Читать книгу "Как важно быть серьезным - Оскар Уайльд"

Алджернон. Мой отъезд состоится в ближайшее время. Я пришел с вами попрощаться, мисс Кардью. Меня уже ждет кабриолет. Мне остается одно — возвращаться в этот неприветливый, холодный мир.

Сесили. Я не совсем понимаю, мистер Уординг, что вы имеете в виду, употребляя такое странное выражение. Ведь сегодня даже для июля непривычно жарко.

Мисс Призм. Распутный образ жизни имеет свойство притуплять чувства человека.

Алджернон. В этом нет никакого сомнения. И я далек от того, чтобы защищать погоду. В то же время считаю своим долгом упомянуть, мисс Призм, что в ризнице[25]вас ждет доктор Чезьюбл.

Мисс Призм. В ризнице! Значит, дело касается чего-то серьезного. Вряд ли пастор стал бы из-за пустяка выбирать для встречи такое священное место. Мне кажется, было бы нехорошо заставлять его долго ждать, как вы думаете, Сесили?

Сесили. Это было бы очень, очень нехорошо. Ризница, насколько я слышала, — чрезвычайно сырое помещение.

Мисс Призм. Это правда. Я как-то об этом не подумала, а ведь доктор Чезьюбл страдает ревматизмом. Мистер Уординг, мы с вами скорее всего больше не встретимся. Так позвольте же мне выразить искреннюю надежду, что теперь вы сможете открыть новую страницу в своей жизни.

Алджернон. Смею вас уверить, мисс Призм, что я уже открыл целую книгу.

Мисс Призм. Я рада слышать об этом. (Надевает большую шляпу, которая на редкость ей не к лицу.) Не забывайте, что даже для самых закоренелых грешников всегда остается надежда… А вы не бросайте занятий, Сесили.

Сесили. Ну что вы, мисс Призм. Я прекрасно понимаю, как много мне еще нужно сегодня сделать.

Мисс Призм. Да, дитя, впереди еще очень много работы.

Мисс Призм уходит.

Алджернон. Расставаться с вами, мисс Кардью, просто невыносимо.

Сесили. Да, всегда тяжело расставаться с теми, кого мало знаешь. Долгое отсутствие старых друзей переносится очень легко, но даже недолгое расставание с теми, с кем только что познакомился, вынести почти невозможно.

Алджернон. Благодарю вас.

Входит Мерримен.

Мерримен. Кабриолет подан, сэр.

Алджернон умоляюще смотрит на Сесили.

Сесили. Пусть подождет еще пять минут, Мерримен.

Мерримен. Слушаю, мисс.

Мерримен уходит.

Алджернон. Надеюсь, Сесили, вас не оскорбит, если я скажу прямо и откровенно, что вы во всех отношениях кажетесь мне зримым воплощением абсолютного совершенства.

Сесили. Ваша откровенность делает вам честь, Эрнест. Если позволите, я запишу ваши слова в свой дневник. (Идет к столу и начинает записывать.)

Алджернон. Неужели вы ведете дневник? Ах, чего бы я только не дал за то, чтобы в него заглянуть. Вы мне позволите?

Сесили. О нет! (Прикрывает дневник рукой.) Видите ли, это лишь собрание сокровенных мыслей и переживаний молодой девушки, а следовательно, предназначено только для публикации. Вот когда мой дневник появится отдельным изданием, вы сможете купить себе экземпляр — по крайней мере, я на это надеюсь. Но прошу вас, Эрнест, продолжайте. Я очень люблю писать под диктовку. Я дошла до слов «абсолютного совершенства». Слушаю вас. Я готова записывать дальше.

Алджернон (несколько озадаченно). Кхм!.. Кхм!..

Сесили. Не кашляйте, Эрнест. Когда диктуешь, нужно говорить плавно и не кашлять. А к тому же я не знаю, как записывать кашель. (Алджернон продолжает свой монолог, а Сесили пишет за ним.)

Алджернон (говорит очень быстро). Мисс Кардью, с той самой минуты, когда ровно в двенадцать тридцать меня впервые ослепила ваша несравненная и поразительная красота, я не только стал вашим покорным рабом и слугой, но и, вознесшись ввысь на крылах дерзновенной мечты, осмелился полюбить вас безумно, страстно, преданно и безнадежно.

Сесили (кладет на стол ручку). Ах, прошу вас, повторите это еще один раз. Вы говорите слишком быстро и неотчетливо. Пожалуйста, еще раз.

Алджернон. Мисс Кардью, с той самой минуты, когда ровно в двенадцать тридцать вы были ослеплены моей… простите, я хочу сказать, что с той самой минуты, когда ровно в двенадцать тридцать меня впервые ослепила ваша несравненная и поразительная красота…

Сесили. Да, да, это я уже записала. Что было там дальше?

Алджернон (бормочет, запинаясь). Я… я…

Сесили снова кладет ручку и укоризненно смотрит на Алджернона.

Алджернон (с отчаянием). Я… я не только стал вашим покорным рабом и слугой, но и, вознесшись ввысь на крылах дерзновенной мечты, осмелился полюбить вас безумно, страстно, преданно и безнадежно. (Переводит дух и, вынув часы, смотрит на них.)

Сесили (некоторое время пишет; закончив, поднимает на Алджернона взгляд). Слово «безнадежно» я не стала писать. Оно мне кажется каким-то бессмысленным. (Небольшая пауза.)

Алджернон (начинает с новым воодушевлением). Сесили!

Сесили. Это начало нового абзаца или просто возглас, выражающий восхищение?

Алджернон (говорит возвышенно и быстро). Для меня это начало совершенно нового существования, которое будет исполнено стольких возгласов восхищения, что вся моя жизнь станет изысканной и непрерывной симфонией любви, восхваления и обожания, слившихся в едином звучании.

Сесили. Я не совсем уяснила смысл этой фразы. Да и вообще мужчины не должны диктовать женщинам. Они не знают, как это делать, а когда все же берутся за это, всегда произносят что-то совершенно невразумительное.

Алджернон. А мне все равно, вразумительно это или невразумительно. Я знаю только одно — я люблю вас, Сесили! Я люблю вас и хочу быть всегда рядом с вами. Сесили, я не могу без вас жить! Прошу вас, выходите за меня замуж! Умоляю, будьте моей женой! (Бросается к ней и сжимает ее руку в своей.)

Сесили (вскакивает с места). Ну вот, из-за вас я поставила кляксу. А ведь ваше предложение — единственное, которое я до сих пор получала, и мне хотелось записать его по возможности аккуратно.

Входит Мерримен.

Мерримен. Вас ожидает кабриолет, сэр.