Читать книгу "Сеть [Buzz] - Андерс де ла Мотт"

— Ты хочешь сказать, что тебе наплевать, что вокруг вас в тот момент гибли люди?

— Разумеется, нет! — прошипела Ребекка, однако прежде, чем она успела продолжить, ее прервал Рунеберг.

— К чему ты ведешь этими своими вопросами, Вестергрен?

Мужчины зло уставились друг на друга.

— Во время допроса свидетель должен хранить молчание, — пропищал Вальтерс, но никто даже не посмотрел в его сторону.

— Я хотел бы знать, отдает ли себе отчет инспектор Нурмен, что в результате ее сомнительного решения погибли люди? Что она прямо или косвенно является причиной их смерти, так как спровоцировала перестрелку?

— Тебя занесло не в ту степь, Пелле.

— Неужели, Людде? Может быть, тебе почитать повнимательнее параграфы о должностных преступлениях, чем без конца тужиться в «качалке»?

Рунеберг медленно поднялся, Вестергрен сделал то же самое.

— Я предлагаю всем успокоиться! — проквакал Вальтерс. Он также поднялся и встал между ними. — Допрос прерывается в 09.51 для краткого перерыва.

* * *

В этой камере он провел не меньше трех суток. Во всяком случае, ему так казалось. Он спал на кушетке, справлял нужду в ведро и старался как-то убить время. Ему по-прежнему до умопомрачения хотелось курить. Но теперь ему, по крайней мере, выдали одежду. Белую футболку и оранжевый комбинезон на два размера меньше, чем нужно.

В первые часы он был близок к тому, чтобы наложить в штаны от страха, но по мере того, как он приходил в себя, а организм получал жидкость и пищу, туман в голове потихоньку рассеялся, и он начал складывать два и два.

Он и в самом деле был основательно под кайфом, когда его задержали; кроме того, копы обнаружили, что у него поддельный паспорт. Однако, хотя два эти преступления здесь, судя по всему, считались достаточно серьезными, все это никак не объясняло такого странного обращения.

Что-то не сходится…

* * *

— Что вы не поделили, черт подери? — спросила Ребекка, сердито глядя на Рунеберга, в то время как ее начальник с отсутствующим видом пытался запустить кофеварку.

— Ничего особенного…

— Прекрати. Вы с Вестергреном чуть не вцепились друг другу в горло… Вы с ним знакомы?

Рунеберг неохотно кивнул.

— Мы с Пелле когда-то работали вместе в полиции общественного порядка, лет сто назад. Он уже тогда был невыносим — вел себя неколлегиально, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Ребекка передернула плечами.

— И что дальше?

Рунеберг вздохнул.

— Несколько лет назад он подавал заявку на конкурс в СЭПО, и, когда меня спросили мое мнение, я не поддержал его кандидатуру. Каким-то образом ему стало это известно, и с тех пор он искал возможности отыграться. Я как чувствовал, что он ухватится за это дело — я имею в виду, насколько часто телохранители попадают в НДСДП?

— И поэтому ты настоял на том, чтобы сопровождать меня? И изобразить защитника?

Он пробормотал что-то себе под нос.

— Я очень ценю эту идею, но было бы куда лучше, если бы ты рассказал обо всем этом с самого начала…

Рунеберг кивнул.

— Ты совершенно права, я должен был это сделать. Но ведь все мы иногда совершаем ошибки, не так ли?

Он бросил на нее долгий взгляд, значение которого Ребекка все еще пыталась истолковать, когда их снова вызвали в помещение для допросов.

— Мы сообщили об этом деле прокурору, — начал Вальтерс. — Обычная процедура в таких делах — мы в письменном виде информируем твое начальство о принятых решениях, а потом он или она принимает соответствующие меры до окончания следствия.

Тут вмешался Вестергрен.

— Но на этот раз нам очень повезло, что твой начальник пришел с тобой в качестве свидетеля, поэтому мы можем прямо сейчас сообщить вам обоим, что ты, Нурмен, с настоящего момента считаешься подозреваемой в совершении должностного преступления или же тяжкого должностного преступления. — Он усмехнулся и кивнул Рунебергу. — Комиссар Рунеберг сообщит тебе, какие меры будут приняты, но в случае подозрения в совершении преступления при исполнении выбор невелик. Новые правила предельно ясны. Хочешь продолжить, Людде?

Рунеберг побелел как мел. Он открыл рот, чтобы возразить, но тут же закрыл его. Затем сделал глубокий вдох и повернулся к Ребекке.

— В настоящий момент ты временно отстранена от должности, Ребекка, с сохранением полной зарплаты, однако на время следствия я вынужден просить тебя сдать ключи и пропуск.

До здания полицейского управления они дошли пешком. Воздух был сухой и холодный, в нем то и дело пролетали отдельные мелкие снежинки, тут же бесследно тающие на черном асфальте. Почти всю дорогу оба молчали.

Рунеберг пробурчал несколько слов о правилах рассмотрения дел в НДСДП, а потом добавил пару ничего не значащих фраз о том, что все образуется. Ребекка не стала ничего отвечать.

Поднявшись наверх, она сдала пропуск и ключ от сейфа с оружием. Полицейское удостоверение осталось при ней. Стало быть, она по-прежнему полицейский, во всяком случае, на какое-то время.

Уже что-то.

Судя по лицу Рунеберга, он хотел ей еще что-то рассказать, но у Ребекки не было ни малейшего желания слушать. На выходе она встретила Каролину Модин, но та лишь кратко поздоровалась, избегая встречаться с Ребеккой глазами.

В тот момент, когда ворота полицейского управления захлопнулись у нее за спиной, к ней вернулось ощущение нереальности происходящего.

Словно ничего этого не было…

* * *

…на самом деле…

Ему и раньше доводилось сидеть на нарах, правда, это было дома, в Швеции, но правила наверняка примерно одни и те же. Прежде всего его должны были уже несколько раз вызвать на допрос. Рассказать ему, в чем его подозревают, и, возможно, предоставить ему адвоката. Полицейские не теряют драгоценное время, оставив подозреваемого дрожать в камере, — достаточно посмотреть сериал «CSI», чтобы понять такие базовые вещи. Кстати, если уж говорить об обследовании места происшествия…

Никто не брал у него анализа крови, отпечатков пальцев и даже не пытался его сфотографировать — во всяком случае, он такого не помнит. Должно быть, от курева у него пошла носом кровь, пока он был в отключке. Такое с ним случалось и раньше, и со стороны это всегда выглядело ужаснее, чем было на самом деле — понятно, что народ в лагере перепугался до смерти. И если даже полицейские не взяли у него кровь, пока он пребывал в беспамятстве, то на рубашке наверняка остались все образцы, необходимые для анализов.

Однако, как и все в этой проклятой стране, сценарий казался ненастоящим, слишком вымученным.

Стоило ему подумать об этом, как сердце у него отчаянно забилось, и ему пришлось заставить себя сделать два глубоких вздоха. Как бы он мысленно ни поворачивал в сознании и так и эдак события последних суток, трудно было отделаться от ощущения, что все это своего рода…