Читать книгу "Эффект чужого лица - Наталья Солнцева"

«Не суди со своей колокольни, – вспомнились слова Матвея. – Для девушки из провинции, которая выросла в малообеспеченной семье, просто московская квартира – уже целый капитал. Не говоря обо всем остальном. Дачу, кое-какие вещи, представляющие антикварную ценность, можно продать и выручить баснословную, по ее меркам, сумму!»

«Откуда тебе известно, какой достаток в семье Раисы?»

«Будь она в состоянии держаться на плаву, не выходила бы замуж за старика!»

«Ракитин мог привлечь ее силой своей личности…»

«Не отрицаю. Приглядись к ней повнимательнее… вдруг она и правда безумно влюблена?»

В его голосе звучала ирония. Астре почему-то тоже не верилось в абсолютную чистоту чувств и помыслов молодой жены Ракитина. Первое впечатление подтвердило ее сомнения. Раиса не выглядела счастливой и воодушевленной, напротив – весь ее вид демонстрировал покорность судьбе и подавленность. Глаза красные… Из-за чего она плакала?

В кабинете Никодима Петровича стояли застекленные стеллажи с книгами, два стола – письменный и компьютерный, на котором теснились плоский монитор и прочая техника, – кожаный диванчик с подлокотниками и два кресла.

– Здесь рабочее место моей жены, – кивнул он в сторону компьютера. – Она мне помогает готовить книгу к публикации. Ну, как вы? Готовы к просмотру?

Свободная от стеллажей стена была занята экраном для слайдов и видеороликов.

Астре не хотелось садиться за слайды. Ей бы пройтись по комнатам, проникнуться атмосферой этого дома, подышать тем же воздухом, что Ракитин и его молодая спутница жизни – третья по счету. Которая, если верить Нелли, замыслила худое.

Гостья искала предлог отказаться от просмотра слайдов, но не нашла подходящего.

– Покажите мне барельефы, – сказала она. – Крупным планом. Сами Ворота я видела в музее. Они ведь выполнены в натуральную величину?

– Да. Представьте себе пустынную местность, палящее солнце и четыре огромных холма, целые горы щебня и мусора, под которыми покоился Вавилон, величайший город прошлого. Роберт Кольдевей совершил подвиг, добравшись до этих легендарных руин.

– Кольдевей?

Астра старательно изображала недалекую богатую дамочку, которая ни черта не смыслит в подобных вещах. Ей было легко притворяться, она действительно мало знала о вавилонской культуре.

– Это немецкий археолог, – охотно пояснил Ракитин. – Берлинские музеи поручили ему раскопки Вавилона. Они ждали клинописных табличек и золотых кладов. Перед тем в гробницах Ура англичанами были обнаружены превосходные изделия из золота. Чудесные находки вдохновили ученых, и Кольдевею выделили деньги на проведение работ и отправили с ним целую группу помощников.

Профессор мог бы часами говорить обо всем, что касалось сей благодатной темы.

– А Кольдевей разочаровал их! – воскликнул он, включая проектор. – Его экспедиция добывала из-под золы и щебня… разбитые кирпичи. Да-да! Ящики, наполненные кирпичами, грузили на суда и везли вниз по реке…

Астра нарочито громко зевнула, пробормотав:

– Извините…

– В общем, опустим подробности, – вздохнул Ракитин. – Итак, за неимением клинописной библиотеки и предметов из золота, в Берлине решили воссоздать знаменитые Ворота Иштар, точную копию тех, что некогда украшали Дорогу Процессий. Присланные Кольдевеем кирпичи были покрыты ярко-голубой, желтой, белой глазурью и восхитительными барельефами. Каждый год через эти великолепные Ворота шествовала пышная процессия в честь бога Мардука[7] к его храму. В день празднования Нового года и восшествия на престол царя царей происходило величайшее таинство «священного брака». Богиня Иштар была главным действующим лицом этой мистерии…

Глаза Астры заблестели неподдельным любопытством.

– Как это происходило?

– Никто не знает. Вавилонские жрецы держали ритуал в строгом секрете. На самом верхнем этаже печально известной Вавилонской башни, очевидно, зиккурата Этеменанки, находился «брачный покой», куда спускался бог… В древних религиях боги уподоблялись людям и в любви, и в половых желаниях. Сексуальные мотивы возводились в культ. Вот, полюбуйтесь…

На экране появилась табличка с недвусмысленным рисунком: двое мужчин и одна женщина, по-видимому, жрица богини Иштар, занимаются любовью.

– У нас бы это назвали порнографией, – улыбнулся Ракитин. – А в Вавилоне такие изображения служили талисманами, обеспечивающими рождение детей.

Он замолчал и повернулся к двери. В проеме, не решаясь войти, стояла Раиса с чашками на подносе.

– Неси сюда, – кивнул ей профессор. – Ты нам не помешаешь.

Она склонилась, расставляя на письменном столе чашки с чаем, конфеты и варенье в креманках.

– Вы любите с лимоном? – спросила она у Астры. – Тогда я нарежу…

– Надо было сразу нарезать, – сказал Ракитин. – Что с тобой сегодня?

– Голова болит…

– Прими таблетку.

– Я уже выпила. Не помогает…

Раиса взяла поднос и поспешно удалилась. «Да у нее руки дрожат! – подумала Астра. – И глаза до сих пор на мокром месте».

– Вы настоящий деспот! – шутливо заметила она. – Запугали жену до смерти.

– Не говорите так. Для меня это…

Он споткнулся на полуслове и сделал вид, что меняет слайд. По его лицу разлилась нездоровая бледность.

Астра непроизвольно сболтнула лишнее. Ее слова прозвучали намеком на смерть двух предыдущих жен господина Ракитина. Заглаживая неловкость, она спросила о кирпичах, которые немецкие мастера изготовили для имитации Ворот Иштар.

– Их делали из бранденбургской глины, – оживился профессор. – Было нелегко воссоздать искусство обжига, который применяли древние вавилоняне. Но немцы справились. И теперь любой турист может пройти через Ворота царицы неба, матери всех людей, вечно юной красавицы Иштар. Этой богине поклонялась более древняя цивилизация шумеров, называя ее Инанна.

– А подлинные кирпичи из Вавилона тоже использовались?

– Разумеется. В том и кроется мистическое очарование этих Ворот! Подлинные кирпичи, изготовленные руками вавилонских мастеров тысячелетия назад! Знаете, меня дрожь пробирает, когда я пытаюсь вдуматься…

Он долго говорил о сложных экспериментах, проведенных в керамических мастерских Берлина, о расшифровке клинописных текстов, о фантастическом «вавилонском драконе», о плитах с клеймом Навуходоносора, которые устилали Дорогу Процессий. На каждой была высечена надпись: «Я – Навуходоносор, царь Вавилона, сын Набополассара, царя Вавилона, вавилонскую улицу замостил для процессии великого господина Мардука каменными плитами из Шаду. Мардук, господин, даруй нам вечную жизнь». При этом он менял слайды, наглядно подтверждая сказанное.