Читать книгу "Моя двойная жизнь - Джанетт Рэллисон"

должна была научиться делать это сама каждый день. Мне потребовалось три попытки, чтобы нанести тени правильно. Всё это смешивание, затемнение и контурирование должно быть требовало диплом в области искусства.

Пока меня прихорашивали в салоне, Марен завела банковский счет, чтобы переводить на него оплату. Она дала мне кредитную карту с именем Кари и копией водительских прав Кари, чтобы я могла купить, что захочу.

Гардероб был следующим пунктом в списке дел. Поход по магазинам был также, как она это преподносила, моим первым публичным испытанием, которое должно показать, смогу ли я сойти за Кари. Я более чем нервничала по этому поводу, и, пока мы ехали в бутик, сказала:

— Что если кто-нибудь увидит меня, сделает фотографию и она окажется на обложке журнала? Люди, которые знают Кари, поймут, что я дублёр.

Марен смахнула пылинку со свитера.

— Прежде всего поэтому ты носишь темные очки всегда, когда ты на улице. Во-вторых, фотографии отличаются, даже фотографии одного и того же человека на одном и том же мероприятии. Друзья Кари подумают, что с фотографиями что-то не то. В третьих, большие журналы проводят фотосессии для обложек, а таблоиды обычно печатают фотографии знаменитостей, которые занимаются чем-то интересным, поэтому не брей голову, не теряй и не набирай много веса, не разводись и не рожай другой звезде ребенка. Думаешь, ты можешь это выполнить, пока мы сегодня будем ходить по магазинам?

Я кивнула.

— Если кто-нибудь сфотографирует тебя, в худшем случае, она окажется в Интернете с другими сотнями фотографий знаменитостей, которые люди сделали на этой неделе. Не о чем волноваться.

Я откинулась на сиденье, пытаясь казаться такой же спокойной, как Марен.

— Я наняла телохранителя, — сказала она, когда мы приблизились к магазину. — Николай ждет в бутике. Тебе не нужно волноваться о поддержании с ним светской беседы, потому что его английский ограничен, однако у него великолепные рекомендации — он раньше работал в КГБ.

— Русская секретная полиция?

— Точно, — она улыбнулась, как будто это было хорошо, но это только заставило меня больше нервничать. Я не могла стряхнуть видения того, как какой-то дородный парень допрашивает людей в тускло освещенных комнатах.

Когда мы припарковались, я сразу узнала его. Было бы сложно не заметить парня ростом три фута шесть дюймов, который стоял, охраняя для нас парковочное место. Машина остановилась, и он открыл для меня дверь. Он не улыбнулся, просто осматривал улицу, пока я выходила. Потом он последовал за мной и Марен внутрь, встал рядом со стеной и начал внимательно всматриваться в магазин.

Это был магазин, в который Кари нечасто заходила, поэтому персонал её не знал. Пока мы шли к одежде, Марен прошептала:

— Стой прямо, плечи назад, и покажи немного капризов суперзвезды.

Капризы суперзвезды, повторила я себе. Я Кари Кингсли. Я блистаю, когда я на сцене. Продавец, женщина, надевшая на одну руку больше украшений, чем я на всё тело, улыбнулась и рассказала мне какая она поклонница моего творчества, потом принесла мне одежду для рассмотрения.

Я хорошо справилась с ролью Кари. Хорошо, я признаю, что я почти вскрикнула, когда продавец первый раз подала мне блузку и я увидела ценник, свисавший с рукава. За двести пятьдесят долларов Томми Хилфигеру лучше самому приходит ко мне домой и гладить её. Но после этого я прекратила смотреть на цены с открытыми ртом и притворилась, что для меня обычное дело примерять пару туфель за восемьсот долларов.

Я надевала вещи, которые никогда бы не примерила дома. Они были слишком яркими, слишком блестящими, и все же, когда я смотрелась в зеркало, они мне шли. Я уставилась на себя, поворачиваясь то одним боком, то другим, в то время как продавец порхала рядом с примерочной, уверяя меня как шикарно и превосходно я выглядела. Я действительно чувствовала себя красивой — и не так, как когда мама говорит тебе эти слова, пытаясь подбодрить тебя. Я чувствовала силу своей красоты — словно я могла бы выйти в двери, махнуть волосами и мир дал бы мне всё, чего я пожелаю.

Это было частью обычной жизни Кари — это внимание, эта избалованность. И у меня это тоже могло бы быть, если бы я росла как дочь Алекса Кингсли.

Это была неожиданная мысль, она не заставила меня чувствовать себя обиженной, но и не оставляла меня, и она становилась все более навязчивой с каждым моим подходом к зеркалу.

Я могла бы жить здесь, в Калифорнии, и никто никогда бы не воротил от меня нос потому, что я была бедна. Я бы росла вместе с Кари, мне бы давали всё, чего я пожелаю, и, кто знает, может быть я бы тоже стала рок-звездой.

Чувство нарастало и обретало форму до тех пор, пока я не захотела участвовать в этом маскараде просто чтобы узнать Кари, познакомиться с отцом и потом уехать обратно в Западную Вирджинию. Я хотела знать, каково это жить в Беверли Хиллс. Может быть, было еще не слишком поздно. Может быть, этой девушкой в зеркале, на которой было надето одежды на тысячу долларов, я могла бы стать по-настоящему.

Как только мне на ум пришла эта мысль, я вспомнила наставления бабули о том, что не надо менять свою сущность. Я сказала, что не буду этого делать, но это скорее всего невозможно. Я изменилась в тот момент, когда уехала из Западной Вирджинии. Теперь мне нужно было понять, в кого я превращаюсь.

Когда Марен отнесла мою одежду на кассу, в магазин зашла девочка-подросток с подругой. Она наблюдала за мной в течение минуты, потом подошла:

— Извините, вы — Кари Кингсли?

Её слова звучали так, как будто она этому не верила. Конечно нет, я выглядела неправильно. Я ходила неправильно. Возможно, я не могла с этим справиться. Но в следующую секунду она нервно засмеялась, как будто она задала глупый вопрос.

— Я обожаю ваш последний альбом. «Два сердца порознь» — моя любимая песня, — она сунула мне ручку и листок из блокнота. — Вы не дадите мне автограф?

— Конечно, — сказала я с большей благодарностью, чем могла бы показать Кари. Девочка сделала мне прекрасный комплимент, я могла сойти за Кари Кингсли.

Я подписала бумагу и потом оставила размашистую подпись на обороте кредитки. Оба раза мои К были идеальны.

Спустя немного времени, Марен испортила моё хорошее настроение. Когда мы вернулись в машину, она передала мне пакеты с одеждой и сказала:

— Держи. Этого должно хватить, пока ты не похудеешь на размер.

— Что? — спросила