Читать книгу "Один толстый англичанин - Кингсли Эмис"

– О, премного благодарен!

Он повторял это в перерывах, когда его представляли Полу и Мэри Селби, и юной Джей Селби, и Джорджу и Эвелин Фраччини, и Джимми и Карен Фраччини, и Марте Селби, и Бобу и Энн Салливен, и Клею и Сью Грин, и Рассу Грину, и Джорджу Фраччини-младшему. Было еще много других мальчишек и девчонок, чьих имен он не знал, и которые, одетые астронавтами, ведьмами, краснокожими индейцами, гоблинами и Франкенштейнами, врывались в дом, хватали пакетики, приготовленные Элен, грызли орехи и леденцы и с воплями носились по комнатам. Когда веселье достигло апогея, Роджер спросил позволения воспользоваться телефоном и уединился на кухне.

Вскоре он услышал в трубке:

– Миранда? Привет!

– Простите, не будете ли вы так любезны передать трубку миссис Эткинс?

– Кто ее спрашивает?

– Это Джордж Грин.

– Минуточку, мистер Грин.

И почти сразу же раздался другой голос:

– Молли Эткинс слушает.

Отлично, подумал Роджер, хотя никак не мог представить себе лицо той, чей голос раздавался в трубке.

– Это не Джордж Грин, это Роджер Мичелдекан.

– Ой, привет, как ты?

– Да живу кое-как. Послушай, ты свободна сегодня вечером?

– Ой, нет, к сожалению. Мы ждем к обеду знакомых, и мне нужно быть дома пораньше, чтобы все приготовить. Ты мог бы тоже прийти, если хочешь.

– Гм. Ладно, возможно, приду.

– Но с другой стороны, Строд тоже будет дома, а у вас, насколько мне помнится, в прошлый раз отношения не слишком-то заладились.

– Это точно, не заладились. Ну так…

– Послушай, почему бы тебе не зайти ко мне завтра днем? Я буду свободна. Можем прокатиться в какое-нибудь живописное местечко.

– Договорились. Какое время назначим?

– Приезжай к трем.

– Как, в этот… твой магазин?

– Конечно, а что тут такого? Тебе у нас понравится. Ты приедешь на поезде? Вот и хорошо, тут как раз есть один, очень удобный, приходит в шесть минут третьего. Садись на него, дружок.

Роджер сказал, что так и сделает, позвонил еще по двум адресам и вернулся в гостиную к детям и приглядывавшим за ними взрослым. Они делали это в своей странной американской манере: болтали с ними, подбрасывали к потолку, даже бегали с ними взапуски. Какой-то папаша поинтересовался у Роджера, есть ли у него у самого дети, на что Роджер ответил, что Бог его миловал, и понятливый папаша больше не приставал с расспросами. Потом кто-то другой – Джордж Фраччини или Клей Грин, а может, Пол Селби – выразил надежду, что Роджер располагает временем и сможет присоединиться к остальным, когда все сборище отправится к нему на вечеринку.

– Благодарю за приглашение, – сказал Роджер, достав табакерку и взяв понюшку «Золотого кардинала», – но мне нужно возвращаться в Нью-Йорк, так что очень скоро я вынужден буду вас покинуть.

Со всех сторон раздались изумленные, недоуменные, протестующие возгласы, как будто Роджер объявил, что федеральные власти собираются завтра утром выдворить его из страны. Кто не расслышал его слов, спешили, взволнованные, к нему, чтобы узнать, что стряслось. Отовсюду неслось:

– Но это невозможно, куда он сейчас поедет? – Да, ведь уже поздно! – Не может быть и речи! – И где он будет обедать? – Убеди его ты, Эвелин. – В любом случае последний поезд уже ушел. – Эрнст, у тебя есть расписание? – Налейте ему еще, быстро! Я отвезу его.

Подобная реакция понравилась Роджеру куда больше той, которую демонстрировала Элен. Она стояла у окна, держа на руках малыша – не то мальчика, не то девочку, – и обсуждала с ребенком что-то происходившее на улице. Ребенок обнимал ее за шею.

– Нет, – сказал Роджер, – мне действительно надо ехать. И не беспокойтесь насчет поезда – остался еще один, который отходит через полчаса с ближайшего разъезда. Я уже вызвал такси. Оно сейчас придет.

