Читать книгу "Ночные грезы - Барбара Картленд"

Миновав фруктовый сад и очередную калитку в ограде, гостеприимно распахнутую, Алинда вышла на просторную лужайку, откуда открывался вид на все озеро.

Пройдя несколько шагов по тропинке, Алинда оглянулась и поняла, что Кэлвидон-хауз скрылся за густыми деревьями, и она оказалась на лоне природы.

Но не только посеребренная луной поверхность воды была перед нею. Девушка разглядела на небольшом островке в самом центре озера белое строение, похожее на греческий храм. К острову вел узенький мостик, сотворенный архитектором в китайском стиле. Алинда где-то вычитала, что моду на все китайское в архитектуре ввел в английское общество будущий король Генрих Четвертый, когда был еще принцем Уэльским. Он начал с того, что приказал построить китайский павильон в Брайтоне.

Девушка наслаждалась элегантностью и гармоничностью этого сооружения, когда шла по мосту. Ей казалось, что она вступает в сказочный мир. А впереди ее ждала идеальная симметрия белоснежного древнегреческого храма. Ей даже подумалось, что кто-то из Кэлвидонов вывез это строение из Греции, когда путешествовал там. Были времена, когда греки позволяли вывозить свои сокровища. Пользуясь этим; лорд Элджин и сэр Уильям Гамильтон смогли грузить целые корабли античными богатствами.

Алинда обошла храм и обнаружила небольшую террасу, с которой открывался великолепный вид на все озеро и на дворец. Таков был гениальный расчет архитектора.

Девушка заглянула в храм и увидела мраморную статую. Тела сплелись в объятиях, и хотя было слишком темно, чтобы рассмотреть детали, она догадалась, что скульптура изображает любовный акт.

На террасе стояла деревянная скамья, Алинда опустилась на нее и поняла, что кто-то давным-давно поместил ее здесь, зная, что именно с этой точки лучше всего любоваться и озером, и дворцом.

Алинду окружала такая красота, что она напрочь забыла о своих тревогах и унеслась, как бывало раньше, в мир фантазий.

Она представила в своем воображении Гортензию де Мазарини, въезжающую в карете в поместье Кэлвидонов, а рядом на коне гарцует король Карл Второй. Они влюблены и знают, что здесь, в сельской глуши, их близость не нарушит строгий придворный протокол Вестминстера. Тогда еще не было греческого храма на острове, но, может быть, они рука об руку спускались к озеру и вглядывались в свои отражения на поверхности воды.

И каждый из них двоих любовался не собой, а смотрел на отражение любимого лица. А позже, уже ночью, в темноте, под балдахином огромной кровати, они уже не были королем и герцогиней, а просто мужчиной и женщиной, шепчущими друг другу слова любви и создавшими себе своей любовью собственный рай на земле.

Картина, возникшая в воображении Алинды, была настолько живой, что девушка вздрогнула. К тому ясе она ощутила, что на террасе она уже не одна, и сердце ее испуганно забилось. Пока она грезила и взгляд ее был прикован к величественному зданию на противоположном берегу, кто-то прошел незамеченным по китайскому мостику.

Теперь он — а это был мужчина — стоял неподалеку, опершись на балюстраду, и глядел на воду так же, как она мгновение назад.

Сердце Алинды упало, когда она подумала о мистере Хэнсоне, но по высокой стройной фигуре и гриве темных волос девушка с облегчением узнала молодого графа.

Алинда замерла, затаив дыхание, но он, разумеется, знал о ее присутствии. Роджер Кэлвидон обернулся и, нарушая приличия, принялся пристально рассматривать ее.

В свете звезд и в первых слабых лучах нарождающейся луны ее волосы напоминали мерцающее облачко, а глаза, расширившиеся в испуге, показались ему огромными.

— Мисс Сэлвин! Вот уж никак не ожидал вас здесь встретить.

— Я сожалею, — смущенно откликнулась Алинда. — Я не хотела нарушать ваше уединение. Я забрела сюда случайно. Я гуляла, потом увидела мостик, а храм выглядел таким красивым…

Она запнулась, и он продолжил:

— ., что вы не могли противиться искушению.

— Я сейчас уйду, — заторопилась Алинда. — Я огорчена, что побеспокоила вашу милость.

— Так как вы пришли сюда первой, то получается, что это я побеспокоил вас.

Он присел на скамью и произнес мягко:

— Мы можем вместе насладиться тихим вечером и видом на озеро.

— Оно прекрасно! — воскликнула Алинда. — Я как раздумала…

Она остановила поток слов, которые могли вырваться из ее уст, и даже прижала ладошку к губам. Вряд ли его заинтересует то, о чем она думала.

Но граф выжидающе посмотрел на нее.

— О чем же вы думали?

— О герцогине де Мазарини, о том, как она приезжала сюда с Карлом Вторым и как счастливы они были здесь.

— Счастливы? — переспросил Роджер. — Это зависит от того, что в вашем понимании есть счастье. В его тоне Алинде послышалась насмешка.

— Судя по тому, что я читала о них, именно в то время они были счастливы, потому что любили друг друга, — ответила Алинда.

— Откуда такая уверенность?

— Герцогиня подарила вашему предку занавеси, которые я сейчас реставрирую, потому что была очень счастлива в Кэлвидоне.

— И в этой постели? Алинда покраснела.

— Я хочу верить, — после некоторых колебаний заявила она, — что Герцогиня дала королю — пусть ненадолго — то, что он искал всю жизнь.

— И что же это было? — не унимался граф.

— Любовь. Настоящая любовь, которая всегда обходила его стороной, хотя он гонялся за ней постоянно.

— Вы действительно в это верите? Карл Второй — отъявленный жуир и повеса, который не пропускал ни одной юбки, ни одной смазливой девицы при своем дворе, по-вашему, искал любви? Очень сомневаюсь в этом, мисс Сэлвин!

Граф говорил с такой горячностью, как будто речь шла о нем самом. А Алинда внезапно почувствовала сильное желание поделиться с ним своими фантазиями насчет Гортензии Мазарини, Алинда посмотрела вверх на звезды, как если бы ожидала найти в них вдохновение. Она не заметила, что граф внимательно рассматривает ее профиль на фоне белоснежных колонн храма. Однако, осознав, что пауза затянулась, поспешно начала свой монолог:

— Я часто думала, что истинная любовь подобна Святому Граалю, который разыскивают не только рыцари из легенд, но и все мужчины, пусть тайно, в душе…

— И никто не находит, — заметил Роджер.

— Это не правда, — возразила Алинда. — Многим удается найти свою любовь, но они не способны ее удержать. Может быть, это и делает ее столь вожделенной целью, что люди неустанно к ней стремятся, несмотря на разочарования. Мой отец сказал однажды, что наши самые большие мечты должны быть недостижимы. Если мы получим то, что хотим, то жизнь потеряет смысл.

Она умолкла, ожидая ответной реплики, но он молчал, и тогда девушка продолжила:

— Всегда должно существовать нечто, что надо завоевывать. Другая вершина, чтобы на нее взобраться, другой горизонт, за которым открывается новая даль, новая путеводная звезда, мерцающая на небе.