Читать книгу "Как дети добиваются успеха - Пол Таф"

Если мама была особенно внимательна к эмоциональному состоянию ребенка, вся гадость, с которой он сталкивается в жизни, практически не оказывает воздействия на его организм.

Иными словами, «высококачественное» материнство может служить мощным буфером между ребенком и вредом, который неблагополучие может нанести его системе реакций на стресс, и это очень похоже на то, как вылизывание потомства и уход за ним является способом крысиной матки защитить своих крысят.

Гэри Эванс, ученый из Корнельского университета, который тестировал способность детей штата Нью-Йорк играть в «Саймона» на протяжении почти двух десятилетий, провел эксперимент, похожий на опыт Блэра, хотя его испытуемые учились в средней школе.

Он собрал три различных типа данных на каждого ребенка: баллы кумулятивного риска, которые принимают в расчет все – от средового уровня шума в доме ребенка до результатов вопросника по поводу трений в семье; измерения аллостатической нагрузки, которые включали значения кровяного давления, уровень гормонов стресса в моче и индекс массы тела; и оценку материнской отзывчивости, которая объединяла ответы детей на серию вопросов об их матерях с наблюдениями исследователя за матерью и ребенком, которые вместе играли в игры.

Открытия Эванса в основном оправдали ожидания: чем выше уровень средового риска, тем выше уровень аллостатической нагрузки – за исключением тех случаев, когда мать ребенка была особенно отзывчива по отношению к своему чаду. В последнем случае эффект всех этих средовых рисковых факторов, от перенаселенности до нищеты и семейных ссор, практически сводился к нулю. Иными словами, если мама была особенно внимательна к эмоциональному состоянию ребенка, вся гадость, с которой он сталкивается в жизни, практически не оказывает воздействия на его аллостатическую нагрузку.

Рассматривая воздействие воспитания на детей, мы склонны думать, что бросающиеся в глаза эффекты будут возникать либо на одном, либо на другом конце спектра качества воспитания.

Ребенок, который подвергается физическому насилию, будет справляться с жизнью гораздо хуже, думаем мы, чем ребенок, которого просто игнорируют или не поддерживают. А ребенок супермамы, который получает целую кучу дополнительных учебных занятий и личной поддержки, будет справляться куда лучше, чем среднестатистический «хорошо любимый» ребенок. Но исследования Блэра и Эванса позволяют предполагать, что обычное хорошее родительское воспитание – то есть умение поддерживать и быть внимательным во время совместных игр – способно в корне изменить перспективы ребенка на будущее.

Психологи считают, что самая близкая параллель к вылизыванию и уходу у людей описывается в феномене, который называют привязанностью. Теория привязанности была разработана в 1950–1960-е годы британским психоаналитиком по имени Джон Боулби и исследовательницей из университета Торонто по имени Мэри Эйнсворт.

В то время в сфере развития ребенка доминировали взгляды бихевиористов, которые считали, что дети развиваются механически, приспосабливая свое поведение в соответствии с позитивными и негативными подкреплениями, которые они ощущают. Эмоциональная жизнь ребенка не слишком глубока, полагали бихевиористы; столь явная тяга младенца к матери – не что иное, как индикатор его биологических потребностей в питании и физическом комфорте. Преобладающим советом родителям в 1950-х, основанным на бихевиористской теории, было «не баловать малышей, подхватывая их на руки или иным способом утешая в тот момент, когда они плачут».

В серии исследований, проведенных в 1960-х и начале 1970-х годов, Эйнсворт показала, что результат ранней поддержки был совершенно противоположным тому, что ожидали бихевиористы. Малыши, чьи родители реагировали на плач с большей готовностью и участием в первые месяцы их жизни, в возрасте одного года оказывались более независимыми и отважными, чем малыши, чьи родители игнорировали детский плач. В детском саду сохранялась та же тенденция: дети, чьи родители чутко реагировали на их эмоциональные потребности в младенчестве, были склонны больше полагаться на себя. Теплая, чуткая родительская забота, как заключили Эйнсворт и Боулби, создавала «безопасный фундамент», с которого ребенок мог исследовать окружающий мир.

Малыши, чьи родители реагировали на плач с большей готовностью и участием в первые месяцы их жизни, в возрасте одного года оказывались более независимыми и отважными, чем малыши, чьи родители игнорировали детский плач.

Хотя в 1960-х годах психологи имели в своем распоряжении множество разнообразных тестов для оценки когнитивных способностей младенцев и детей, у них не было никакого надежного способа измерить эмоциональные возможности ребенка. Поэтому Эйнсворт изобрела специально предназначенный для решения этой задачи метод – необычную процедуру, получившую название «Незнакомая ситуация».

Эксперимент проводился в университете Джона Хопкинса в Балтиморе, где Эйнсворт занимала должность преподавателя. Мать приносила своего годовалого ребенка в лабораторию, обставленную как игровая комната. Немного поиграв с ребенком, мать выходила из комнаты, иногда оставляя ребенка наедине с незнакомым человеком, иногда – в одиночестве. После небольшой паузы она возвращалась. Эйнсворт и группа исследователей наблюдали за всей процедурой через односторонние зеркала, а затем категоризировали реакции детей.

Большинство детей приветствовали возвращение матери с удовольствием, бежали ей навстречу и воссоединялись с ней, иногда с плачем, иногда с радостью. Этих детей Эйнсворт называла «надежно привязанными», и в ходе последующих экспериментов в течение нескольких десятилетий психологи пришли к убеждению, что они составляют примерно 60 процентов американских детей.

Дети, которые не проявляли стремления к теплому воссоединению – притворялись, что игнорируют мать при возвращении, набрасывались на нее; падали на пол – были названы «тревожно привязанными»[6].

Эйнсворт выяснила, что реакция ребенка на «Незнакомую ситуацию» непосредственно связана с уровнем отзывчивости родителей в первый год жизни ребенка. Родители, которые настраивались на эмоции ребенка и отзывались на его потребности, воспитывали надежно привязанных детей; отстраненное, конфликтное или враждебное воспитание приводило к тревожной привязанности.

Психологическое воздействие привязанности в ранние годы, говорила Эйнсворт, длилось всю жизнь.

11. Привязанность и дальнейшая жизнь

Но убежденность Эйнсворт в том, что ранняя привязанность имеет долгосрочные последствия, в тот момент была только теорией. Никто пока не нашел способа достоверно проверить ее. А потом, в 1972 году, один из ассистентов Эйнсворт, Эверетт Уотерс, окончил университет Джона Хопкинса и начал писать диссертацию по развитию ребенка в университете Миннесоты. Там он познакомился с Аланом Сроуфом, восходящей юной звездой университетского Института развития ребенка.