Читать книгу "Книга без переплета - Инна Гарина"

Более он не прибавил ни слова и начал собирать свои пожитки.

Наутро его уже не было в стране.

Но… наутро опустела вся Таквала.

Трудно описать, что почувствовал Никса Маколей, обнаружив поутру, что дворец его пуст. Ни слуг, ни стражи. Еще труднее передать, что он испытал, когда вышел из дворца и увидел, что и город пуст — ни мужчины, ни женщины, ни ребенка, ни бродячей собаки, ни хотя бы вороны… Сначала он решил, что видит страшный сон, но потом вспомнил слова колдуна. И Никса собрался в путь. Он не стал обходить всю страну, понимая, что везде увидит то же самое — колдун нашел то, что искал, и сделал то, что хотел. И молодой король тоже покинул Таквалу, покинул ее пешком, ибо нигде не осталось ни одной лошади. Он отправился в погоню.

Колдун знал, что так будет. Он бежал от короля сначала через всю Асту, а затем — в первый раз — пересек границу между мирами. Видимо, он не ведал о существовании талисмана Маколеев, который позволял Никсе следовать за ним любыми путями. Несколько раз он пытался остановиться, осесть где-то, но Никса нагонял его, и все начиналось сначала. Так они добрались до Земли. И здесь колдун пропал бесследно, никто не слыхал о нем и уж, конечно, не видал его. И до сих пор Никсе не удалось отыскать ни одного мага, который сумел бы ему помочь.

— В Таквале он звался Хорас. Не приходилось ли вам слышать это имя, сударь?

Михаил Анатольевич медленно покачал головой, с трудом возвращаясь к действительности.

— Хорас, — повторил Никса.

— Нет, — сказал Овечкин. — Не слышал. А что… что будет, когда вы отыщете его?

Глаза молодого короля вновь потемнели.

— Он вернет по доброй воле на место всех жителей Таквалы. Или же я вызову его на бой и убью. С его смертью чары рассеются, и мое королевство снова оживет.

— А если он…

Овечкин не договорил, но Никса понял.

— Он не может меня убить. Может, он раньше и не знал о талисмане Маколеев, но теперь наверняка знает и потому так упорно прячется от меня. Имя талисмана — Отражатель, — добавил он, видя непонимающий взгляд Михаила Анатольевича, — разве я еще не сказал? Он отражает любой удар, направленный в его владельца, и возвращает нападающему. Даже пуля вернется к стрелку и поразит его самого… даже мысль, если она — недобрая.

— Ого, — с уважением сказал Овечкин.

— Это далеко не все его свойства, — скромно заметил Никса. — Благодаря ему я, например, могу говорить на вашем языке и на языке любой страны, в которой с ним окажусь… Ну что ж, теперь я все рассказал вам, сударь. И что вы ответите мне?

Он откинулся на спинку стула и устремил на Овечкина пристальный ожидающий взор. Михаил Анатольевич задумался.

Он, кажется, знал человека, который мог помочь молодому королю. То был отец Григорий. В необыкновенных способностях отшельника Овечкин нимало не сомневался. Так же, как не сомневался больше и в здравом рассудке Никсы, и в правдивости рассказанной им истории. Более того, ему очень хотелось принять участие в дальнейших приключениях короля и меньше всего хотелось думать о собственных неприятностях, показавшихся вдруг такими мелкими… как раз по плечу жалкому человечку. Он подавил неприятное чувство и решительно обратился к Маколею:

— Никса… вы разрешите вас так называть?

Тот кивнул, не отрывая напряженного взгляда:

— Конечно. Я был государем для своих подданных и Бог весть когда стану им снова. Пока что я никто. Никса. А как прикажете обращаться к вам, сударь?

— Михаил Ана… Миша, — поправился Овечкин. — Так вот, Никса. Сегодня вечером мы с вами пойдем к одному человеку и узнаем у него, как нам попасть к отцу Григорию…

И говоря это, нимало не сомневался Овечкин, что так и будет. Да и кто, спрашивается, мог им помешать навестить ученика отшельника?

ГЛАВА 7

Босоногий колдун возвратился домой к середине дня, вид имея взъерошенный и неудовлетворенный. И первое, что он спросил, внезапно явившись посреди комнаты, было:

— Ну что, пришел Овечкин?

Доркин подпрыгнул от неожиданности, увидев его перед собою.

— Что?

Тут Аркадий Степанович увидал на столе корзину с грибами и резво подбежал к ней.

— Ну вот же, Овечкин принес! Где он?

— А, ты про этого остолопа? — сообразил наконец Доркин. Почтеннейший, предупредить надо было! Я не знал, что он Овечкин и что его по этой причине принимают в твоем доме…

Колдун оттолкнул корзину и повернулся к нему.

— Что?.. Ты хочешь сказать, что не впустил его в дом?

Доркин пожал плечами.

— Как я понял, он и не рвался войти. А услыхав, что ты колдун, так и вовсе готов был бежать без оглядки.

Лицо у Аркадия Степановича вытянулось.

— Ай-яй-яй! — сокрушенно вымолвил он. — Экая незадача!

— Когда бы ты предупредил меня… — начал Баламут, но босоногий старец не дослушал.

— Предупредил… я и сам не знал. Мне рассказал о нем отец Григорий! И еще полдня я потратил, пытаясь вытянуть хоть какие-то подробности, но тщетно, тщетно, друг мой…

— А талисман? — не выдержал Баламут, нисколько не интересуясь Овечкиным, однако почуяв вдруг недоброе. — Ты принес его?

— Да вот же! — горестно воскликнул старец. — У Овечкина твой талисман!

Королевский шут на мгновение утратил дар речи и обалдело уставился на него.

— Как тебя понимать, колдун? Ты же говорил, что Тамрот — у твоего учителя!

— Он и был там, вместе с Овечкиным. Нынче утром отец Григорий отправил этого молодого человека ко мне… черт побери, он же велел глаз с него не спускать! И куда пошел Овечкин?

— Кто его знает! Постой, почтеннейший… он сказал, что придет еще раз, вечером… — до Баламута дошел наконец смысл случившегося, и смуглое лицо его побледнело. — Но как к нему попал талисман?

— До вечера ждать нельзя, — сказал вместо ответа Босоногий колдун и, нервно заозиравшись, ринулся к двери в кабинет — единственной двери, за которую Баламуту не удалось сунуть свой нос по той причине, что она была накрепко заперта. Сейчас она распахнулась сама, повинуясь легкому мановению руки хозяина, и Доркин незамедлительно кинулся следом за колдуном.

Они очутились в просторной комнате, сплошь заставленной книжными шкафами и столами со всевозможным магическим оборудованием, которое в другое время заинтересовало бы королевского шута чрезвычайно. Но не сейчас. Сейчас он больше всего на свете хотел знать, каким образом Тамрот оказался в руках у белобрысого проходимца и что из этого следует.

Аркадий Степанович остановился перед огромною картой города, висевшей на стене возле письменного стола, и Баламут, наступавший ему на пятки, нетерпеливо дернул старца за рукав.