Читать книгу "Рейтинг любви - Ирина Голицына"

– Дорогая моя, – авторитетно заявила Лилия Горная, – пусть Шерлок Холмс – литературный герой, но это совершенно не мешает ему жить в веках, действуя сообразно собственному разуму!

Тут присутствующие замолчали, потому что на этот раз высказывание гостьи потрясло их глубиной и мудростью.

Стас Чуваков снова загремел мелочью в карманах, как гремучая змея кончиком раздраженно поднятого в воздух хвоста, и пробормотал:

– Круто.

Снова воцарилась тишина.

Если сотрудники «Бим-бома» пытались осмыслить последнюю фразу госпожи Горной, то сама она за общую минуту молчания успела передумать сотни вещей: как там на даче дочь Гортензия и муж Барашек? Почему на кухне Зойки Гонсалес регулярно случаются обмороки? Какой лак для ногтей купить в пятницу в супермаркете? Стоит ли идти в баню со звукорежиссером Герой Вербиной – заядлой парильщицей и самодеятельной массажисткой? Не провалится ли послезавтра, в четверг многострадальная программа «Ужастик для взрослых»? Как продолжать держать на коротком поводке Алеся Валерьевича, клюнувшего на ее сумасшедшее кокетство и вынужденную актерскую игру? Даст ли он ей двадцать пять тысяч долларов на мифическое освоение латиноамериканских танцев? Неужели она решит свой квартирный вопрос и, продав однокомнатную квартиру, купит двухкомнатную? Какой должна быть будущая радиопрограмма о любви и взаимоотношениях полов? Наверное, ее стоит ваять, отталкиваясь от постулата старины Дарвина: мужчина и женщина – это борьба видов? Почему от йогурта «Лиса Алиса» у нее, Лилии, всегда бывает легкая изжога?

– Уважаемый Виктор, – наконец нарушила она всеобщее молчание. – Продиктуйте, будьте любезны, домашний телефон Валентина Матвеевича Пёсика.

Сотрудники «Бим-бома» очнулись от размышлений и переглянулись: видимо, Лилина просьба показалась им неуместной.

– Понимаете ли, глубокоуважаемая гостья, – вкрадчиво заговорил Виктор Вокс, – вы просите невозможного. Домашний телефон Пёсика – наше достояние и благосостояние. А вдруг вы – лазутчик из конкурирующей с нами радиостудии и вам хочется переманить от нас Валентина Матвеевича для рекламной работы? Но если вы настаиваете, если вам это очень нужно, если это вопрос жизни и смерти, если вы спать больше не сможете, если расцените получение от меня этого секретного телефона как поступок настоящего взрослого мужчины…

Лилия Горная отодвинула пустой стаканчик из-под «Колокольчика» и расхохоталась так, что задрожали стекла в окнах. Ее смех говорил сам за себя: нужен мне ваш Пёсик, словно собаке дубленка или рыбке – трамвайный билет… Да, кстати, иногда Лилия позволяла себе безумно хохотать, как говорится, вела себя без тормозов и без ветрил. Чаще всего она это делала перед эфиром, прочищая легкие и горло.

Вокс принялся вращать круглыми глазами, раздувать нервные ноздри больше обычного. Он размышлял в режиме нон-стоп и, наконец многозначительно переглянувшись со своими сотрудниками, будто падая с горы, отчаянно закричал:

– Ваша взяла! Дам телефон! – Решительно сунул в руку Лилии Горной визитку артиста и нервно заерзал рядом, пока гостья неторопливо нажимала кнопки телефонного аппарата.

Когда трубку на другом конце провода сняли, радиоведущая вернула визитку Воксу, царственно кивнув. Мол, благодарю покорно.

