Читать книгу "Клуб смертельных развлечений - Фридрих Незнанский"

— Попытайтесь вычленить лишь то, что выбивалось из привычного фона. Я понимаю, что вы давно привыкли к суете, которая происходит вокруг работы мужа, но мне сейчас как раз и нужно найти моменты, которые не вписываются в эту суету. Вполне возможно, происходило нечто такое, чему и вы, и ваш муж не придавали значения, но что повлияло на ход событий. Скажем, не происходило ли чего-то экстраординарного у вас дома, может быть, с вами или с дочерью?

— Вы называете это суетой? — усмехнулась Турецкая. — По-моему, когда звонят в три часа ночи, это не суета, а хамство.

— Но вы же сами говорите, что мужу свойственно задерживаться на работе в Генпрокуратуре, — возразил Гордеев.

— Он дома был, — возразила Турецкая. — Это не он звонил, а ему звонили! Наверняка какая-то женщина. Совсем стыд потерял.

— Ага. Когда это было?

Турецкая подумала и сказала:

— За сутки до того, как он… до всего этого кошмара.

— Значит, звонок был в ночь, когда Александр Борисович последний раз ночевал дома?

— Да…

— Звонили по городскому телефону или по мобильному?

— В том-то и дело, что по городскому. Меня это вообще взбесило. А зачем же тогда ему три мобильных?! Вы знаете, Юра, что у этого сумасшедшего — три мобильных телефона?!

— Знаю, — кивнул адвокат. — Один — для семьи, один — для Грязнова и Меркулова и еще один — для остального человечества, как он говорит.

— Вот именно — для остального человечества! Пижон несчастный.

— Так что там с этим ночным звонком?

— У нас есть правило: домашний телефон всегда на ночь отключается, просто чтобы никто ночью нас не дергал. На всякий случай один из мобильников он кладет в карман пижамы и включает вместо звонка режим вибрации. Извращенец, — не без нежности добавила Турецкая.

— Понятно. И что случилось в тот раз?

— Я же говорю, почему-то зазвонил домашний! Долго звонил. Я проснулась. Нинка проснулась. Наконец даже Александр пришел в себя и снял трубку.

— Но вы же сказали, что он был отключен, я не понимаю, как он мог звонить?

— Я сказала: обычно отключен. Но не в этот раз.

— Почему?

— Потому что его просто не выключили! — воскликнула Турецкая.

— Так, — умиротворяюще поднял руки адвокат. — Давайте успокоимся, сосредоточимся и все, не торопясь, вспомним. Хорошо?

— Ладно, ладно!

— Ирина, посмотрите на меня.

Она подняла голову, и тут только Гордеев увидел, что глаза женщины наполнены слезами. Надо отвлечь ее, заставить говорить и что-нибудь делать, подумал он.

— Ирина, сделайте еще кофе, пожалуйста.

Турецкая встала, и они снова перешли на кухню.

— Кто обычно отключает телефон?

— Я, конечно…

— Понятно.

— Но если Саша дома, то он, потому что он позже всех ложится.

— Ага! Но ведь он был дома?

— Вот именно, — подтвердила женщина. — А я о чем говорю?

— И он не выключил телефон?

— Выходит, так.

— Наверно, обычно он вообще забывал это сделать, верно? — сказал Гордеев, в глубине души надеясь на противоположный ответ.

— Я бы так не сказала.

— Хорошо. Можете припомнить подобные случаи?

Турецкая подумала.

— Ну хотя бы раз или два забывал?

— Пожалуй, нет…

— Значит ли это, что телефон им не был отключен намеренно?

— Вот уж не знаю. Вы юрист, сами делайте выводы.

— Хорошо. Тогда вернемся к звонку. Вы сказали, что проснулись все, прежде чем Александр Борисович подошел к телефону?

Турецкая покусала губы, задумалась.

— Ну так что же? — поторопил ее Гордеев.

— Не совсем так.

