Читать книгу "Вор с Рутленд-плейс - Энн Перри"

— Естественно.

Питт еще раз взглянул на тело. Больше узнать от него было нечего. Никаких признаков насилия, но, с другой стороны, поскольку миссис Спенсер-Браун была одна, он и не ожидал найти их. Она приняла яд по доброй воле; но знала жертва или нет, что это было, еще предстоит выяснить.

— Давайте вернемся в утреннюю гостиную, — предложил Питт. — Не вижу здесь ничего, что могло бы нам помочь.

Все поспешили к огню. В доме не было холодно, но холод в мыслях передавался телу.

— Что она была за женщина? — спросил Питт, когда дверь закрылась. — И не прячьтесь за профессиональной конфиденциальностью. Я хочу знать, самоубийство это, несчастный случай или убийство, и чем скорее узнаю, задавая как можно меньше вопросов родным, тем легче будет для них. Им и без того тяжело придется.

Малгру состроил несчастную мину и высморкался в платок Питта.

— Не могу представить несчастный случай, — сказал он, глядя в пол. — Неглупая женщина, по-своему толковая, сообразительная, все мигом подмечала. Менее рассеянной женщины мне знать не доводилось.

Томасу не нравился вопрос, который он должен был задать, но ни избежать его, ни облечь в более мягкую форму возможным не представлялось.

— Была ли причина, по которой она могла бы покончить с собой?

— Нет, иначе я сказал бы об этом.

— Привлекательная, женственная, изящная особа. Мог у нее быть любовник?

— Наверное, если бы она захотела. Но если вы спрашиваете, известно ли мне о чем-то таком, то нет, неизвестно. Никогда никаких сплетен о ней не слышал — даже тех, что передаются по секрету. — Доктор посмотрел Питту в лицо.

— А как насчет мужа? — не отставал инспектор. — Могла ли у него быть женщина, любовница? И не могло ли это довести его жену до самоубийства?

— Олстон? — Малгру удивленно вскинул брови. Мысль эта явно не приходила ему в голову. — Я бы сказал что это крайне маловероятно. Такой, знаете ли, бесстрастный тип. С другой стороны… кто знает, плоть полна сюрпризов. Нет ничего более диковинного в человеческом существе, чем его пристрастия в данной сфере. Мне пятьдесят два года, и двадцать семь из них я был доктором. Казалось бы, ничто не должно меня удивлять — но ведь удивляет!

Иные, еще более неприятные мысли посетили Питта — мысли о других мужчинах, мальчиках, даже детях. Узнай жена о чем-то подобном, жизнь могла показаться невыносимой. Но это всего лишь ни на чем не основанное предположение.

За этими мыслями последовали другие. Шарлотта говорила о кражах, об ощущении слежки. Вдруг эта женщина была воровкой и, когда поняла, что ее разоблачили, покончила с собой перед лицом несмываемого позора? Общество жестоко, оно редко прощает и никогда ничего не забывает. На Питта словно дохнуло страданием, холодным, как январский снег. Бедная женщина. Если он узнает, что это так, то найдет способ избежать огласки.

— Не придавайте большого значения тому, что я болтаю, инспектор. — Малгру посмотрел на него серьезно. — Я ничего не имею в виду, просто рассуждаю.

Томас заморгал.

— Я так и понял, — осторожно сказал он. — Когда такое происходит, уверенности не может быть ни в чем.

Из холла донесся какой-то шум, голоса, то повышающиеся, то стихающие, после чего дверь резко распахнулась.

Все одновременно обернулись, понимая, чего ожидать, и страшась этого. Только Харрис держался спокойно, зная, что ему не придется ничего говорить.

Олстон Спенсер-Браун предстал перед ними, потрясенный и негодующий.

— Кто вы такой, черт побери, сэр? — Он просверлил Питта гневным взглядом. — И что делаете в моем доме?

Томас понимал и принимал его гнев, но избежать дальнейшей неловкости не было никакой возможности.

— Инспектор Питт, — представился он. — Мистер Малгру позвал меня, как того требовал его долг.

— Долг? — возмутился Олстон, резко поворачиваясь к Малгру. — Это мой дом, сэр! И это моя жена умерла! — Он сглотнул. — Упокой, Господи, ее душу. Это не ваша забота! Вы больше ничего не можете для нее сделать. Должно быть, у бедняжки случился сердечный приступ. Дворецкий сказал мне, что она умерла еще до того, как вы прибыли. Не представляю, зачем вы все еще здесь. Разве что из любезности сообщить мне лично, за что я благодарю вас. Теперь можете считать себя свободным от всех обязательств как врача, так и друга. Премного благодарен.

Никто не сдвинулся с места.

— Она умерла не от сердечного приступа, — медленно проговорил Малгру, чихнул и полез за платком. — По крайней мере, не от него как такового. — Он высморкался. — Боюсь, его вызвал яд.

Краска отхлынула от лица Олстона, он даже покачнулся. Сыграть такое потрясение было невозможно, в этом Питт не сомневался.

— Яд? — с трудом переспросил мистер Спенсер-Браун. — Что, во имя всего святого, вы имеете в виду?

— Мне очень жаль. — Малгру медленно поднял голову и посмотрел на него. — Очень жаль. Но она съела или выпила что-то, что ее отравило. Думаю, либо белладонна, либо нечто подобное, но точно сказать пока не могу. Пришлось вызвать полицию. У меня не было выбора.

— Абсурд! Нелепость! Мина никогда бы… — Не найдя слов, растерянный и преданный собственным рассудком, Олстон замолчал, отказавшись от попыток что-либо понять.

— Идемте. — Малгру подошел к нему и потянул к большому мягкому креслу.

Питт выглянул в холл и крикнул лакею принести бренди. Бренди принесли. Инспектор налил и дал Олстону; тот выпил, не ощутив ни вкуса, ни удовольствия.

— Не понимаю, — повторил он. — Нелепость какая-то. Этого не может быть!

Говорить об этом Томасу было крайне неприятно, но ничего другого ему не оставалось.

— Полагаю, вам не известно ни о какой-либо трагедии, ни о страхе, которые могли бы довести вашу жену до состояния столь сильного расстройства, — начал он.

Олстон вытаращил глаза.

— На что вы намекаете, сэр? Что моя жена совершила самоубийство? Как… как вы смеете? — Подбородок его затрясся от ярости.

— Можете ли вы представить обстоятельства, при которых ваша супруга приняла бы яд случайно, сэр? — спросил он.

Олстон открыл рот. И тут же закрыл. До него дошел весь смысл вопроса. Несколько секунд он силился найти иной ответ и наконец выдавил:

— Нет. Не могу. Как и не могу вообразить какой-либо причины, по которой она приняла бы его намеренно. Мина была совершенно счастливой женщиной, имела все, что только можно пожелать. Она была мне прекрасной женой, и я был рад дать ей все, что она хотела: комфорт, место в обществе, путешествия, когда она того желала, одежду, драгоценности — да положительно все. Я сам человек вполне умеренный, не подвержен приступам ярости, не склонен к крайностям. Вильгельмину любили и уважали, чего она и заслуживала.

— Стало быть, ответ нужно искать в чем-то другом. — Питт высказывал свои выводы как можно мягче. — Надеюсь, вы понимаете, сэр, что мы обязаны продолжать следствие, пока не установим причины.