Читать книгу "Лючия, Лючия - Адриана Триджиани"

Маленькие дети семьи Ланселатти собрались вокруг своих родителей. Им еще не скоро объяснят, что здесь происходит. Анджело осуждающе качает головой. Орландо пытается изо всех сил не засмеяться: это для него большая проблема с самого детства. А Эксодус обнимает папу так, словно говорит ему: «Не переживай, пап, такого больше никогда не повторится». Что ж, будем надеяться.

Бедный папа. Ему некому выговориться. Даже со мной он не может поговорить о случившемся, потому что подобный разговор предполагает обсуждение интимных отношений между мужчиной и женщиной — тема, на которую он никогда не решится заговорить с дочерью. Я знаю, что он разочарован, возможно, даже в большей степени, чем мама. Даже злясь и расстраиваясь, она говорит, что рождение ребенка — это самая удивительная вещь в мире, что Розмари будет помогать нам, и работы по дому станет меньше. Мама видит хотя бы что-то положительное в этой ситуации. Но папа — другое дело. Для него это словно признание несостоятельности его правил, их осквернение. Сколько раз он говорил братьям об уважении к женщине; разве его жизнь не прекрасный им пример? Сколько раз он наказывал их, пытаясь научить, что такое быть порядочным человеком? И вот все его благие устремления закончились этой историей с Роберто. Предполагается, что свадьба — это начало новой жизни и любви, но здесь ничего подобного нет. Розмари слишком молода, чтобы выходить замуж, и Роберто — незрелый, со скверным характером — станет самым плохим мужем в мире.

Своей перчаткой я вытираю слезы, и мне вспоминается объявление в нашем магазине: «Ее перчатки как ночь — становятся все длиннее». Меня всегда учили, что перчатки — это символ настоящей леди, а вот на невесте их нет. Она крепко сжимает скромный букет из желтых роз, как будто это спасительная веревка, с помощью которой она может выбраться из огромной ямы. Она понятия не имеет, во что ввязывается. Я прожила с Роберто двадцать пять лет. И скажу, это совсем не просто. У жены человека, чье настроение так часто меняется, никогда не будет ни одной спокойной минуты. Я чувствую на себе чей-то взгляд и поднимаю голову. Это мать Розмари. Ее глаза полны слез, но все же она слабо улыбается мне. Может, мама утешится тем, что она не единственная мать, которая скорбит о случившемся.

После церемонии папа ведет нас обедать в «Маринеллу», уютный ресторан на Кармин-стрит, которым владеет один из его приятелей. Я пытаюсь завести разговор с семьей Ланселатти, которые расстроены из-за Розмари так же, как мои родители расстроены из-за Роберто. Розмари что-то шепчет Роберто, но я вижу, что он совсем ее не слушает. Он смотрит на папу. Ему нужно его одобрение, но ему также понятно, что потребуется много времени, чтобы вновь заслужить его.

После ужина я переодеваюсь в свитер, юбку и легкие туфли. Мама и папа все еще слишком расстроены, чтобы показывать дом Розмари. Я была уверена, что ужин успокоит их, но после него все стало еще хуже. Мама поняла, что у ее старшего сына никогда уже не будет пристойного приема в большом зале с оркестром. Надеюсь, Роберто устроит все так, чтобы его жена чувствовала себя здесь как дома. Я спускаюсь в прихожую и вижу кучу вещей. Должно быть, это ее.

— Розмари, — зову я.

— Я здесь, — отвечает она.

Я иду в гостиную и нахожу ее в полном одиночестве сидящую на краешке дивана. На ней все еще надето свадебное платье, но вуаль сползла на затылок.

— Не хочешь переодеться? — спрашиваю ее я.

— С удовольствием, но я не знаю, куда идти.

— А где Роберто?

— К ним в магазин что-то привезли.

— О, — улыбаюсь я, но на самом деле я рассержена. Не могу поверить, чтобы мой брат мог бросить свою невесту одну сразу после свадьбы. — Вещи в прихожей твои? — спрашиваю ее я. Она кивает. — Тогда пойдем отнесем их в твою комнату. Я веду Розмари в столовую и показываю ей кухню, потом сад, который ей очень нравится.

— Гостиную ты уже видела. Пойдем, — беру я чемодан и коробку и начинаю подниматься. Розмари пытается поднять другой чемодан, но я запрещаю ей: — Нет! Не поднимай!

Розмари улыбается мне.

— Спасибо.

— Я сама все принесу. Или Роберто, когда вернется, — оборачиваюсь я к ней с лестничной площадки. Отсюда она кажется еще тоньше, чем в церкви. — Понятно, что тебе тяжело, — ласково говорю я, — но все будет в порядке.

Розмари молчит и закрывает глаза, пытаясь не расплакаться.

— Время лечит! — подбадриваю ее я.

— Можно я возьму Фазула?

— Что за Фазул?

— Мой попугай.

Розмари стягивает с маленькой клетки платок, и, увидев хозяйку, зелено-желтый попугай начинает чирикать.

— Это и есть Фазул?

— Скажи Лючии «здравствуй», — наставляет Розмари питомца.

— Красотка! Красотка! — говорит птица.

— Так и быть, Фазул. Ты можешь остаться, — говорю я попугаю, и он вспархивает на перекладину.

Поднимаясь за мной на следующий этаж, Розмари смеется. Я показываю ей дверь в комнату родителей, расположенную в задней части дома. Дверь закрыта. Потом локтем толкаю другую дверь.

— Сюда.

Розмари входит в комнату, бежит к окну и выглядывает на Коммерческую улицу. Потом поворачивается и осматривает обстановку, одобрительно кивая головой. Это просторная комната, с двухъярусной кроватью, аккуратно застланной белыми покрывалами. Здесь есть большое зеркало и старое кресло-качалка. Мама освободила для Розмари шкаф.

— Роберто жил вместе с Анджело. Его мы переселили вниз к Орландо. Прямо над вами — комната Эксодуса.

— А где твоя комната?

— На самом верху. Это студия.

— Так высоко подниматься, — говорит Розмари, опускаясь на краешек кровати.

— Мне нетрудно. Вот ванная. К счастью, у вас отдельная, — показываю я ванную Розмари. — Она маленькая, но очень удобная. — На раковину мама положила несколько чистых белых полотенец.

— Папа хотел сделать от этой комнаты лестницу, чтобы можно было спускаться в сад. Но все произошло так быстро, не хватило времени… — я вдруг понимаю свою бестактность и замолкаю. — В общем, они скоро за это возьмутся, я уверена.

— Спасибо.

— Надеюсь, тебе здесь будет уютно.

Розмари начинает плакать:

— Я тоже надеюсь.

Мне так жаль мою невестку, что я заключаю ее в объятия:

— Не плачь. Сегодня был трудный день, но ты все сделала, как следует.

— Спасибо, — снова говорит Розмари.

— Знаю, я высоко забралась, но ты в любой момент можешь подняться ко мне в комнату, если тебе что-то понадобится или вдруг захочется с кем-то поговорить.

— Ладно.

— А сейчас давай, распаковывай вещи, обустраивайся, а я пойду. Каждую пятницу вечером мы стряпаем печенье. Это очень весело. Если Роберто задержится допоздна, я зайду за тобой.