Читать книгу "Американский герой - Ларри Бейнхарт"

— Нет. Я хочу тебе сказать, что если мы хотим двигаться дальше, то надо относиться к этому серьезно. Может, я и ошибаюсь. Может, все дело в том что ты отказалась переспать с какой-нибудь влиятельной шишкой или его жена решила, что ты переспала с ним. Может, все это полная ерунда. Но думаю, что нет. Мне кажется, что, связавшись с тобой, я по меньшей мере рискую своей службой. Допускаю, что для тебя это чепуха, раз ты зарабатываешь по три миллиона на картине, но я вложил в это дело много лет своей жизни, и это единственное, что у меня есть. Поэтому оно и значит для меня очень много. Вот что я думаю.

— Так чего же ты хочешь, Джо? Скажи, чего ты хочешь. — Она дышит так же тяжело, как и я. Нас овевает ветерок, и мелкие соленые брызги должны были бы нас освежать, однако мы оба пышем жаром, как печки.

Наверное, надо набраться смелости и сказать, что я хочу лежать с ней рядом, проникать в нее и обнимать на глазах у всего честного народа. Но вместо этого я произношу:

— Я хочу; чтобы ты относилась ко всему серьезно. В том числе и ко мне. Потому что это касается нас обоих. Или найми кого-нибудь другого, а я вернусь в компанию и займусь махинациями на бирже, растратами и супружескими изменами.

— Я согласна, — отвечает она. Я по-прежнему держу ее за плечи. Наши взгляды наэлектризованы, и мы не можем оторвать глаз друг от друга. — Я могу относиться к тебе серьезно. Я так и относилась к тебе. — Мы продолжаем смотреть друг на друга. Она чуть приоткрывает локтем дверь. Это все?

— Нет, — отвечаю я и начинаю медленно притягивать ее к себе. Мы все так же не отводим друг от друга глаз. Ее взгляд не выражает ни согласия, ни протеста. Я ощущаю тепло ее тела еще до того, как оно прикасается к моему. Порыв ветра подхватывает ее волосы, и я ощущаю их на своем лице. У меня было много женщин, но ни с одной из них я не чувствовал того, что ощущаю сейчас от одного прикосновения ее волос. Я продолжаю притягивать ее к себе, — надо вам сказать, что в детстве я ненавидел поцелуи в кино и мечтал, чтобы герои поскорее снова начали стрелять. И повзрослев, я по-прежнему не любил любовные и далее постельные сцены. Но все происходящее с Мэгги так романтично и кинематографично, что, может быть, мои взгляды изменятся. (Однако, как выяснилось позднее, этого так и не произошло.) Страсть — величайшая драма человечества после смерти» но она не предполагает присутствия зрителей. И вот мы стоим на берегу Тихого океана: ветер, волны, потрясающее освещение и прекрасная женщина. Я держу ее за плечи, и мы находимся на таком близком расстоянии, что ощущаем энергетику друг друга. Микрочастицы, электроны, ауру. Остается преодолеть совсем крохотное расстояние, разделяющее наши губы.

И мы его преодолеваем. Ее губы прикасаются к моим. Это уже второй ее поцелуй. И первый, когда мне хватает смелости обнять ее и поцеловать самому. Мне уже за сорок, а я считаю поцелуи, как четырнадцатилетний мальчишка. Вслед за губами соединяются и наши тела. Я чувствую, как ее соски становятся твердыми, а бедра обмякают. Она прижимается ко мне, и у меня начинается эрекция, и я знаю, что она чувствует это. Губы ее приоткрываются, и я ощущаю их мягкость.

И вдруг она делает шаг назад. Не резко, но вполне решительно.

— Нет. Прости. Нет. Я сейчас не могу.

— Почему? — это вырывается из меня с каким-то рычанием. Мне, будто подростку, хочется обзывать ее разными словами, как тех девчонок, которые сначала приманивали, а потом, распалив, бросали нас.

— Не знаю. Потому что мы должны…

— Что должны?

