Читать книгу "Тайная книга Данте - Франческо Фьоретти"

Когда служба закончилась, он подошел к монахам, которые тем временем проследовали в главную залу монастыря.

— Меня зовут Джованни, я прибыл из Лукки, — представился он тому, что был постарше и имел неприступный и гордый вид.

Но тот не удостоил его ответом. Джованни подумал, что в этом месте царит какая-то странная атмосфера, а то, что в такой большой обители хор состоит лишь из восьми монахов, показалось ему дурным знаком.

— Джованни из Лукки, очень приятно, — попробовал он обратиться к другому монаху.

Этому было лет тридцать пять, и вид его выдавал человека утонченного и привыкшего к изяществу. Затем Джованни добавил, что думает написать биографию Данте и слышал о том, что поэт недавно побывал в Помпозе.

— Меня зовут отец Фацио, — ответил монах, но тут же прибавил, что о Данге ему рассказать нечего. Он видел его всего два-три раза, когда поэт приезжал в аббатство, и ничего о нем не знает.

Тогда Джованни спросил, почему на службе было так мало монахов. Отец Фацио поднял глаза к небу и горько усмехнулся.

— А как же тени, сын мой? — ответил он. — Ведь вы их не сосчитали. Если бы к тем, кого вы видели на службе, присоединились бы все остальные, то до Царства Божия на земле было бы рукой подать. Большинство монахов этого аббатства лишь тени: они приписаны к нашей обители, но никто никогда их не видел. Как видно, нездоровый воздух этих мест заставляет их подчиняться собственным правилам, вопреки всем заветам святого Бенедикта. Но стоит вам отправиться в Феррару или Равенну — и вы всенепременно встретитесь со многими из этих братьев, хотя в простом городском платье вам будет нелегко узнать наших монахов. Если так и дальше пойдет, то рано или поздно Помпоза перестанет быть аббатством и папа велит закрыть эту обитель.

С этими словами отец Фацио вздохнул и удалился, пожимая плечами и продолжая что-то бубнить.

Джованни пересек большой внутренний двор монастыря и обнаружил с другой стороны церкви две трапезные комнаты: та, что была побольше, предназначалась для монахов, другая, поменьше, — для гостей.

Здесь он остановился: делегация из Равенны должна была обедать именно в этой комнате.

— Рано еще трапезничать, — заметил монах, дежурный по кухне, который как раз проходил через залу.

Джованни представился и принялся расспрашивать его о том дне, когда флорентийский поэт обедал в аббатстве.

— Он съел немного супа, отварной курицы и выпил нашего лучшего вина — санджоретто, — ответил монах, который недопонял вопрос Джованни. При упоминании вина лицо его озарилось улыбкой.

Тогда Джованни спросил, помнит ли он поэта и был ли еще кто-то, кто обедал в аббатстве в тот день. Монах подтвердил слова Бернара о том, что с поэтом трапезничали двое проезжих монахов. Один был высокий и худой, другой пониже и в теле, оба принадлежали к ордену францисканцев. Еще с ними был рыцарь, высокий, бритый наголо и одетый в черное, он сидел за соседним столом вместе со стражей. Он говорил с Данте после обеда. На следующее утро все разъехались сразу после того, как в аббатство прибыла венецианская делегация. Видимо, двое францисканцев присоединились к посольству, поскольку они держали путь в Венецию.

— Какое впечатление сложилось у вас об этих монахах? — спросил Джованни.

— Как вам известно, францисканцы обычно довольно сдержанны, они проповедуют аскетизм и радость христианской жизни. Эти же двое были чересчур оживленными… как бы это сказать… невоздержанными, аскетизмом тут и не пахло. Они все время произносили тосты и пили вино, так что мне показалось, что Данте от них порядком устал. Они называли друг друга обычными именами, а не теми, которые даются после принятия пострига… Низкорослого звали Чекко, он был из Абруцци. Я хорошо запомнил его, потому что он рассказал мне, что после недолгого путешествия в Венецию оба они вернутся в Болонью, откуда выехали несколько недель назад. Узнав об этом, я передал ему записку для своего знакомого францисканца, который преподает в Болонском университете.

Теперь Джованни знал, где искать меньших братьев. Он расскажет обо всем Бернару и попросит рыцаря составить ему компанию. В Болонье у Джованни есть близкий друг, Бруно да Ландзано, с которым они когда-то вместе учились, у него путешественники смогут остановиться. Джованни решил, что было бы хорошо встретиться и переговорить с отцом настоятелем, но оказалось, что такового в аббатстве не существует. Последний, дон Энрико, уже год как отошел в мир иной.

— Но кто же тогда принимал делегацию, если в аббатстве нет настоятеля? — спросил Джованни.

— Дон Бинато, кандидат в настоятели, в этой должности он устроил бы и Полентани, и его святейшество папу. Вторым кандидатом долгое время считался дон Фацио, близкий друг семейства д'Эсте, правителей Феррары, но сейчас он тише воды ниже травы. По-моему, он горячо надеялся на то, что между Венецией и Равенной разгорится война, — тогда семья Эсте взяла бы наше аббатство под свой контроль и он стал бы настоятелем.

Монах рассказал Джованни о разногласиях между приверженцами семьи д'Эсте и авиньонским папой, в результате чего монастырь оказался между молотом и наковальней. В Помпозу постоянно прибывали беглецы из других орденов, религиозные философы и бывшие тамплиеры, которые подвергались преследованиям со стороны папы. Он поведал об упадке монастырской жизни, которая держалась здравым смыслом нескольких монахов и была лишена какой бы то ни было поддержки извне. После этого монах предложил Джованни отобедать за небольшое пожертвование в пользу аббатства. Обед состоял из чечевичной похлебки и куриного бульона, за трапезой они снова разговорились. Джованни попробовал знаменитого вина. Услышав о том, что его собеседник — врач, монах посоветовал Джованни зайти в монастырскую аптеку, которая находилась тут же неподалеку, а вход был расположен на главной площади, чтобы любой желающий мог сразу ее найти. После небольшой прогулки вдоль стен монастыря Джованни направился в аптеку.

— Позвольте представиться, меня зовут Джованни, я прибыл из Лукки.

Отец Агостино, аптекарь аббатства, хорошо разбирался в лекарственных травах и был настоящим знатоком в том, что касалось всевозможных растений. Джованни сразу же обрушился на монаха с вопросами. Поскольку он проявил повышенный интерес к ядам, отец Агостино насторожился. Такая тема показалась ему несколько странной для человека, который заявил, что прибыл в Помпозу, чтобы поговорить о поэте. Тогда Джованни признался, что по профессии он врач и потому его интересует как поэзия Данте, так и лекарственные растения и яды.

— Вы думаете, что Данте отравили, не так ли? И что это случилось именно здесь, в Помпозе? — тихо спросил аптекарь. Джованни не ожидал такого прямого вопроса и немного растерялся. Монах тем временем продолжал: — В тот самый день, когда Данте прибыл в аббатство, я ненадолго вышел из аптеки по делам, а когда вернулся, то обнаружил, что с полки исчез мышьяк. Его мог взять кто угодно, несмотря на то что в аптеке оставался молодой послушник. Ведь парень был не слишком смышленым и дорого поплатился за это. Он часто пользовался моим отсутствием, чтобы обделывать свои делишки. И вот его отравили. Это случилось в тот самый день, когда Данте посетил аббатство, сразу после обеда. Именно этот послушник прислуживал за столом посольству из Равенны, в том числе и Данте.