Читать книгу "Большой секс в маленьком городе - Чарльз Дэвис"

Покойный выразил свое желание в самой недвусмысленной форме. По словам Бэгвелла, оно было написано ясно как день, во всяком случае так ясно, как можно было написать разбавленными чернилами на дешевой бумаге. Артур хотел, чтобы кредитная карта лежала у него на сердце и после смерти, как при жизни. Он не желал доверять ни благочестию, ни гроссбуху святого Петра с его причудами. Он намеревался пройти через жемчужные врата, сунув в щель свою карту и набрав пин-код. Джемма была сильно разочарована, да и Милостивый Бог Дональд не очень обрадовался, но последнее желание — это последнее желание, поэтому думайте, что говорите, когда собираетесь сыграть в ящик. Словом, в положенное время Артура похоронили вместе с его кредитной картой.

Для Джеммы это был удар, но она встретила его грудью, и все мы собрались, чтобы ее утешить. Мистер Бэгвелл проявил особую заботливость и пошел гораздо дальше, чем требовали его профессиональные обязанности, он регулярно навещал вдову и даже пригласил ее пообедать в закусочную. Отрадно было видеть, что похоронный бизнес не притупил его более нежных чувств. Джемма, казалось, вполне оправилась, пока не наступил день примерно шесть месяцев спустя, когда она получила первое требование об оплате задолженности перед кредитной компанией. Это и в лучшей ситуации был неприятный шок, но, пробежав глазами распечатку расходов с датами, Джемма с тревогой обнаружила, что все покупки были совершены в те полгода, что прошли после смерти Артура.

Мистер Бэгвелл тут же поставил в известность Милостивого Бога Дональда. Могилу осмотрели, но земля лежала ровно, и казалось невероятным, что кто-то мог вырыть тело. Больше того, мы собственными глазами видели, как кредитка лежала на груди Артура, словно табличка с именем, а тетя Долорес, стоявшая в первых рядах, вспомнила, что первая горсть земли упала именно на карту. Как это было трогательно, сказала она.

Вероятно, сказал Милостивый Бог Дональд, мы имеем дело с кредитным мошенничеством. Никто не знал, что это такое, но все-таки было успокоительно узнать, что у этого есть название. Кто-то где-то каким-то образом, сказал Милостивый Бог, узнал, что Артур умер, и воспользовался пин-кодом его кредитной карты, чтобы проворачивать незаконные операции. Джемме нужно просто написать в компанию и подтвердить, что карта аннулирована, и проблема будет решена. Так она и сделала, и, хотя в кредитной компании настаивали, чтобы она внесла просроченную плату, потом согласились, что вопрос решен, и закрыли счет. К сожалению, у выдающих кредит организаций не такие длинные руки, как им хотелось бы думать.

Прошло еще полгода, и пришел еще один счет. Происходило нечто зловещее. Мистер Бэгвелл предложил и Милостивый Бог согласился, что в данных обстоятельствах следует эксгумировать труп Артура, чтобы раз и навсегда раскрыть тайну кредитной карты. Скверная это была работенка, но в те выходные Мальчики как раз случайно находились в увольнительной, и тетя Долорес от доброты сердца и сострадания, а также общего желания помогать тем, кто в беде, добровольно вызвалась участвовать в качестве наблюдателя. Артура откопали, лишили самого бережно хранимого сокровища, благословили и зарыли вновь. Кредитную карту разрезали и сожгли.

В ту же ночь Джемме явился разъяренный дух ее покойного мужа. Джемма — крупная женщина, хотя не такая крепкая по маргамонхийским стандартам, и при виде Артура, нависшего над ней из темноты, у нее началась истерика. Видимо, это у нее осталось еще с тех пор, как он был жив, какая-то уверенность, что ее сейчас будут упрекать в том, что она заставила старого брюзгу ждать или опрометчиво выкинула очистки. Он уставил на нее обвиняющий палец и спросил, что она сделала с его картой и как, по ее мнению, он теперь должен: а) вволю насладиться приступом магазиномании, который обещал себе всю жизнь, и б) попасть на небо, не имея кредита.

