Читать книгу "Патология - Джонатан Келлерман"

Петра выехала на автостраду.

— Видите, — сказала она Айзеку. — Такая тягомотина.

— А мне кажется, что это интересно, — возразил юноша.

— Что интересно?

— Процесс. Мне нравится, как вы складываете одно с другим.

Петра не верила в то, что она хоть что-то сложила. Посмотрела на Айзека. Не заметила и следа иронии на его лице.

— Я с интересом наблюдаю за тем, как к вам относятся люди. Например, мать Бонни. Она сразу увидела, что человек вы авторитетный, и отнеслась к вам с уважением. Она консервативная женщина, гордится военным прошлым своего мужа и к своим обязанностям относится серьезно.

— В отличие от дочери. — Да.

— Пропасть между поколениями, — сказала Петра.

— Да, — подтвердил он. — Люди поколения Бонни считают себя свободными от условностей.

— Вы думаете, это плохо? Айзек улыбнулся.

— Мои научные руководители учили меня не выносить оценочные суждения, пока все данные не собраны.

— Мы не в институте. Позвольте себе немного сумасшествия.

Он потеребил галстук.

— Я считаю, что слишком открытое общество похоже на обоюдоострый меч. Некоторые люди пользуются свободой разумно, другим сносит крышу. Я все же выбираю свободу. Иногда, когда мне удается разговорить отца, он рассказывает о Сальвадоре. Я понимаю разницу между демократией и ее альтернативами. В двадцать первом веке ни одна страна не может сравниться с Америкой.

— Исключение — люди, у которых от избытка свободы сносит крышу.

— И именно с ними, — сказал Айзек, — вам приходится иметь дело.

Гауэр-стрит. Многоквартирный дом цвета спелой дыни стоял между бульваром Голливуд и Франклин-авеню.

— Ладно, — сказала Петра, выходя из машины. — Посмотрим, что наша маленькая врунья может нам сообщить.

В вестибюле Петра осмотрела почтовые ящики. На ящике № 11 выведено: «Хокинс А.» Фамилии Леон они не увидели.

Входная дверь оказалась не заперта. Они поднялись по ступеням и прошли в конец коридора к двери с № 11. Петра позвонила, и на пороге появился очень высокий чернокожий человек в зеленом свитере и коричневых штанах. Возле ворота и на манжетах свитера вывязаны снежинки — лыжный свитер в июне. На крутом куполе лба — затейливый зигзаг — такие украшения любят профи из НБА. В руке человек держал ручку, подушечки пальцев запачканы чернилами. В открытую дверь Петра увидела часть квартиры. Просторной и ухоженной. К окну придвинут стол для рисования. В прихожей плавало облачко, пахнущее каким-то химикатом.

— Да? — сказал человек, крутя в пальцах ручку.

— Добрый день, сэр, — Петра показала полицейское удостоверение. — Я разыскиваю Сандру Леон.

— Кого?

Петра повторила имя.

— Она указала эту квартиру как место своего проживания.

— Возможно, когда-то она и жила в этой квартире, но я поселился здесь, по меньшей мере, год назад.

— Год, — повторила Петра.

— Двенадцать месяцев и две недели, если быть точным. Человек снова покрутил ручку. Широко улыбнулся.

— Клянусь, зовут меня не Сандра. Петра тоже ему улыбнулась.

— А как вас зовут, сэр?

— Александр Хокинс.

— Художник?

— Когда мне позволено им быть. Вообще-то, я работаю в бюро путешествий — «Серенити турс овер эт кроссроадс оф зе уолд».

Снова улыбнулся.

— Если это имеет значение.

— Не имеет, — сказала Петра, — другое дело, если вы знаете Сандру Леон.

— Вероятно, это привлекательная молодая дама, интересующаяся искусством? — предположил Хокинс.

— Ей шестнадцать лет, и, возможно, она была свидетелем убийства.

Хокинс посерьезнел.

— Нет, я не знаю никакой Сандры Леон.

— В этом доме есть владелец или менеджер?

— Хотел бы я, чтобы он у нас был. Эти роскошные апартаменты опекает привилегированное агентство по недвижимости, расквартированное в золотом городе Дауни. Я только что общался по телефону с их автоответчиком. Маленькая проблема с насекомыми. Могу сообщить вам номер телефона, помню его наизусть.

Петра позвонила в компанию из машины. Предыдущими жильцами квартиры одиннадцать являлась семья Ким. Они прожили там пять лет. За время существования агентства, то есть за семь лет, никто по фамилии Леон квартиру в этом доме не арендовал.

— Ну вот, — сказала она Айзеку. — Сандра солгала дважды. Поэтому я по-настоящему ею заинтересовалась.

Снова взялась за телефон и отправила подробное сообщение доктору Кацману.

— Что теперь? — спросил Айзек.

— Сейчас вернемся в участок, и я попробую отыскать маленькую Леон. Когда наткнусь на стену, что, скорее всего, и произойдет, присмотрюсь к вашим файлам.

— Рассматривая преступления 28 июня, я выяснил, нет ли под ними исторической подоплеки. Самая лучшая криминальная связка, на которую я наткнулся, это Джон Диллин-джер, родившийся в этот день. Полагаю, что для социопата это может послужить толчком к выяснению движущего мотива. Но Диллинджер грабил банки. Он был показушник, любитель эффектов, классический грабитель. Единственное, что могу сказать, наш убийца — полная ему противоположность. Он выбирал разные жертвы, чтобы внедрить свой шаблон.

«Наш убийца. Шаблон». Мальчик убежден в том, что все шесть преступлений совершены чьей-то одной рукой. О, простодушие юности!

Когда Петра подъехала к Уилкоксу, Айзек сказал:

— 28 июня произошло еще кое-что. Убийство эрцгерцога Фердинанда. 28 июня 1914 года. Начало Первой мировой войны.

— Выходит, — сказала Петра, — кто-то объявил войну добропорядочным горожанам Лос-Анджелеса.

ГЛАВА 11

В сознании крутилась мысль об однотипности смертельных ранений во всех шести убийствах.

Шесть часов вечера. Как Петра и предчувствовала, розыск малышки Леон завел в тупик. Позвонила в ближайшую пиццерию и заказала маленькую пиццу со всеми ингредиентами.

Айзек сидел в другом углу комнаты, писал что-то, стучал по клавишам ноутбука, делал заметки. Изо всех сил старался продемонстрировать, что не нуждается в чьем-нибудь внимании. Когда принесли заказ, она подошла к нему и предложила разделить трапезу. Он вежливо отказался, пошел за ней к столу, постоял, пока она открыла коробку.

Петра отрезала кусок и начала с уголка слизывать сыр.

Айзек пожелал ей доброго вечера и ушел из участка.

Налила еще кофе, взяла одно из дел. Начала читать, отправляя в рот кусочки пиццы и прихлебывая кофе. Оставляла на бумаге жирные пятна. Совсем расклеилась.