Читать книгу "Пена дней - Борис Виан"

Остальные наблюдали с паперти, как увозят музыкантов втюремной машине, поскольку все они сидели за долги. Музыкантов набилось в кузовкак сельдей в бочке, и они в отместку подняли ужасный шум — изо всех силзадудели в свои трубы, особенно усердствовали скрипачи.

XXIII

Спальня Колена была несомненно квадратной, с высокимпотолком, а окно тянулось пятидесятисантиметровой стеклянной лентой вдоль всейстены в ста двадцати сантиметрах от пола, устланного мохнатым светло-оранжевымковром. Стены были обиты натуральной кожей.

Кровать стояла не на полу, а на своего рода антресолях,построенных на половине высоты комнаты. Наверх вела лесенка из уморенного дуба,отделанная латунью. Ниша под антресолями служила будуаром. Там стояли книги имягкие кресла, а также висела фотография Далай-ламы.

Колен еще спал. Хлоя только проснулась и глядела на него.Волосы ее растрепались, и от этого она казалась еще более юной. На кровати небыло ничего, кроме простыни, той, на которой они лежали, все остальныепостельные принадлежности почему-то оказались разбросанными по комнате, хорошопрогретой огнедышащими брандспойтами. Хлоя сидела, уперев подбородок в колени,и терла глаза, потом она потянулась и опрокинулась навзничь, примяв подушку.

Колен лежал ничком и пускал слюни, словно старый младенец.Хлоя рассмеялась, встала на колени и, взяв его за плечи, сильно тряхнула. Коленпроснулся и принялся целовать ее раньше, чем открыл глаза. Хлоя с охотой поддаваласьему, подводя его к избранным местам. Ее кожа, янтарная и душистая, была похожана марципан.

Серая мышка с черными усами взобралась к ним по лесенке исообщила, что пришел Николя и ждет их. Они вспомнили о предстоящем путешествиии разом вскочили на ноги. Мышка воспользовалась этим и основательно поработаланад коробкой шоколадных конфет, стоящей у изголовья кровати.

Они быстро умылись, надели дорожные костюмы и поспешили накухню. Николя пригласил их позавтракать в своих владениях. Мышка пошла было заними, но остановилась в коридоре. Она хотела поглядеть, почему солнца сегодняне сияли так ярко, как обычно, и при случае наорать на них за это.

— Ну, как вам спалось? — спросил Николя. Подглазами у него темнели синяки, а цвет лица был землистый.

— Превосходно, — сказала Хлоя и плюхнулась настул, потому что ноги ее не держали.

— А ты? — спросил Колен. Он поскользнулся и сел напол, не попытавшись даже подняться.

— Я проводил Исиду домой, — ответил Николя, —и она, как водится, предложила мне выпить.

— А ее родителей не было дома? — спросила Хлоя.

— Нет, — подтвердил Николя. — Были только двекузины, и они упросили меня остаться.

— Сколько им лет? — коварно спросил Колен.

— Точно не знаю, — сказал Николя. — Но наощупь я дал бы одной не меньше шестнадцати и не больше восемнадцати другой.

— Ты провел с ними ночь? — спросил Колен.

— Угу… Они слегка выпили, так что… мне пришлосьубаюкивать всю троицу. У Исиды широченная кровать… Там было как раз еще одноместо. Я не хотел тревожить вас и остался там спать…

— Спать? — переспросила Хлоя. Кровать эта, видно,очень неудобная, потому что вид у тебя, я бы сказала…

Николя смущенно покашлял и чрезмерно деловито стал возитьсясо своими электрическими приборами.

— Попробуйте-ка это, — сказал он, меняя темуразговора. И подал начиненные финиками и сливами глазированные абрикосы вароматном сиропе.

— А машину ты сможешь вести? — спросил Колен.

— Попробуем, — ответил Николя.

— Как вкусно! — воскликнула Хлоя. — Поешь снами.

— Я предпочел бы что-нибудь бодрящее.

И на глазах Колена и Хлои он составил для себя чудовищнуюсмесь из кварты белого вина, ложки уксуса, пяти яичных желтков, двух устриц иста граммов рубленого мяса, залитого сливками и посыпанного щепоткойгипосульфида натрия. Все это исчезло в его глотке со свистом пущенного наполную мощность циклотрона.

— Как пошло? — спросил Колен и рассмеялся, увидевгримасу Николя.

— Порядок! — через силу ответил Николя.

И в самом деле, синяки под глазами у него разом исчезли,словно их стерли смоченной в бензине ваткой, а лицо заметно посвежело. Онфыркнул, как конь, стиснул кулаки и зарычал. Хлоя с некоторой тревогойвзглянула на него.

— У тебя схватило живот, Николя? — спросила она.

— Наоборот! — рявкнул он. — Все как рукойсняло! Сейчас подам вам еще одно блюдо — и в путь.

XXIV

Большой белый лимузин осторожно продвигался вперед, объезжаярытвины. Колен и Хлоя сидели сзади и глядели в окно, но им было как-то не посебе от проносящегося мимо пейзажа. Небо висело совсем низко, красные птицыедва не задевали телеграфные провода, поднимаясь и опускаясь вместе с ними отстолба к столбу, а их пронзительные крики отражались в свинцовой воде луж.

— Почему ты велел свернуть на эту дорогу? —спросила Хлоя у Колена.

— Так короче, — ответил он. — Да по-другому инельзя. Старое шоссе вконец износилось. Все так и норовили по нему промчаться,потому что над ним всегда ясное небо. И вот теперь остался только этот путь. Неволнуйся, Николя хорошо ведет машину.

— Ненавижу этот тусклый снег, эту мглу… — сказала Хлоя.

Ее сердце колотилось, словно стиснутое жесткой скорлупой.Колен положил ей руку на плечи и бережно, как котенка, обхватил пальцами еетонкую шею.

— Да-да… — прошептала Хлоя и, поеживаясь от щекотки,чуть втянула голову в плечи.

— Не убирай руку, мне страшно одной…

— Хочешь, я подниму цветные стекла? — предложилКолен.

— Ага… Пусть будет попестрей…

Колен нажал на зеленые, синие, желтые и красные кнопки, иразноцветные фильтры заменили автомобильные стекла. Теперь Колен и Хлояоказались словно внутри радуги, и цветные тени плясали по белому меху сиденьявсякий раз, как машина проскакивала мимо телеграфных столбов. Хлояпочувствовала себя лучше.

Равнина по обе стороны дороги была покрыта жиденькимползучим блекло-зеленоватым мхом, да кое-где мелькали растрепанные деревья скорявыми стволами. Воздух был недвижим, даже малый ветерок не рябил жидкуюгрязь, которая черными фонтанами разлеталась из-под колес. Николя изо всех силстарался не потерять дороги, он с трудом удерживал машину посредине вконецразбитого скользкого шоссе.