— Выяснить, что происходит, Джо. Пока я чувствую, как это нависает… я не хочу принимать никаких решений.

— И что ты собираешься сделать? Посвятить этому всю свою жизнь?

— Ты мне нравишься, Джо, правда. В тебе что-то есть. Очень настоящее. Но я не ложусь в постель со всеми, кто мне нравится. Просто я так никогда не делаю. Я отношусь к тебе очень серьезно, Джо. А если мы окажемся в постели, то начну относиться еще серьезнее. Ты не из тех, кто просыпается на рассвете, натягивает на себя штаны и тихо выходит, чтобы больше никогда не возвращаться.

На самом деле я именно из тех. А часто я даже не дожидался, когда можно будет улизнуть незаметно. Обычно я просто клал деньги на стол и откровенно выходил за дверь. Но с Мэгги — тут она была права — я никогда бы не смог так поступить. Насколько это в моих силах, я буду стараться превратить это в «отношения навсегда».

Я продолжаю исполнять роль шофера-телохранителя. Мне уже доводилось играть эту роль. Когда мы куда-нибудь отправляемся, я беседую с обслуживающим персоналом и пытаюсь как можно больше выведать.

Мэгги подавлена. Это серьезное испытание — знать, что тебя постоянно подслушивают: не только что ты говоришь, но и как ты ешь, писаешь, храпишь, стонешь, пукаешь и поешь под душем. Она пытается заглушить тревогу, заваливая себя делами. Она читает сценарии, ездит на ланчи и обеды, встречается с адвокатами, бухгалтерами, продюсерами и сборщиками налогов. И это хорошо, потому что каждая поездка дает мне возможность с кем-нибудь познакомиться. В Лос-Анджелесе большинство водит машины самостоятельно, так что, когда рядом нет других шоферов, я знакомлюсь с метрдотелями или ребятами с парковки. Если мы едем в гости, я беседую с горничными, кухарками и садовниками. Все они гордятся своими хозяевами, всем им есть что рассказать, и все они делают вид, что вхожи в частную жизнь своих хозяев.

Официант у Мортона во время перекура рассказывает мне о том, как Брайен де Пальма укокошил свою подружку. Я спрашиваю его, не знает ли он Бигла.

Конечно знаю. Бигл сюда постоянно заходит, — отвечает он. — То есть заходил. Но сейчас он болен.

Я спрашиваю его чем. Официант глубоко затягивается и с печальным видом отвечает:

— А ты как думаешь, старик?

Потом Мэгги посылает меня за своими покупками в магазин Симонетты. И продавщица по имени Тама рассказывает мне о том, что поп-звезда Ванесса Своллоу[13]— лесбиянка и предпочитает фаллоимитаторы. Тама клянется, что собственными глазами видела, как та надевала один в примерочной, чтобы портниха могла снять мерки и сшить нижнее белье с учетом этой штуки. Я спрашиваю Таму, не покупает ли у них одежду Бигл. Она говорит, что нет, а потом просит, чтобы я оказал ей одну услугу. Я спрашиваю какую. И она говорит, что у нее есть дружок, которого она любит больше всех на свете, и дело не только в сексе, — он такой умный и талантливый и написал сценарий, который идеально подошел бы для Магдалины, так вот было бы хорошо, чтобы я показал его мисс Лазло, просто оставил бы его на сиденье в машине, и все будут счастливы, потому что, когда Магдалина прочитает его, она будет очень рада, что он попался ей на глаза.

Когда мы с Мэгги хотим поговорить, то громко включаем музыку или уходим на пляж. Если выбор предоставляется мне, я ставлю кантри. И тогда мы шепчемся, стоя рядом с динамиками. Она говорит, что Хэнк Уильямс нравится ей все больше и больше. А Хэнк Джуниор выводит ее из себя, потому что он все время мечется, изображая из себя то гения, то идиота. Вилли она тоже любит и говорит, что полюбила его еще до моего появления. Но по большей части она выказывает нетерпение, так как не любит и не умеет ждать.