Читать книгу "Выход из кризиса есть! - Пол Р. Кругман"

Такое отношение отражалось как на действиях представителей частного сектора, так и на государственной политике: шаг за шагом отменялись правила и нормативы, введенные в 30-х годах прошлого столетия для защиты от банковского кризиса.

Нужно ли регулировать деятельность банков?

Не понимаю, чем занимается правительство. Вместо того чтобы защищать бизнесменов, оно сует свой нос в бизнес! Теперь они даже заговорили о банковских ревизорах! Как будто мы, банкиры, не знаем, как управлять собственными банками! У меня дома лежит письмо какого-то хлыща-чиновника, в котором говорится, что они будут проверять мои бухгалтерские книги. У меня есть девиз, который следует напечатать всем газетам этой страны: «Америка для американцев!» Правительство не должно вмешиваться в бизнес! Снизьте налоги! Наш государственный долг просто невероятен. Больше миллиарда долларов в год! Нашей стране нужен бизнесмен на посту президента!

Гейтвуд, банкир из фильма «Дилижанс» («Stagecoach»)

Подобно другим приведенным мною цитатам 30-х годов, разглагольствования банкира из классического фильма Джона Форда «Дилижанс», за исключением слова «хлыщ», звучат на удивление современно. Если вы не смотрели картину, сообщу вам, что Гейтвуд мошенник. Он растратил все деньги и сейчас бежит из города в этом самом дилижансе.

Осмелюсь предположить, что Джон Форд был невысокого мнения о банкирах, но тогда, в 1939 году, так думали многие. Опыт предыдущего десятилетия, особенно волна банкротств, захлестнувшая Америку в 1930–1931 годах, стала причиной глубокого недоверия к банкирам и потребности в более строгом регулировании их деятельности. Некоторые положения, введенные в 30-х годах, действуют и сегодня, и именно поэтому кризис затронул лишь немногие старые, респектабельные банки, однако другие нормы в 80-90-х были отменены. Не менее важен и тот факт, что по мере изменения финансовой системы правила не совершенствовались. Такое сочетание дерегулирования и неспособности актуализировать действующие нормы стало важным фактором роста долга и последовавшего кризиса.

Начнем с того, чем занимаются банки и почему их деятельность нужно регулировать.

Известно, что банковское дело возникло почти случайно, как побочный продукт совсем другого бизнеса — ювелирного. Из-за высокой стоимости сырья у ювелиров всегда имелись надежные, защищавшие от воров сейфы. И вот кое-кто стал сдавать свои сейфы в аренду: люди, владевшие золотом, но не имевшие сейфа, оставляли свои богатства на попечение ювелира, получая взамен квитанцию, позволявшую в любой момент забрать драгоценный металл.

На этом этапе произошли две любопытные вещи. Во-первых, ювелиры поняли, что не обязательно держать все золото в сейфах. Вероятность того, что все, кто оставил его на хранение, одновременно потребуют золото назад, невелика, поэтому безопаснее (как правило) большую часть ссудить, оставив немного в качестве резерва. Во-вторых, квитанции на сданное на хранение золото начали циркулировать как своего рода валюта. Можно не расплачиваться золотыми монетами, а передать право собственности на их часть, сданную на хранение, и полоска бумаги, соответствующая этим монетам, приобретет такую же ценность, как сам драгметалл.

Именно этим и занимаются банки. Инвесторы обычно ищут компромисс между ликвидностью — возможностью в любой момент получить свои деньги — и доходностью, когда деньги работают, принося новые деньги. Наличные в кармане высоколиквидны, но не приносят дохода. Инвестирование, скажем, в многообещающий стартап [16] при удачном стечении обстоятельств может принести большую прибыль, но при возникновении финансовых трудностей эти средства невозможно быстро перевести в наличность. Функция банков как раз и заключается в том, чтобы решить за инвесторов данную дилемму. Банк обеспечивает вкладчикам ликвидность, поскольку они могут в любое время забрать свои деньги. Львиная доля этих средств приносит прибыль посредством долгосрочных инвестиций, таких как ссуды коммерческим предприятиям и ипотечные кредиты.

Пока все хорошо, банковская деятельность по большей части приносит огромную пользу не только самим банкирам, но и экономике в целом. Однако иногда банковский сектор может столкнуться с проблемами, поскольку эта структура строится на том, что все вкладчики одновременно не пожелают изъять средства. Если по какой-то причине все или, по крайней мере, многие клиенты одновременно решат забрать свои деньги, банк столкнется с серьезными трудностями: свободной наличности у него нет, а если он попытается продать кредиты и другие активы, то выставлять их придется по бросовой цене, что вполне может привести к банкротству.

Но что может вынудить вкладчиков банка одновременно изъять свои средства? Страх, что банк обанкротится… Возможно, из-за того, что слишком много вкладчиков пытаются изъять средства.

Таким образом, неотъемлемой чертой банковской деятельности является возможность массового изъятия вкладов — внезапной потери уверенности, которая вызывает панику и в конечном счете превращается из прогноза в реальность. Более того, массовое изъятие вкладов может оказаться «заразным». Во-первых, паника имеет свойство распространяться на другие банки, а во-вторых, когда один банк выставляет на продажу свои активы по бросовым ценам, падает стоимость активов других, и они сталкиваются с такими же финансовыми трудностями.

Некоторые читатели, наверное, уже заметили явное сходство между логикой массового изъятия банковских вкладов, особенно «заразного», и моментом Мински, когда все одновременно пытаются выплатить долги. Главное отличие состоит в том, что высокий уровень долгов и левериджа во всей экономике, создающий предпосылки для момента Мински, наблюдается достаточно редко, тогда как высокий уровень левериджа у банка — это норма, и внезапная утрата доверия может стать самосбывающимся прогнозом. Можно сказать, что риск массового изъятия вкладов — неотъемлемая черта банковской деятельности.

До 30-х годов ХХ века существовали два главных подхода к проблеме массового изъятия вкладов. Во-первых, сами банки старались выглядеть максимально надежными, при помощи как визуализации — поэтому их здания часто были похожи на громадные мраморные дворцы, — так и очень осторожной политики. В XIX столетии «коэффициент достаточности капитала» часто составлял от 20 до 25 %, то есть стоимость вкладов доходила до 75 или 80 % от стоимости активов. Это означало, что банк XIX века мог потерять от 20 до 25 % денег, которые ссудил, но все равно смог бы полностью расплатиться с вкладчиками. В отличие от тех банков накануне кризиса 2008 года капитал многих финансовых учреждений покрывал лишь несколько процентов активов, так что даже небольшие потери могли «сорвать банк».

Во-вторых, предпринимались попытки создать «кредиторов последней инстанции» — институты, которые могут финансировать банки в случае общего приступа страха среди вкладчиков и таким образом обеспечить им выплаты и нейтрализовать панику. В Великобритании эту роль в начале XIX столетия взял на себя Банк Англии. В Соединенных Штатах на панику 1907 года оперативно отреагировал Дж. П. Морган [17], и понимание того, что всегда рассчитывать на Дж. П. невозможно, привело к созданию Федеральной резервной системы.