Читать книгу "Арктические тени Третьего рейха - Сергей Алексеевич Ковалев"

— Мы хотели применить более усовершенствованный способ для производства геодезической съемки и решили произвести ее с воздуха. Наш корабль был снабжен соответствующими аппаратами. Один аппарат снимал вертикально, другой — под углом в 20 градусов. Таким образом, мы получили очертания берега и всего района, прилежащего к нему.

Во время экспедиции воздухоплаватели планировали совершить длительную посадку на острове Домашнем (у берегов Северной Земли), где уже год в тяжелых условиях работали советские ученые под руководством Георгия Ушакова. Далее «Граф Цеппелин» должен был пролететь вдоль северо-восточного берега Сибири вплоть до Новосибирских островов и вернуться через Ленинград в Германию. Но первоначальный план был изменен доктором Эккенером прямо во время полета.

Единственная посадка дирижабля на советской территории состоялась 25 июля 1931 года на Комендантском аэродроме города Ленинград. Здесь перед началом арктического полета воздухоплаватели быстро пополнили запасы водорода, глизентина (незамерзающего балласта) и питьевой воды.

Затем они пролетели над Карелией и Архангельском, над Белым и Баренцевым морями и направились к Земле Франца-Иосифа. Здесь, в бухте Тихой «Граф Цеппелин» совершил короткое приводнение для встречи с пассажирами ледокольного парохода «Малыгин» и получения почты для группы Ушакова. Хотелось бы особо отметить, что и сегодня единственно известной персоной среди гостей на «Малыгине» был знаменитый арктический исследователь итальянский генерал Умберто Нобиле. Главным «почтальоном» воздушной экспедиции (а официально — начальником специального международного почтового отделения) стал… Иван Папанин. Да-да, тот самый Папанин, который через несколько лет станет Главным полярником Советского Союза и попытается вернуть в Мурманск из Восточно-Сибирского моря нацистский рейдер «Комет». Впрочем, об этом немного позднее.

Последующий полет германского дирижабля, начиная от Земли Франца-Иосифа, проходил под руководством Р. Самойловича, который как ученый широкого профиля стремился использовать любую, даже малейшую, возможность для проведения научных исследований. В первую очередь он хотел, чтобы в поле зрения полярных исследователей попало как можно больше малоисследованных географических объектов. К тому же, но совершенно по иной причине, стремилась и германская сторона. Начальник экспедиции Эккенер и немецкие пилоты охотно выполняли все требования Рудольфа Лазаревича, и дирижабль то и дело менял свой курс, заглядывая в самые отдаленные уголки советской Арктики, периодически зависая над наиболее интересными ее районами.

Полет проходил по весьма любопытному маршруту: Земля Франца-Иосифа — Северная Земля — остров Вардропер — остров Диксон — северная оконечность Новой Земли — остров Колгуев — Архангельск.

Настоящей сенсацией для ученых всех стран стало то, что архипелаг Северная Земля разделен широким проливом Шокальского: между островом Октябрьской революции и островом Большевик. Ранее его считали большим заливом. Вообще в те дни было выполнено много научных исследований. За считаные часы была получена реальная основа для будущих точных географических карт труднодоступных полярных районов, куда еще не ступала нога человека. Проделанная работа была колоссальна. Путешественники и мореплаватели потратили бы на ее выполнение годы, а может и десятилетия, нередко расплачиваясь за свое упорство и целеустремленность собственной жизнью. Но и в этом случае они нанесли бы на арктическую карту лишь отдельные штрихи от всего, что удалось осмотреть аэронавтам Эккенера — Самойловича Но, как показало время, эта ценнейшая информация весьма пригодилось в годы войны… кригсмарине и люфтваффе.

Во время экспедиции произошло событие особой значимости: были проведены запуски радиозондов (прибора, только что изобретенного профессором П. Молчановым), способных одновременно измерять давление, температуру и влажность воздуха в свободной атмосфере. Всего было совершено 4 запуска радиозондов: у берегов Северной Земли, над мысом Челюскина, в южной части Новой Земли и над Белым морем. При этом на дирижабль, где была установлена приемная аппаратура, были переданы сведения о метеорологическом режиме стратосферы, то есть впервые в мировой истории была прозондирована полярная стратосфера сразу в нескольких удаленных арктических районах Все это, бесспорно, подтверждает, что научное значение полета было действительно бесценным. Но в его истории нашлись и «белые пятна», которые, как оказалось, со временем позволили нацистам проникнуть вглубь советской Арктики.

Например, сразу же после начала полета дирижабля к архипелагу Северная Земля с экспедицией была потеряна радиосвязь. По какому маршруту они летели в эти часы? Неизвестно! Но над островом Домашний, где, как мы помним, воздухоплаватели должны были совершить посадку и передать почту, «Граф Цеппелин» так и не появился, хотя зимовщики Георгия Ушакова ждали их с понятным нетерпением.

Позже доктор Эккенер объяснил изменение плана полета тем, что небо над северо-западной частью архипелага было затянуто тяжелыми облаками и густым туманом. Вот как рассказал об этом профессор Самойлович на страницах советской печати в 1931 году:

— Мы приближались к островам Каменева (остров Домашний. — Авт.), где находится наша радиостанция. К великому сожалению, нам не пришлось войти с ними в радиосвязь по неизвестным причинам. Мы вызывали их еще с Земли Франца-Иосифа, затем с Северной Земли, но, вероятно, из-за шума мотора мы не могли нашим приемником принять их ответ. Во всяком случае, ответа не было. Нам ничего не оставалось, как лететь дальше, так как воздушный корабль не мог дольше здесь оставаться.

Сто тридцать четыре часа продолжался исследовательский полет «Графа Цеппелина», из них сто шестнадцать часов — над советской Арктикой. Воздушный корабль пролетел почти 13 тысяч километров (вместо планируемых 10,5 тысячи километров) и, в нарушение первоначальной договоренности, напрямик, без посадки в Ленинграде, вернулся в Германию. А ведь перед началом экспедиции было особо оговорено, что при возвращении дирижабля из Арктики «Граф Цеппелин» выполнит повторную посадку на Комендантском аэродроме. Здесь предполагалось разгрузить наиболее ценные экспедиционные материалы и принять на борт 3 советских специалистов для получения ими практического опыта полетов на дирижабле. Но доктор Эккенер снова внес корректуру в план полета и отказался от посадки в Ленинграде, — якобы из-за получения неблагоприятной метеосводки.

И германский дирижабль полетел прямо в Берлин. Сегодня правдивость получения такого метеопрогноза вызывает определенные сомнения. В любом случае бесценные кино- и фотодокументы были сразу же увезены в Германию и вскоре по совершенно невероятной причине «потеряны». Вот как об этом рассказал Рудольф Самойлович:

— О реальных возможностях бортовой фото- и киноаппаратуры узнать не удалось, все полученные в полете материалы были засвечены в Германии.

В СССР остались лишь немногие данные, которые были получены непосредственно советскими исследователями, да посылка с короткой итоговой запиской о полете, которую Рудольф Самойлович 30 июля сбросил вместе с ценной почтой, пролетая над Ленинградом. Здесь особо обращает внимание следующее: