Читать книгу "Песня цветов аконита - Светлана Дильдина"

Глава 4. ОТОРИ

Столица

Комната похожа была на пион. Решетки из золотистого южного кедра — дерева драгоценного, бархатистая ткань теплых расцветок. Только в покоях, где останавливается Ханари, средний брат, — властный, вызывающе-красный цвет. Но у Ханари свой дом. Впрочем, у Асано вкусы похожи — Лисы умеют жить красиво и ценить красоту вещей. И в конюшнях у них стоят лучшие лошади, в основном вороные. Только Золотой Дом держит лошадей, которые не уступят этим скакунам.

Когда-то Асано были влиятельней всех, сам правитель слушал их речи. Потом — десятилетья немилости. Лисы-животные плавают плохо. Но эти — животными не были и на плаву удержались. А потом снова начали карабкаться вверх. Отец Шену сумел занять хорошую должность. И стал окружать себя родней и верными людьми. Шену оказался достойным наследником. Ханари — тоже неплох, но слишком самонадеян и порывист. Неверный шаг — и Мийа, те, кого потеснили Лисы, с радостью свалят их.

Шену не любил суеты. Отстранение от должности дурачка Юини — это не просто камешек на поле соседей. Сама дочь Благословенного не посмела вмешаться.

Подвязанные белым шнурком рукава домашнего одеяния чуть прикрывали бумагу, когда приближались слуги. Привычка — никто не должен видеть написанного, кроме тех, кому он позволит сам.

Девочка-сиини сидела в уголке. Она не была ничем занята — просто, темно-бронзовая, она красиво смотрелась на фоне стен и решеток. Еще бы камни, похожие мерцаньем на угли, — тогда картина будет законченной. Но таких камней нет. А надоест обстановка — и девочки этой не будет. Появится кто-то другой.

…Ему даже не доставляло удовольствия сталкивать неудобных с насиженных ими мест. Просто никто не должен мешать. Не мешают — пусть остаются. Но Асано будут стоять на вершине.

Слуги раздвинули створки-двери, откинули занавес. Отец Шену вошел в комнату без приветствия — уже виделись. Напротив, он зашел попрощаться перед дальней дорогой — здоровье стало сдавать, лишь горячие источники у моря могли вернуть прежнюю силу. Он спросил младших.

— Ханари здесь. Он и Тами поехали испытывать новых коней. Наверное, снова затеют спор, чей быстрее. Тами просто бредит лошадьми.

— Оберегай младшего, пока не подрастет. А Ханари держи в узде… хоть он и не конь, — отец позволил себе улыбку. Он был человеком веселого нрава, только очень уж привык к осторожности.

— Ты всегда говоришь о Тами как о младшем. Но ведь у тебя есть еще один сын.

— Его я не пущу ко двору. Он слаб и не очень умен.

Шену пожал плечами.

— Его мать… такая же. Но чем-то она пришлась тебе по душе.

— Она моя жена. Отзывайся о ней почтительней.

— Моя мать была достойней и лучшего рода. Но если хочешь, я больше не стану упоминать о той женщине.

— Надеюсь, ты скоро подаришь мне внука, — отец не стал спорить. — Моя главная надежда и гордость — ты.

— Может быть, скоро твое желание исполнится.

Какое-то время оба молчали. Давно прошли времена, когда отец подолгу шутил с сыном. Сейчас рядом был взрослый человек, помощник в нелегких и не всегда чистых делах.

Бесшумно вошли мальчики — один внес чеканный кувшин и маленькие серебряные чашечки, другой — блестящие красные фрукты на золотистом круглом подносе. Тонкие, словно стебли, мальчишки, Несущие тень. Один похож на смуглую змейку-медянку, другой, поменьше, с русыми волосами — на вечернего мотылька. Узкие браслеты были на руках у обоих, украшения, которые стоили чуть меньше небольшого дома в провинции. Старший Лис вгляделся в лица, полюбовался плавными движениями.

— Новенькие? Или память начинает меня подводить?

— Нэннэ вновь порадовала меня. Ее ученики хороши. Много умеют. Говорят, ее люди обшаривают самые дальние уголки в поисках таких вот цветов. Конечно, она внакладе не остается — любой с радостью согласится перебраться сюда, а родителям и опекунам достаточно самой ничтожной платы.

— Я хочу, чтобы один из них поехал со мной. Вот этот, пониже.

Шену рассмеялся.

— Родной отец — и грабит? Разве я смею перечить?

Они посмеялись еще немного. Потом совсем другим голосом старший Лис произнес:

— И вновь повторю — смотри за Ханари. Он достойный потомок Дома, но своенравен не в меру. Он может укрепить Дом, а может и разрушить.

— Не беспокойся, отец… Ты не заедешь к матери по дороге?

— Нет. Она добровольно удалилась от людей.

— Я слышал, она все еще выглядит молодой.

— Возможно, — сухо ответил старший в роду.

Ханари задержался у старшего брата. Его собственный дом стоял неподалеку — пересечь рощу; однако Тами пока был здесь, а этот «лисенок» был к братьям привязан. А Тами скоро возвращаться в Ай Ташина. Отец решил за него — он станет военным. Как и Ханари. Только у среднего Лиса душа лежит к избранному пути, а младшему пока хочется иной жизни.

Сшитые листы лежат на столе.

"Ее прозвище было — Розовый Дождь. Девочка знатной дамы, невесты Благословенного. Потом невеста стала женой, а девочка — сиини заняла малые покои рядом с покоями повелителя. Так продолжилось пять лет. Говорят, она хорошо танцевала, вышивала и складывала забавные фигурки из разноцветной бумаги. И у нее были дети. Их отняли у матери и отправили с кормилицей куда-то на север. Там их настигли и убили по приказу Благословенной. А Розовый Дождь ослепла — то ли от слез, то ли виной тому — люди.

И камышовая хижина приютила ее и служанку на долгие годы…"

Записано в год 210 от Великой Осады.

Ханари поднимает взгляд от листа, чуть раздраженно отводит волосы за ухо. Зачем Тами, младший брат, читает эти хроники? Какое дело до мертвых игрушек и фавориток?

Что ж… И Ханари не чужды волнения души. Только направлены они на живых. Ханари и стих может написать не хуже, чем те, кого хвалят. Только несерьезно все это, забавы.

И Ханари велит унести желто-зеленые листы, ценную рукопись. Лучше младшему брату читать другое. Ханари выберет сам.

* * *

Предгорье Эйсен

Отори, человек с виду массивный, двигался вовсе не тяжело, хотя и лениво. Круглое лицо его было слегка надменным, но все-таки добродушным. В этих местах, неподалеку от гор Эйсен, он считался довольно важной персоной — доверенный чиновник в штате Ревизора провинции. У господина Отори был дом неподалеку от главного города этой провинции, дом, убранный по-столичному. С мнением такого человека считался даже начальник, и тот был почти доволен собственным существованием.

Отори возвращался от родственников, когда получил полное хвалебных слов послание Сэнхэ, и соизволил сделать небольшой крюк, заглянув на обратном пути к жилью своего осведомителя.