Не найдясь что ответить, Джемма приняла разумное решение и сбежала. Когда она вернулась в дом, призрак уже исчез, не оставив никаких следов своего присутствия, кроме вонявшего рыбой пятна на линолеуме. Однако нам еще предстояло услышать об Артуре Мартинесе. Обиженный из-за своей кредитной карты, он взял в обыкновение являться своей кающейся жене в самую неожиданную минуту и бормотать призрачные запреты по поводу напрасных трат времени, продуктов, денег и всего остального, что в тот момент у нее оказывалось. Через несколько недель Джемма начала худеть. Она чахла на глазах, и мы, как видно, ничем не могли этому помешать. Даже Рада призналась, что совершенно растерянна, а когда и Рада растерянна, можете не сомневаться, пришла беда. Все мы, особенно, как я заметил, мистер Бэгвелл, с ужасом видели маргамонхийскую женщину, которой грозило уменьшиться до размеров, больше ценимых в сильноразвитом мире. Милостивого Бога призвали к решительным действиям, так что он взял кадило с распятием и пошел изгонять духа. Но даже в своем тогдашнем бесплотном состоянии Артур оставался хитрецом, и, сколько бы ночей Милостивый Бог ни бодрствовал, раздувая кадило, дух появлялся только в те минуты, когда экзорцист был безоружен. Тогда мы обратились за помощью к Джорджи Пухолу.

Будучи ближе к преисподней, Джорджи хорошо разбирался в духах и заявил, что с таким хитрым и подлым субъектом, как Артур, традиционные средства бессильны. Чтобы избавиться от него, нужно проявить такую же хитрость и подлость. Я предложил обратиться к тете Долорес. Воцарилось шокированное молчание, а Джорджи поспешно перекрестился. Уж это лишнее, сказал он. Дело, конечно, серьезное, но не до такой же степени. Есть способ безопаснее и надежнее, сказал он. Правда, он дорого обойдется.

Именно мистер Бэгвелл попросил меня поучаствовать в кампании против призрака. Он сказал, что нужен уравновешенный человек, на которого можно положиться, который сумеет сохранить хладнокровие в критической ситуации. Мысль о том, что я уравновешен и хладнокровен, показалась мне притянутой за уши, но я согласился выполнить его просьбу, которая в любом случае от меня многого не требовала, поскольку операция состояла в том, чтобы ничего не делать — буквально ничегошеньки.

Ночь за ночью мы с Бэгвеллом, Милостивым Богом и Джорджи Пухолом по очереди бодрствовали рядом с Джеммой, наряженной в новые дорогие пеньюары, которые ей посоветовали купить. Мы сидели всю ночь напролет, не смыкая глаз, и ничего не делали. Это было тяжко. Очень трудно ничего не делать, предаваться настоящему, полному и сознательному безделью. Может показаться, что это просто, но, когда вы заняты тем, чтобы ничего не делать, требуется невероятная сила воли, чтобы подавлять непреодолимые порывы встать и набросать картину или выкорчевать лес. Я даже стал восхищаться теми средневековыми фанатиками, которые стояли на столбах по сорок лет. Мне всегда казалось, что проще пареной репы бездельничать на солнышке, пока крестьяне в поте лица передают вверх корзинки с яствами. Но вынужденная неподвижность очень утомительное занятие. Мы сидели, улыбались, били баклуши и пялились в пол. Время от времени кто-то вставал и обходил двор. Кто-то из нас, возможно, думал о божественном — я знаю, я сам пару раз ловил себя на мысли о Раде. Но нашей целью было то, чтобы не делать ничего такого, что можно было бы посчитать производительным трудом.

Призрак сносил это неделю, пока однажды вечером, когда Бэгвелл и Джемма сидели вместе и ничего не делали, у него кончилось терпение и он материализовался посреди комнаты с яростными воплями, почему бы им не потратить время на что-нибудь полезное, — собственно, чего и добивался Джорджи.