Читать книгу "Анжелика. Война в кружевах - Анн Голон"

И мадемуазель де Паражонк, и мадам Скаррон, конечно, уже знали, какое оскорбление нанес принц Конде герцогу Бульонскому, взяв полотенце, чтобы прислуживать королю. Любопытно, потребует ли герцог сатисфакции? Имел ли право монсеньор принц вести себя подобным образом, воспользовавшись своим высоким положением и славным прошлым? И столица, и двор еще долго будут об этом говорить. Филонида де Паражонк будет во всех деталях обсуждать происшедшее. Мадам Скаррон станет слушать, размышлять, но одобряет ли или осуждает — в любом случае она не произнесет ни слова. Анжелика пообещала себе как можно скорее посетить обеих приятельниц, потому что нуждалась в их советах.

Мадам дю Плесси накинула на плечи плащ и отдала прихваченные хлебец и фрукты своему лакею.

— Ну просто жуть как красиво, маркиза, — шептал парнишка, сверкая глазами. — Мы с бочарами подъехали со стороны кухонь. «Рот короля» — вот как их называют. Да это рот самого Господа Бога! Вот что бы я сказал. Рай да и только. А как там тепло и как вкусно пахнет! Столько птиц на вертелах, голова кружится… идешь, а кругом перьев по колено… повара взбивают соусы, у них кружевные манжеты до самых пальцев, на боку шпаги, а на пузе — огромные банты, уж не знаю, зачем они там нужны… Ты только представь себе, чтобы наш мэтр Буржю так нарядился!

Если бы не личное приглашение короля, Анжелика с удовольствием последовала бы за своим слугой, чтобы посмотреть действо, которое он описывал. Глядя на первый этаж правого крыла дворца, где располагались кухни, можно было представить себе царившее там оживление, огромные раскаленные печи и жаровни, которые были выставлены даже под открытое небо и тянулись до самого южного парка.

— А вон там я видел Жавотту, — сообщил Флипо. — Она поднималась наверх, чтобы обустроить апартаменты госпожи маркизы.

— Мои апартаменты? — удивилась Анжелика.

Она еще не подумала о том, где проведет приближающуюся ночь.

— Вроде, это где-то наверху.

Длинные руки Флипо, крутившиеся, как флюгер, ткнули куда-то в черное небо, на фоне которого можно было разглядеть только ряды освещенных окон дворца.

— Там же и Ла Виолетт, камердинер господина маркиза, он сказал, что уже был наверху и разобрал постель своему хозяину. Жавотта собиралась отнести туда вашу накидку. Но сдается мне, она просто хотела поболтать с Ла Виолеттом.

Хлопанье кнута и громкие окрики вынудили Анжелику с Флипо отойти к парапету, окружавшему большой подъездной двор. Они увидели, как мимо проезжают фургоны и несколько фиакров, за которыми следуют две кареты. Из экипажей высыпала толпа певчих в напудренных париках, черных сюртуках с кружевными жабо, черных чулках и ботинках с пряжками.

Всем было понятно, что прибыла королевская капелла. Затем появились музыканты с инструментами и хористы — группа подростков, закутанных до самых глаз, которыми руководил низкорослый красный от волнения господин, раздраженным тоном наставлявший своих подопечных:

— Не открывайте рта, пока мы не окажемся в безопасном тепле. Я вас отлуплю тростью, если вы хоть раз хлебнете ртом воздуха! Нет ничего опаснее для вашего голоса, чем проклятые здешние туманы.

Анжелика узнала господина Люлли, которого называли Королевским комедиантом. Она не раз слушала в Париже, как он дирижировал балетами, музыку к которым, по его утверждению, сочинял сам. Из-за того, что склочный нрав никак не соответствовал этим лирическим произведениям, ходили слухи, что он присваивает себе чужие сочинения.

— Поищи Жавотту, — велела Анжелика Флипо, — а когда найдешь, отправь ее ко мне. Или лучше вернись и проводи меня до отведенных мне покоев. Я сама боюсь здесь потеряться.

— Разве господин маркиз вам их не показал?

— Не имею представления, где находится сам господин маркиз, — сухо ответила Анжелика.

— Этот гад… — начал Флипо, у которого имелось особое мнение насчет супруга хозяйки и того, как он с ней обращался.

Хозяйка заставила парня замолчать, наградив его тумаком, но прежде чем отпустить, по привычке ощупала карманы его ливреи. Она очень любила Флипо и охотно назначила бы своим пажом, если бы он мог избавиться от жаргонных словечек, от вечно сопливого носа и отвратительной привычки «тырить по карманам» и тащить все, что плохо лежит. Но как известно, избавиться от привычек, приобретенных в детстве, очень тяжело. Анжелика нашла в карманах сорванца табакерку, кольцо, кружевной платок и две пары стеклянных бус, о которых, должно быть, сейчас горько плакали служанки с кухни.

— На этот раз я тебя прощаю, — сказала Анжелика строго, — но не вздумай мне попасться с золотом или часами.

— Часы? Тьфу! — с отвращением воскликнул Флипо. — Не люблю я этих тварей. Смотрят на тебя и болтают без умолку, как живые.

* * *

Анжелика вернулась в зал, но царившее вокруг оживление уже не могло отвлечь ее от забот. С минуты на минуту предстояла встреча с Филиппом. Она никак не могла решить, как лучше держать себя. Показать злость? Безразличие? Готовность пойти на примирение? Она знала лишь одно: стоит ей столкнуться с ледяным взглядом маркиза, как она сразу обломает все свои ноготки о гладкую стальную поверхность его несгибаемого характера. До сих пор она не нащупала ни единого слабого места своего мужа.

Стоя на пороге огромных ярко освещенных залов, она поискала глазами Филиппа, но не увидела его.

Зато заметила мадам де Монтозье, сидевшую за столом в обществе других светских дам. Среди них была мадам де Рур, которую Анжелика неплохо знала, и поэтому подошла к столу, чтобы сесть и немножко поболтать. Мадам де Монтозье с укоризной взглянула на Анжелику, сказав, что за этим столом собираются лишь дамы, удостоенные чести ездить в карете королевы и есть вместе с ней. Анжелика извинилась и уже не осмелилась присесть за какой-нибудь другой столик, чтобы не совершить новой оплошности. Она решила отправиться на поиски своей комнаты.

Первый и второй этажи дворца не предназначались для размещения придворных. Помимо королевских апартаментов, здесь находились огромные залы, чья отделка еще не была завершена. Зато под крышей, едва ли не на чердаке, располагалось множество комнат, разделенных наспех сколоченными перегородками. Эти помещения строились для челяди, но сегодня вечером ими довольствовались вельможи, радуясь тому, что им удалось обрести крышу над головой. Верхний этаж напоминал гудящий улей. Люди сновали от комнатенки к комнатенке, пробираясь сквозь беспорядочно сваленные сундуки с одеждой, которые все приносили и приносили слуги. Дамы, недовольные своими туалетами, ворчащие служанки, нагруженные огромными платьями, сбитые с толку гости бродили по коридорам, пытаясь прошмыгнуть в узкие «лазы».

Квартирмейстеры в голубой униформе заканчивали писать мелками на дверях имена гостей. За ними следовали группы взволнованных придворных, от которых слышался то шепот разочарования, то довольные возгласы.

Анжелику окликнул сообразительный Флипо:

— Эй! Сюда, Маркиза!