Читать книгу "Повелитель Островов - Дэвид Аллен Дрейк"

В одной из наиболее оживленных групп слышалась музыка — там царило веселье. Моряк с единственным уцелевшим ухом, в котором болталась золотая серьга, отплясывал джигу под нехитрую мелодию, которую его товарищ наигрывал на дудке из китовой кости. Остальные моряки одобрительно хлопали и сопровождали криками каждый особо удавшийся танцору кульбит.

Широкие улыбки и золотая серьга поблескивали в свете костра и магически действовали на женскую часть публики. Гаррик разглядел немало знакомых девичьих лиц, были даже замужние женщины. Все они изъявляли готовность разделить веселье пришельцев.

Мужчины поселка держались поодаль, их лица застыли в хмурых гримасах. В течение дня уже возникла пара потасовок, но моряков было слишком много — конфликты с ними грозили обернуться серьезной бедой. Ясное дело: пока корабль стоит у Барки, местные девушки не раз будут наведываться сюда. В конце концов, это их дело: решать, с кем проводить время. Потом, когда трирема уйдет, будут, конечно, и крики, и драки в семьях, но сейчас… Трудно ожидать от женщин благоразумия, когда в их забытой богом деревушке объявилась такая диковинка.

Ялик Тарбана лежал перевернутый на берегу напротив его дома. Чтобы шлюпку не унесло в море ветрами или непривычно высоким приливом, хозяин привязал ее канатом к крюку, вбитому меж каменных ступеней волнолома.

Гаррик отвязал старенький ялик, изрядно потрепанный штормом — Тарбану еще повезло, что он не остался с одним крюком да обрывком веревки…

Юноша взвалил шлюпку на плечи. Райз заботливо спросил:

— Может, мне поддержать второй конец?

— Нет, захватите только весла, — мотнул головой Гаррик и медленно поволок ялик к кромке прибоя.

Эта часть Хафта не могла похвастаться ни хорошими причалами, ни просто удобными песчаными пляжами. Поэтому лодки, построенные здесь, снабжались специальной наружной обшивкой — заостренными килями[19], которые служили своего рода полозьями при перетаскивании по галечному берегу. Со временем эти кили снашивались и заменялись новыми.

Коренные жители Барки считали Райза неумехой. Не то чтобы он был ленивым или слабым физически (по крайней мере, по городским меркам), но лодка, когда Райз пытался грести, и впрямь чаще всего переворачивалась. Он способен был напутать с упряжью ломовой лошади и даже расплескать половину ведра воды, которое нес домой от колодца. И даже когда никакого конфуза не случалось, бедняга Райз пребывал в напряжении из страха выглядеть неуклюжим. Возможно, думал Гаррик, в этом и заключалась причина гнева, который постоянно плескался в отцовских глазах.

Шел прилив: волны набегали на берег, плескались у лодыжек, а затем откатывались, оставляя хлопья пены. Дождавшись очередной высокой волны, Гаррик столкнул в нее лодку.

— Запрыгивайте быстро на нос, — скомандовал он отцу.

Райз перекатился через борт, умудрившись даже не зацепиться за уключину. Как ни странно, и весла остались при нем. Гаррик подтолкнул шлюпку, выровнял ее и ловко забрался внутрь. Откинувшись назад, он принял у отца весла и начал грести.

Странно было видеть цепочку костров, растянувшуюся вдоль берега. Иногда на фоне огня мелькали силуэты танцующих. Веселые крики, отражаясь от волнолома, неслись в море…

— В деревушке будет больше звонкой монеты, чем когда-либо с тех пор, как строился постоялый двор, — сказал Райз. — Хотя не знаю, хорошо ли это. Провизии-то поуменьшилось и не прибавится до следующего месяца, когда начнем убирать урожай. А серебром сыт не будешь.

Он продолжал с негодованием:

— Госпожа прокуратор заявила, что поскольку им не удалось запастись провизией у рыбаков на нашей стороне острова, она вынуждена оставить мне в качестве уплаты расписку. Так сказать, королевские обязательства, с которыми мне придется отправиться к канцлеру на Орнифал, а он уж обратит эту бумажку в деньги. Тогда я очень вежливо заметил: надеюсь, госпожа не станет возражать против тушеной капусты четыре раза в день и освежающего сна на сеновале.

— Но если у них нет денег? — сказал Гаррик, оглядываясь через плечо.

Райз хмыкнул.

— У них должно быть золото, — возразил он. — Может, не из королевской казны, а их собственное — Азеры и ее спутника Медера. Высокопоставленные особы не путешествуют без денег. Боюсь только, придется отправиться в Каркозу, чтобы обменять золото. Что же касается Орнифала… Поездка туда может стоить мне жизни.

Гаррик только сморгнул, почувствовав, как окаменело его лицо. Он знал, что отец родился на Орнифале, а первые годы своей жизни провел в Валлесе — его столице. Но Райз никогда не рассказывал о том периоде — ни ему, ни другим домашним.

— Мы уже достаточно далеко, — сказал отец. — Остановись и повернись ко мне лицом, Гаррик.

Юноша сложил весла и перекинул ноги на другую сторону банки.[20]Шлюпка накренилась, но затем медленно выровнялась. Стало совсем тихо, только волны набегали на берег и бились о волнолом. Вверху, в темном небе, ярко светил растущий серп луны, отражаясь и колеблясь в набегающих волнах.

— Видишь ли, Гаррик… Мне необходимо было приплыть сюда, чтобы поговорить с тобой наедине, — произнес Райз. Именно так: не «побеседовать», а «поговорить с тобой». Собственно, Гаррика это не удивило. — Возможно, то, что произошло в прошлом, не более чем случайность. Возможно, все в жизни случайно…

Райз обеими руками потер лоб. Была в нем какая-то хрупкость и отточенность, которые для Гаррика ассоциировали образ отца с речным вьюрком: изящной, совершенно вылепленной птичкой с гладкими перышками и сердитым нравом.

Райз поднял голову.

— Твой отец — неудачник, мой мальчик, — сказал он. — Да ты и сам это знаешь. Иногда я гадаю: а как сложилась бы моя жизнь, будь у меня побольше сил.

Он горько хмыкнул:

— Порой я думаю: может, мне лучше было и вовсе не родиться…

— Отец! — воскликнул Гаррик. — Но я… да никто и не считает вас слабым.

Он принялся возиться с веслами — это давало ему возможность отвлечься и не слушать, что говорил отец.

По лицу Райза скользнула улыбка, такая же смутная, как лунный свет на его щеках.

— Ты хочешь сказать: никому не удавалось обдурить меня в сделках? Однако это не совсем то, что я имел в виду. Видишь ли, у меня никогда не хватало сил сказать «нет» женщине, которая о чем-то просит. Именно из-за этого мне пришлось покинуть сначала Валлес, а затем Каркозу.

Его улыбка стала пронзительной, как зимний бриз.

— Именно по этой причине я женат на Лоре.

— Но, отец, вы уехали из Каркозы во время Невзгод — в этом нет слабости, — запротестовал Гаррик. Ему было неловко, он старался глядеть не в лицо отцу, а на кошелек, подвешенный у его пояса. Предпринимая отчаянную попытку сменить тему, юноша продолжал: — Я никогда не понимал, что это было за время — Невзгоды, и почему граф с графиней оказались убиты.