— Объясните.

— Я припоминаю, что мы лежали, телефон звонил, и я требовала, чтобы он взял трубку, а он все этого не делал.

— Почему? Что он говорил?

— Говорил… говорил, что, наверно, не туда попали и сейчас звонить перестанут и нечего вообще вставать.

— Но телефон звонил, верно?

— Нет, — вспомнила Турецкая. — Он действительно перестал. А потом опять начал. И опять перестал. И опять позвонил. И тогда Саша наконец подошел.

— Выходит, через два звонка на третий, — уточнил Гордеев.

— Вы думаете… это было так условлено? — сообразила Турецкая.

— Пока не знаю, но очень вероятно. Турецкий должен был телефон отключить, но этого не сделал. К первому звонку не подошел, хотя аппарат недалеко от постели, насколько я понимаю…

— Да.

— О чем был разговор, вы слышали? Или, может быть, он выходил в другую комнату?

— Нет, не выходил. Он же видел, что я не сплю. Только Саша вообще ничего, по-моему, не говорил. Он сказал «алло», потом что-то уточнил и положил трубку.

— Что именно уточнил, попытайтесь вспомнить.

— Кажется, время…

Турецкий уточнил время за сутки до истории в «Распутине», подумал Гордеев. Это что-нибудь да значит.

— И какое же время он назвал?

— Он ничего не назвал. Он переспросил: «Во сколько?» И все. Понимаете?

Гордеев кивнул. Это могло значить многое, а могло и не значить ничего. Его кофе давно остыл, но Юрий Петрович все рассеянно водил в нем ложечкой.

— Юра, — с сожалением сказала Турецкая, — я боюсь, вы придаете много значения этому пустяку. Может, Грязнов ему звонил, договаривался о какой-нибудь пьянке. Слава часто себе позволяет поздние звонки.

— Я проверю, — кивнул Гордеев.

Это мог быть и Грязнов, но все же едва ли звонок был случайным, Турецкий его явно ждал. И при этом не воспользовался мобильным, оставил включенным городской телефон. Почему? Ответ прост. Мобильный телефон легко прослушивать. При наличии определенных навыков это не составит для специалиста особого труда. Допустим, Турецкий действительно договаривался о встрече со своим информатором и хотел оставить это в тайне. А значит, перестраховывался и не воспользовался своими многочисленными мобильниками. Между прочим, не так давно разразился скандал, выяснилось, что базы московских номеров сотовой связи находятся в свободной продаже на черном рынке. А вот городской телефон крупного работника Генпрокуратуры вообще защищен от посягательств, его, конечно, тоже можно поставить на прослушку, но об этом неминуемо стало бы известно начальству Турецкого. А кто начальство Турецкого? Меркулов.

Гордеев посмотрел на часы: начало двенадцатого. Он извинился, вышел в другую комнату и позвонил сперва Грязнову, потом Меркулову. Оба разговора уложились в пару минут. Что и требовалось доказать: начальник МУРа своему приятелю ночью не звонил, а заместитель Генерального прокурора с большой долей уверенности заявил, что до того, как Турецкий был арестован, его телефон не прослушивался. Почему он был в этом уверен? А потому, что после ареста Турецкого его, Меркулова, уведомили господа из ФСБ, что телефон на прослушку теперь будет поставлен, если, конечно, он, Константин Дмитриевич, не возражает. Константин Дмитриевич счел это сущим идиотизмом (Турецкий в камере, кого слушать-то, жену, что ли, или дочку?!) и поэтому не возражал. Вреда никакого. Меркулов справился, как идут дела, и предложил обращаться по малейшему поводу, касающемуся Турецкого. Ответив на вопрос Гордеева, Грязнов поинтересовался, «заехал ли он в репу Игнатьеву», и удовлетворенно хмыкнул в ответ на слова адвоката о том, что он не может сейчас об этом говорить. А Меркулов предложил завтра встретиться.