– Але, – бархатно проклокотала она в трубку, – Стеллочка, это ты? Узнала? Это я… Да, да, та самая женщина в васильковом венке и парусиновых тапочках… Да, да, сколько лет, сколько зим. Позови, будь добра, Валечку. Что ты говоришь? Неужели? Разве это может быть? Уехал на гастроли с театром кукольной пантомимы? Три дня назад?.. Нет, я звоню просто так… Ах, ты имеешь в виду то шумное дело с ограблением Оружейной палаты в прошлом феврале? Да, я участвовала. Ничего особенного. При задержании преступник несколько пострадал – пятнадцать пуль в правом предплечье и три ножевых ранения в ягодичные мышцы… Как? Ты не знаешь, из-за чего разгорелся тот кремлевский сыр-бор? Из-за броши с изумрудами царя Соломона!.. Вот именно, дешевые пустяки!.. Драгоценности бывают и покруче… Конечно, как-нибудь заеду в гости, дорогая. Надеюсь, ты также красива и неотразима, как в день вашей свадьбы? Я помню эту гениальную фотографию, где ты похожа на Грету Гарбо… Валечка не мог жениться на одуванчике, он мог выбрать только розу. Лучшую из роз… Целую. Пока.

«Бимбомовцы» слушали этот разговор, приоткрыв рты. Один лишь Стас Чуваков сердито то запахивал, то распахивал свой плащ, раздраженно звенел центами, пиастрами и рублями в кармане, суча под столом ногами.

Когда Лилия Горная положила трубку, Чуваков раздраженно заявил Виктору Воксу:

– Витьк, пошел я! Дел у меня – выше крыши, а вы какие-то глупости обсуждаете: жизненные трудности Огурнова, изумруды царя Соломона, бездыханные тела. Привет!

Поведение очкарика в зеленом плаще было прозрачно, как слеза младенца. Он взъерепенился, потому что любил, чтобы все взоры обращались на него. Это же он три раза в неделю загружал эфир своим жизнерадостным голосом, чувствуя себя при этом орлом в поднебесье, а не идиот Огуранов! И ему, Стасу Чувакову, очень хотелось чувствовать себя орлом в обычной жизни… А тут уже целых полчаса разговоры разговаривают про неудачника – главного старшего менеджера.

– Милый Стас, – обратилась к Чувакову Лилия Горная, – когда речь идет о жизни и смерти или просто – о судьбе человека, все дела, которые выше крыши, рушатся, как карточные домики. Надо проявлять терпимость, выдержку… Но, собственно, вас никто не держит.

Обладатель зеленого плаща напрягся, повернулся в сторону гостьи, губы его скривились, глаза под стеклами очков сузились в щелки – ах, как противно для мужского самолюбия, когда тебя ставят на место!

– Мадам, вы слишком много из себя строите! – процедил Стас Чуваков, фыркнул и резко встал. Его стул при этом с грохотом упал, словно первый камень горного обвала. – Сейчас время энергичных и молодых, а вам – далеко за тридцать. Ваша песня спета! Сидите дома, пейте молоко, жуйте кашу. Вам еще пенсию на дом не носят?

Когда человек уверен в себе, полон сил и любопытства к событиям жизни, ему чужие злобные выпады – как об стенку горох.

Лилия Горная и бровью не повела. Она ощущала себя цветущей веткой, красивой женщиной, пантерой радиоэфира, потому замечания-уколы Чувакова про пенсию и кашу прозвучали для нее комариным шепотом.

– Ну, это зло, старик! – воскликнул Виктор Вокс. Ноздри его пришли во вращательные движения. Страшно было смотреть, как взволновался хозяин студии «Бим-бом»! – Разве ты не понял, перед нами – непростая дама, всемирно известная личность! При чем тут каша и молоко?

– Пока! – резко оборвал его Чуваков. – У вас здесь куда ни плюнь, все знаменитости, звезды и харизматические личности! Надоело!

И бабахнул дверью. На лестнице раздался жуткий грохот, потом чертыханья, затем хлопнула входная дверь.

– Что поделаешь, – спокойно проговорила Лилия Горная, – у вашего сотрудника в зеленом – затянувшийся переходный возраст. Может быть, у него внутренние душевные проблемы? К сожалению, в будущем ваш Стас не застрахован ни от молока, ни от каш, ни от ожидания пенсии.