Читать книгу "Заградотряд - Сергей Михеенков"

Лошади, напрягая мокрые ноздри и заляпанные дородной грязью груди, с трудом выволокли орудие и передок на пригорок и остановились. Артиллеристы тут же подсунули под единственное колесо орудия камень. Сгрудились возле передка, с опаской смотрели на Мотовилова, сразу угадав в нём того, кто и решит их судьбу. На доклад вышел приземистый кривоногий сержант в ушастой довоенной каске, вскинул руку. И Мотовилов заметил, как дрожит рука артиллериста. Кому ж охота умирать, когда спасение рядом? Вот и надо убедить «сорокапятчиков», что спасение – этот рубеж. Вот этот берег и поле со складками рельефа, где они могут найти себе хорошую позицию.

– Откуда идёте? – спросил ротный сержанта.

– От Тарусы. Хотели в городе переночевать, а там уже немцы. Последний бой приняли под Полотняными Заводами.

– Боекомплект?

– Двадцать два выстрела. Под Тарусой пополнили. Двенадцать – бронебойные, десять – осколочно-фугасные.

– Когда последний раз получали довольствие?

– Две недели назад.

– Вижу, бывалый расчёт. Две недели без довольствия, а не заметно, чтобы отощали. И кони в порядке.

– Так ведь мимо деревень шли, – улыбнулся сержант. – По своей земле.

– Ладно, сержант. С выходом вас. О подробностях – потом. А сейчас слушайте приказ: выбирайте позицию сами, стрелять придётся по дороге. Отряди одного или двоих человек, за боеприпасами. Ехать недалеко. С вами поедет лейтенант и ещё двое разведчиков. Коней придётся взять ваших. А сейчас ведите людей к полевой кухне, скажите кашевару, что ротный приказал выдать каждому двойную порцию. Но через час орудие уже должно стоять на позиции. Всё, сержант. Выполняйте.

Приказ Мотовилова не обрадовал артиллеристов, но, как он заметил, особо и не огорчил. Ещё бы, могли бы и в овраг отвести, а тут – на позиции, полное доверие. Да ещё и двойная порция горячей каши с тушёнкой.

Двадцать два снаряда – это уже кое-что. Если учесть, что это кое-что к ничему, то – уже много. Но если Старцев, которому он поручил доставить с полустанка снаряды, успеет обернуться до подхода немцев, то первый бой артиллерийским усилением худо-бедно, но всё же будет обеспечен. Если только сержант – не болтун и умеет стрелять из своей калеки-пушки.

– Прицел-то в порядке? – на всякий случай поинтересовался Мотовилов, когда артиллеристы прикончили кашу и принялись за ломы и лопаты.

– Прицел в порядке. И целиться есть кому, – ответил сержант и снова скупо улыбнулся.

Сержант уже начинал нравиться Мотовилову. Люди вокруг него бегали, как заведённые, каждый знал своё место, слушались беспрекословно. Бойцы младшего лейтенанта Старцева, которые поступили во временное подчинение командиру расчёта, тоже вскоре были приставлены к делу, освоились и быстро отрывали основной окоп, ровики для огнеприпасов и расчёта.

Сержант выбрал место для огневой на склоне неглубокой лощины, уходившей в лес. Лощина надёжно прятала орудие, укрывала справа и слева, таким образом предохраняя от флангового огня. Дорога на той стороне речки с позиции открывалась достаточно широко, к тому же метрах в пятистах насыпь делала поворот и некоторое расстояние тянулась вдоль фронта. Деревья и кустарник впереди пришлось подчистить. Берёзы и ольхи тут же распилили и растащили на землянки и траншейные перекрытия. Ветки пошли на маскировку.

Сержант сбегал к речке, вернулся и приказал:

– Снимай, ребята, колесо. Ниже посадим.

Орудие сразу осело ниже к земле, и теперь его трудно было разглядеть и с двадцати метров.

– Надо предупредить пехоту, что снаряды пойдут через их головы, – приказал сержант заряжающему.

Тот протирал снаряды в длинных латунных гильзах и аккуратно, как только что вынутые из мотора сияющие поршни, складывал обратно в плоский продолговатый ящик.

Когда всё было уже отрыто и замаскировано, связист вытащил из передка зелёные ящики телефонных аппаратов, катушку с проводом и спросил сержанта:

– Куда тащить?

– На НП командира роты, – ответил тот.

Стрелковые окопы тем временем тоже оживились. Бойцы обсуждали нежданное-негаданное пополнение.

– Какая-никакая, а всё же артиллерия.

– Пукалка… У германца на танках установлены семидесятипятимиллиметровки. Вот это пушка! Такая как дась!..

– «Сорокапятка» бронебойным снарядом любую броню пробивает. Видел я, как ихние танки горят. С любыми пушками. А вон и связь имеется. В деле-то, видать, уже побывали. Воевать, вон, гляди, собираются по-умному, с телефоном.

– Главное, чтоб стрелять умели.

– В тыл поволокли.

– Пушки и должны в тылу находиться. Не в окоп же к тебе орудие ставить! Вот деревня! Тебе, пехоте, наверное, кажется, что вся в твоём окопе происходить будет.

– Будет, не будет, а наши окопы она, как видно, не обойдёт.

– А где ж они, разгильдяи, колесо-то потеряли? С передка бы, что ли, сняли.

– Без тебя не догадались. Иди, подскажи.

Вскоре возле окопов появился ротный, и разговоры сразу поутихли.

Так, за перебранкой и разговорами, под затяжку махорки, рота скоротала до вечера. За это время успели прокопать ходы сообщения, запасные огневые для пулемётных расчётов, а главное, надёжно замаскировали в лощине 45-мм противотанковое орудие[8]. Снятое с последнего колеса и берёзовой слеги, оно низко сидело в просторном окопе, и чёрные будылья бурьяна едва не касались тонкого, как шило, ствола.

Дождь к вечеру немного поутих. В поле начали растекаться влажные сумерки. И в это время Мотовилов заметил в бинокль движение, которого ожидал уже давно. Правее дороги, вдоль гряды берёз и густого ивового подлеска бегом бежали бойцы передового охранения. Одновременно оттуда послышались отрывистые звуки моторов. Разведчики действовали так, как приказывал он. Но всё происходило так быстро, что лейтенант Асеенков, видимо, не успел сообразить и из всех немногих вариантов, которые его группе оставила судьба, выбрал самый гиблый. Не сообразил Асеенков… А может, испугался. Надо было кого-нибудь из старых сержантов послать. Моторы стучали всё отчётливее и ближе. Часть бойцов рассредоточилась и свернула влево, в серый кустарник подлеска, и тот сразу поглотил их, спрятал и от чужих, и от своих глаз. Но трое, бежавших впереди других, сбились в кучу и продолжали, низко пригнувшись к жнивью, бежать вдоль дороги к деревне. Что ж он не увёл их в лес, наблюдая за бегущими, бранил и лейтенанта Асеенкова, и себя Мотовилов. Если бы он знал, что среди троих, бессмысленно бегущих по полю, был и лейтенант…