Читать книгу "На войне как на войне - Сергей Самаров"

Через десять минут опять зазвонил телефон. Теперь я уже не засыпал и сразу посмотрел на табло. Определитель номера опять не показал абонента. Загорелись три восьмерки. Это значит, что звонят по междугородной связи. Таких звонков я не жду, и потому с полминуты подумал, прежде чем взять трубку. Но все же решился ответить:

— Слушаю.

— Алло, Леха, это ты?

— Я.

— Пулатов беспокоит...

— Привет, Виталька. Ты откуда?

— Из одного неопределенного места. Из дома звонить по некоторым причинам не стал. Как у тебя дела?

— Почти нормально. Вчера из Чечни вернулся. С делегацией всяческих ветеранов ездил к нашим парням. А сегодня с приступом слег...

— А ничего необычного?..

— Что ты имеешь в виду?

— Тут вокруг меня суета непонятная началась. Вижу, что меня «ведут» несколько дней. Потом мне сообщили, что какие-то люди сильно интересовались историей моей болезни и особенно процессом лечения. Я тут постоянно с одним врачом-пенсионером консультируюсь. Чаще всего за бутылкой. Так и его расспрашивали на предмет моих откровений.

— Не совсем понял.

— Я тоже. Только у этого врача спрашивали и про тебя. Нас же вместе лечили. Не упоминал ли я тебя? Не рассказывал ли что-то о твоей болезни? Не о работе в ГРУ, а именно о болезни...

— Ну и что?

— Ничего особенного. Я просто подумал, раз «ведут» меня, расспрашивают обо мне и о тебе, то, возможно, и тебя задевают.

— Задевают... — нехотя согласился я. Головная боль и действие лекарства помешали проявить большую заинтересованность.

— Значит, есть?

— Есть. Только я сам не могу разобраться в ситуации. Но постараюсь. Причем не только меня обложили, но и мое окружение. Ты тоже свое проверь.

— Вот это я и хотел выяснить. Все. Вводная получена, и теперь знаю, от какой печки плясать следует. Извини, дольше разговаривать не могу. Я с чужого служебного телефона до тебя добрался. Потом позвоню. Или ты сам звони, посоветуемся. Мне кажется, дело заваривается серьезное. Большими силами идут... Я хочу к своим обратиться.

— Спасибо, что предупредил. Действуй по обстановке. Что будет, я сообщу.

Я положил трубку и закрыл глаза. И даже зажмурился. Под веками намертво встала непроходящая резь. От головной боли черепная коробка готова лопнуть по всем швам одновременно. Погано. Самый разгар приступа. И тут такая весть. Трудно думать. Лучше не ломать себе голову. Лучше уснуть. Что я и попытался сделать повторно.

Однако это оказалось сложным. Сон — тоже лекарство от головной боли. Но головная боль не дает нормально спать. Замкнутый круг, из которого как-то следует вырываться.

И мысли. Они и не мысли сейчас. Они обрывки... Рваные куски чего-то, что не поддается классификации. И это тогда, когда необходимо все обдумать. Надо перебороть себя. Надо силой воли притупить боль. Когда-то я хорошо владел методом саморегуляции. Мог по команде «ключ»[5]остановить кровотечение из раны. Но слишком давно не практиковался. Боюсь, сейчас не сумею...

Все сумею... Сумею притупить боль, сумею совсем прогнать ее... У меня сильная воля, и никто не сможет отнять ее.

Я расслабил тело и задышал глубже — и понял, что организм мой по-прежнему управляем. Я так старался, что не сразу почувствовал результат. Боль стала замирать. Хотя совсем не прошла. Но мысли уже не метались. Приступ подошел к концу.

Тогда я встал и принял душ. И сквозь шум водяных прохладных струй слышал, как в комнате звонил телефон. Но мокрым выходить в комнату не хотелось. Не то у меня состояние, чтобы спешить. И только завершив туалет и растеревшись жестким полотенцем так, что по всему телу забегала кровь, я включил автоответчик. Наконец-то...

— Ангел, как появишься, позвони мне...

Объявился Труповоз. Созрел, жадюга, до принятия решения. Каким оно будет, я знал заранее. И потому даже сейчас, даже в своем городе, буду предельно осторожным. Хотя вполне возможно, что это простая перестраховка. Труповоз, а вернее — его люди, наверняка начнут активно действовать только после выполнения мною «заказа».

Сейчас, получив информацию из Электростали от Пулатова, я могу мыслить уже более направленно. Если «ведут» меня, значит, мне следует Труповоза убирать. Михал Михалыч очень нежелательный свидетель. Он этого пока не знает. Лучше будет, если не узнает дольше.

Более того, я могу и ситуацию при удачном стечении обстоятельств обострить до предела. Труповоз, как обычно, выплатит мне только пятидесятипроцентный аванс. Остальные деньги он платить не пожелает. Не собирается он этого делать, в надежде что больше со мной не встретится. А я постараюсь заставить его заплатить все. И будем считать, что в достаточно крупную сумму, которую он обязуется мне выплатить, входят и деньги за обеспечение моей безопасности. Возможно, сюда же придется причислить и гонорар за жизнь самого отставного подполковника. Если он так настаивает... Ведь любая работа должна оплачиваться. А опасная для жизни исполнителя — по повышенной ставке.

Да, это нужно сделать. И одновременно побеспокоиться о другом. Я не знаю, где Захватов хранит свой экземпляр видеокассеты. А она мне очень нужна. Если с ним что-то случится, кассета может всплыть. Необходимо ее найти. Просто нельзя, чтобы кто-то другой увидел меня в ненужном для общества ракурсе.

Но теперь я могу не спешить. И даже получу удовольствие, потрепав Труповозу своим молчанием нервы. Пусть ждет моего звонка. Пусть до завтра дожидается. А мне еще предстоит его проверить. И я набрал номер Славы Трудогорова. Выложил свою просьбу:

— Вариант с проверкой «хвостов» отменяется. Я все уже сам выяснил. А на сегодняшний вечер мне сканер нужен. Завтра утром верну.

— Как скажешь... — Слава — человек без претензий, сговорчивый. — А то ребята уже готовы. Ждут команды. Сканер сейчас пришлю.

— Жду...

3

«По мнению обозревателей американских газет, самое великое открытие уходящего тысячелетия совершили американские ученые. Они сумели записать генетический код человека, — вещал диктор. — Таким образом, станет возможным изменение генной структуры людей при лечении таких заболеваний, как рак или СПИД...»

Генерал Легкоступов смотрел телевизор. Как всегда, невозмутимо. И даже не обращал внимания на ерзанье по дивану большого крепкого зада майора Мороза. Очень громкое ерзанье — пружины в диване старые и скрипучие...

В программе «Время» показали президента США Клинтона. Обычное обращение к американскому народу с трибуны на крыльце Белого дома. Хорошо живет американский президент, если к народу традиционно с крыльца обращается. Раньше так же и цари на Руси поступали. Сейчас цари пошли не те — обмельчали, сейчас им видеокамеры в персональный рабочий кабинет ставят. Вещают оттуда... Тема выступления президента не совсем обычная. Но генерал и не вслушивается в слова автора полутораминутного сюжета. Он сам об этом знает гораздо больше. Он знает эту тему прекрасно.