Читать книгу "Возлюбленная кюре - Мари-Бернадетт Дюпюи"

– И в том числе отчитывать в исповедальне женщин, чьи мужья недостаточно религиозны?

– Мой дорогой Данкур, вы наставляете и направляете своих учеников, а я стараюсь спасти души моих прихожан, этих агнцев Господних.

– Пугая их чистилищем, вы многого добьетесь! – возразил рассерженный Данкур.

Назревала ссора. Матильда поспешила вмешаться. Голос ее звучал ласково, но твердо:

– Господа, пожалуйста, утихомирьтесь! Здесь не место и не время для споров. Продолжим нашу игру. Я почти заполнила карточку.

– Соглашусь со своей очаровательной супругой. Компания сегодня подобралась отличная, не будем ссориться. Было бы печально испортить друг другу пищеварение, – подхватил доктор. Он громко засмеялся, стукнул по столу и обратился к мэру за поддержкой: – Я прав, мой дорогой Арно? К чему продолжать этот вечный спор между наукой и Церковью? Кюре и школьные учителя никогда не найдут общего языка. На этом и поставим точку, господа.

– Охотно, мсье! – с невинным видом кивнул Ролан Шарваз.

– Вежливость того требует, – поддержал его мэр. – Моя Жозефина молчит, но я чувствую, что она огорчена. И не столько спором, сколько грубыми речами нашего гостеприимного хозяина.

Его супруга знаком дала понять, что это правда. У нее было двое детей, и она искренне сочувствовала жене фермера, поскольку испытывала те же мучения после вторых родов.

– Тебя все-таки призвали к порядку, Колен! – поддела мужа Матильда. – Прошу, избавь нас от описания своих врачебных подвигов. А вы, мсье Данкур, отпускаете колкости в адрес господина кюре, что тоже не очень любезно с вашей стороны!

Свои упреки она озвучила мелодичным, каким-то детским голоском.

– Отец Ролан – человек терпимый и, как и вы, прекрасный наставник, – продолжала она. – Недавно Жером прочитал мне наизусть целую страницу из катехизиса!

– Дорогая мадам, надеюсь, в следующем году вы все-таки отправите сына в государственную школу, отдав тем самым дань уважения Франсуа Гизо[5], усилиями которого был принят Закон от двадцать восьмого июня тысяча восемьсот тридцать третьего года, предусматривающий обязательное посещение начальной школы для мальчиков в коммунах, насчитывающих более пяти сотен жителей, как в Сен-Жермен! – возразил на это учитель.

– Именно так мы и планируем поступить, Данкур! – с некоторым раздражением в голосе заявил хозяин дома. – Потом Жером отправится в колледж-интернат в Ангулеме. Но вернемся к игре… Кто у нас побеждает?

– Я закрыла первый ряд! – объявила Матильда.

Ролан Шарваз подавил зевок. За столом ему было скучно, и, чтобы развлечь себя, он принялся вспоминать подробности последнего свидания с Матильдой. «Вчера, пока моя служанка присматривала за Жеромом, мы уединились в хижине мясника, умершего еще в прошлом году. Но там очень неудобно. В следующий раз придется прихватить подстилку. У Матильды такие красивые ножки… И чулки шелковые, приятные на ощупь…» Выражение лица у него было мечтательное, даже отрешенное.

Спустя некоторое время, почувствовав на себе чей-то взгляд, он заморгал и притворился, что бормочет что-то себе под нос, а потом прикоснулся к четкам, которыми был подпоясан.

Учителя, который все так же наблюдал за Шарвазом, охватили сомнения. «Он молится! – изумился он про себя. – Может быть, он ходит сюда только для того, чтобы развеяться немного и сытно поесть. Я могу ошибаться… Этот человек следует своему призванию, и его вера очевидна…»

Устыдившись, что едва не учинил скандала, он поднялся.

– Прошу простить, дамы и господа, но я вынужден откланяться. И мне очень жаль, что я едва не испортил всем настроение в такой прекрасный вечер. Господин кюре, я прошу у вас прощения.

– Не будем об этом вспоминать, – добродушно ответил отец Ролан.

С уходом Данкура атмосфера в гостиной стала более расслабленной. Мужчины говорили о политике, о сельском хозяйстве и об охоте, а Матильда с Жозефиной Фуше – о дамских модах и безделушках. Что до Сюзанны, то она в это время мыла в кухне посуду.

Внезапно, словно повинуясь какому-то наитию, доктор ткнул пальцем в Шарваза.

– Ну, отец Ролан, довольны вы своей служанкой? Я видел ее вчера на реке, где прачки полощут белье. Моя супруга сыграла с вами злую шутку. Могла бы найти кого-нибудь помоложе и посимпатичнее, верно?

Он смеялся над своими словами до слез – в отличие от мэра, ценившего более тонкий юмор.

– Анни Менье – уважаемая всеми вдова, и жаловаться мне не на что, – ответил кюре. – И я очень благодарен мадам де Салиньяк. Она оказала мне услугу, подобрав образцовую служанку.

– Слава тебе, Господи, если так! – подхватил доктор, преувеличенно заметно подмигивая жене.

Колен де Салиньяк пребывал в отличном расположении духа после обильной трапезы, сдобренной большим количеством вина, и оживленной партии в лото. Ему было приятно принимать у себя кюре, в котором он видел человека широких взглядов, не слишком склонного к нравоучениям и не стремящегося возвратить своего собеседника на путь истинный, когда тот выходил за рамки приличий.

– Надеюсь, вы почтите нас визитом в следующую субботу, отец Ролан, – добавил он, не переставая усмехаться. – И мы обойдемся без мсье Данкура.

Матильда вспыхнула от радости. О, ее возлюбленному по силам опутать своими чарами самый проницательный ум, даже если он принадлежит ревнивому мужу! «Я люблю его! О, как я его люблю! – думала она. – И какая жалость, что завтра воскресенье. Мы увидимся только на мессе».

* * *

Август подходил к концу. По утрам стало прохладнее, небо чаще затягивали сероватые облака, приносившие с собой непродолжительные дожди. Но едва рассеивался утренний туман, как спокойствие и нега вновь возвращались на живописные холмистые равнины Монброна.

Окруженный плодовыми садами и виноградниками, городок Сен-Жермен готовился к сбору винограда. Как и во многих других регионах, здесь ежегодно производили свое, местное вино, и первую пробу было принято снимать осенью, когда напиток еще терпкий и кисловатый. К молодому вину традиционно подавали жареные каштаны, которые тоже поспевали в эту пору. С наступлением холодов начался сбор валежника, служившего всю зиму для разжигания очага в доме. Из лесу женщины с детьми несли корзины с грибами – белыми и лисичками, – которые засаливали и сушили, чтобы было чем побаловать себя в праздники.

Управившись с делами, Анни Менье часами просиживала у окна, наблюдая за жизнью городка. Особенно радовалась она, когда видела ризничего. Мсье Алсид Ренар бывал в церкви несколько раз в день.

«Добрый человек! Всегда несет мне ведро с водой до самого дома! Что ж, не стану лишать его удовольствия сделать доброе дело и сегодня!» – подумала она, улыбаясь про себя.

Служанка кюре с некоторых пор отправлялась к колодцу, подгадав так, чтобы на обратном пути повстречать ризничего. Алсид Ренар тут же предлагал ей свою помощь.