Последовали новые возражения и протесты, в которых доброхоты все больше упирали на то, как, мол, далеко до переезда, и сколь непомерна будет плата за такси, и он обязан позволить Бобу-Полу-Джорджу отвезти себя, но все аргументы сошли до уровня диссидентского брюзжания к тому моменту, когда заказанное такси прибыло, и Роджер, махая на прощание Элен, покинул компанию и втиснулся в машину. Такси тронулось, но не успело оно проехать и двух ярдов, как с дороги к дому Бангов свернула другая машина. Роджеру показалось, что он слышит доносящийся из нее смех. Машина остановилась, и из нее, освещаемые ярким светом фонаря над крыльцом, вылезли Ирвин Мечер, Сюзан Клайн и Найджел Паргетер. Неровной походкой они направились к парадной двери. И хотя такси уже уносило Роджера прочь на все возраставшей скорости, он невольно вжался в сиденье, боясь, как бы его не заметили.

– Не вовремя вы уезжаете – сейчас самое веселье начинается, а? – заметил водитель.

– Если вы не очень возражаете, я предпочел бы помолчать.

– Как скажете.

Дома по обеим сторонам дороги были украшены гирляндами разноцветных лампочек и оранжевыми пустыми тыквами с прорезями глаз и рта. То и дело навстречу попадались группы кривляющихся, скачущих ряженых – взрослых и детей. Интересно, понимают ли они, что празднуют?

Отдаленность домов друг от друга и то, что все они были из деревянного бруса, необустроенность участков – ни садов вокруг, ни живых изгородей или оград, лишь дикая растительность, оставшаяся с прежних времен, – все вместе придавало городку вид какого-то временного лагеря для целой армии парвеню. Недурный образ Америки вообще, сказал себе Роджер.

Совершенно иной облик Америки предстал перед ним, когда такси выехало на автостраду. Сумасшедшее смешение света, и звука, и движения, возвратно обрушивавшееся на тех, кто был причиной этого столпотворения. Стороннему взгляду ясно было, что обладатели тонн металла, мчащиеся на огромных скоростях, давя на клаксоны, мигая фарами, обгоняя друг друга, надеялись убедить себя и остальных в собственной силе и значительности, в том, что спешат куда-то. Тем не менее зрелище поражало масштабностью и даже обладало некой убедительностью. Когда такси, набирая скорость, пошло в обгон колонны огромных трейлеров, сверкавших цепочками огней, как оставшиеся позади дома, и двух широченных грузовиков с дюжиной задних огней на каждом, мелькнувших мимо при выезде на левую полосу, он подумал, как удивительно трудно избавиться от впечатления, будто он всю жизнь провел в дороге, мчась по этой автостраде, и что существует что-то еще, кроме этой гонки, что существует Элен. Казалось, вся эта масса машин подхватила его в своем бешеном стремлении в никуда, чтобы навсегда разлучить с нею.

Глава 7

В отвратительном настроении Роджер сошел в Аманфорде, штат Пенсильвания, и отправился на поиски Миранды. Поезд, хоть и быстрый и не столь варварски некомфортабельный, был забит американцами. К тому же он неудачно выбрал чтение в дорогу. Выпитое и съеденное в вагоне-ресторане вошло в конфликт с желудком. Сей орган еще мучительно старался прийти в себя после того, что попало в него вчера вечером. (Полчаса проведя у телефона, не слишком нагло пытаясь навязать свою персону какой-нибудь компании, он в конце концов оказался на вечеринке в Гринвич-Виллидж. Было три девицы более или менее приличного вида, но от двоих ни на минуту не отходил какой-то мазила из Австралии, рассуждавший о художнической честности, а третья отговорилась тем, что лесбиянка.) Если тебе безразлично, что пить, это, к несчастью, еще не означает, что впоследствии тебе будет безразлично, что именно ты выпил. Он хотел было коротко припомнить все, что произошло со вчерашнего вечера, исключая то, как в такси по дороге из отеля на вокзал Пенсильвания исполнял, со всеми вариациями, партию блюющего. Но ничего хорошего не приходило на память.