Читать книгу "Горменгаст: Одиночество Титуса. Мальчик во мгле - Мервин Пик"

Ибо, пока Агнец семенил, огибая их, оба полностью отдались на его высшую волю, и глаза их молили только об уничтожении.

– Когда я вас поцелую, – сладчайшим на свете голосом сообщил Агнец, – вы не умрете. Смерть слишком мягка, смерть слишком завидна, смерть слишком щедра. Вы же получите боль. Ибо вы говорили с Мальчиком, а он был моим с первого слова, вы прикасались к нему, а он был моим с первого прикосновения. Вы разговаривали обо мне и слушали Мальчика, а это измена. Вы не подготовили пир. И потому получите боль. Приблизьтесь и будьте целованы, чтобы боль могла состояться. Приблизьтесь ко мне… приблизьтесь.

При виде двух тварей, с трудом отрывавших распластанные тела от пола, на Мальчика накатила тошнота и душевная, и телесная, и он, подняв над головою меч, начал дюйм за дюймом подступать к Агнцу.

Впрочем, продвинуться он успел всего на несколько футов, когда Агнец, перестав описывать петли вокруг несчастных, отворотил лицо в сторону и принял позу крайней сосредоточенности. Мальчик, затаивший дыхание, не слышал в пустом безмолвии ничего, но Агнец способен был различить биение всех четырех сердец. Вот на одно из них, на сердце Мальчика, он и нацелил теперь сознание.

– Не думай, будто ты можешь что-либо предпринять, – сказал Агнец голосом, похожим на перезвон колокольчиков, – потому что ты уже лишаешься сил… самая суть твоя из тебя истекает… ты становишься моим.

– Нет! – крикнул Мальчик. – Нет! Нет! звякающий ты сатана!

– Крики тебе не помогут, – сказал Агнец. – Империя моя пуста и пола, а потому не кричи. Взгляни-ка лучше на свою руку.

И Мальчик, оторвав взгляд от ослепительного упыря, завопил, увидев, что не только пальцы его искривлены неестественно, но и сама рука мотается из стороны в сторону так, словно никакого отношения к телу не имеет.

Он попытался пошевелить ладонью, однако ничего не произошло, разве что в голосе его, когда он вскрикнул от страха, прозвучала нота, которой Мальчик не узнал.

Слепой взгляд давил его, точно страшный груз. Мальчик хотел отступить, однако ноги не подчинились ему. Но голова оставалась свободной и ясной, и он понимал, что сделать может только одно – разрушить чары вглядывания какой-нибудь неожиданной выходкой, и едва эта мысль родилась в нем, Мальчик тихо-тихо согнулся, уложил меч на каменный пол и сунул правую руку в карман, отыскивая ключ либо монету. По счастью, монеты там были, и не одна, и Мальчик, схватив сразу две, метнул их повыше в воздух. Ко времени, когда те ударились об пол за спиною у Агнца, Мальчик уже подцепил меч оставшейся еще здоровой рукой.

Вниз полетели монеты с неожиданным звоном, сразу за Агнцем, и на какой-то меленький, мгновенный промельк времени напряженное всматривание тирана прервалось, и смертный груз притеснения спал с воздуха.

То был лишь миг – миг, в который все и надлежало свершить, пока не воскресло зло. Очищение воздуха позволило ногам Мальчика на долю секунды отлипнуть от пола, изгнало дрожь из поврежденной левой руки, и он, ощутив, что ничем не скован, взвился в прыжке. В сущности, когда он прыгнул, взмахнув мечом, воздух, казалось, распахнулся пред ним. Меч пал на череп Агнца, развалив его на две полетевшие в стороны половинки. Но крови не было, как не было и ничего схожего с мозгом.

Мальчик наносил по шерстистому телу, по рукам удар за ударом: все то же, что и с головой, – полная пустота, лишенная органов и костей. Шерсть лежала, окружая Мальчика ослепительными завитками.

Он упал на колени, останки белого зверя раскинулись вокруг, будто Мальчик и не убивал никого, а всего лишь остриг овцу.

Из непроглядной тьмы, в которой корчились пред своим повелителем покорные Козел и Гиена, вышли два дряхлых старца. Один был сутул, другой шел, шаркая, несколько боком. Они не говорили друг с другом, не говорили с Мальчиком – и он с ними тоже. Они провели его сквозь холодные галереи, сквозь арки и горловины шахт, пока наконец, уже вверху, на воздухе, не отошли, так и не промолвив ни слова, в сторону.

Какое-то время Мальчик блуждал, но все же пришел, перебирая ногами, точно во сне, пришел наконец к широкой реке, где его поджидали несчетные псы. Он сел в лодчонку, и плывущая стая толкала ее по воде, и ко времени, когда лодка коснулась другого берега, все приключение выветрилось из его головы. Не много прошло времени, прежде чем один из отрядов искателей обнаружил Мальчика, потерянного и усталого, в крошащемся внутреннем дворике и отвел назад, в его незапамятный дом.