Читать книгу "Американский принц - Сьерра Симоне"

тебе все равно, выживут они или умрут. А сейчас она сказала: ты не можешь иметь Колчестера, он тебя не хочет. Неужели ты действительно откажешь ему и Морган в шансе быть счастливыми?

— Я не знаю, почему я это сказал, — быстро сказал я. — Уверен, что он хочет с тобой поговорить. Если я увижу его раньше тебя, то расскажу, что ты здесь.

— Хорошо, — Морган глубоко вздохнула и посмотрела на меня нехарактерно уязвимым взглядом. — Мне просто нужно с ним поговорить, и все. Даже недолго, если у него нет много времени. Но я просто… — она посмотрела на свои колени и накрутила пояс пальто на пальцы. — Пожалуйста, Эмбри. Я знаю, что это была всего одна неделя, но я не могу перестать думать о нем. О нас… как я хочу, чтобы были мы. И он должен знать…

Как могла жизнь стать еще хуже в разгар войны?

Она снова сводила Колчестера и Морган, вот как.

— Ладно, — сказал я, почесывая лицо. — Я об этом позабочусь.

Но оказалось, что об этом сложнее позаботиться, чем я думал. Колчестер был на патрулировании в другой долине, и я не мог связаться именно с ним по рации и сказать, что здесь моя сестра, которая хотела его трахнуть. Мне, наконец, удалось по рации сообщить ему, что у него посетитель из Праги.

— Посетитель из Праги? — даже не смотря на помехи, он казался сомневающимся.

Вздох.

— Ты же, знаешь, мужик. Старый друг из Праги. Она здесь, на базе, чтобы увидеть тебя. Она скучает по тебе.

— О, — хотя ответ был коротким, я слышал по рации, как люди Колчестера смеются над ним. — Скажи ей, что я скоро.

Но «скоро» заняло некоторое время, и через два дня чрезвычайно раздраженная Морган шагала по моей комнате, пока я собирал сумку для патруля, в который должен был отправиться через несколько дней.

— Почему он не возвращается? Что они там делают?

Я складывал одно и то же одеяло пять или шесть раз, лишь бы не пришлось смотреть на ее раскрасневшееся лицо и не думать о том, насколько сильны ее чувства.

Только это напоминало мне, насколько противоречивые чувства испытывал я из-за всего этого.

— Морган, пожалуйста. У него есть работа, которую он должен делать. У меня есть работа, которую я должен делать. Ты же, с другой стороны, только притворяешься, что работаешь. Почему бы тебе не съездить на несколько дней в Киев? Сходи в музей, посмотри на старое советское дерьмо.

Морган села на мою кровать, жуя губу, похоже, раздумывая над этой идеей. Было время, когда она изучала архитектуру, до того как грозная Вивьен надавила на нее, чтобы она перешла на политологию. Внутри этого маленького лоббиста все еще скрывалась девушка, которая тащила меня в каждый музей в каждом месте, куда бы мы ни приехали.

— В путеводителе в моем номере отеля говорится о том, что в Глейне есть средневековая церковь. Может быть, я поеду туда завтра. — Морган вздохнула, закрыв глаза. — Мне просто нужно с ним поговорить. Разве это так много, что Вселенная не дает мне этого сделать?

Я вырос в Сиэтле. Всякий раз, когда белые девушки в возрасте двадцати лет говорили о Вселенной, я знал, что разговор будет не простым.

— Отправляйся в церковь, Морган. Сделай несколько снимков для мамы и твоего отца. Держу пари к тому времени, как ты вернешься, Колчестер вернется с патрулирования, и ты сможешь с ним поговорить, и протащить его в свой номер для нескольких сессий шлепанья.

Морган взглянула на меня резким взглядом, но не ответила.

И когда я поцеловал ее на прощание, я и понятия не имел, что в следующий раз, когда ее увижу, она будет в окружении пламени истекать кровью из-за карпатской пули.

ГЛАВА 7

Эмбри

Настоящее

Я планировал работать в одиночестве, но когда добираюсь до небольшого аэропорта, меня встречает молодая латиноамериканская женщина с эффектной стрижкой и с мужчиной, настолько дорогим и знакомым, что я подбегаю прямо к нему и заключаю в медвежьи объятия.

— Персиваль Ву, — говорю я, отстранившись и сжимая его плечо.

— Мистер вице-президент, — говорит Ву, его улыбка искренняя и только немного дразнящая.

— Последнее, что я слышал, что ты был в Иордании, занимаясь какими-то таинственными вещами, — говорю я.

После окончания войны Ву присоединился к ЦРУ, став одним из тех агентов, которых в тех сводках для брифингов, которые я получал каждое утро, идентифицировали только по номеру и кодовыми именам.

— Только два дня назад вернулся домой в Чикаго. Когда я услышал, что похитили миссис Колчестер, то сразу же вызвался добровольцем.

Ладно, поверю. Хотя я настроился, что справлюсь один, но присутствие Ву повлияло положительно. Я чувствую себя в безопасности, когда он прикрывает мою спину, согретый его верностью.

— Прямо, как и в старые добрые времена, верно?

Он улыбается.

— Будем надеяться, что будет немного легче. И могу ли я представить тебе агента Гарета? Она новенькая в агентстве, но довольно уникальная. Специализируется на ситуациях с заложниками, вроде той, с которой мы столкнулись сейчас.

— И как бы вы охарактеризовали ситуацию? — спрашиваю я их обоих, после быстрого рукопожатия с Гарет.

В моей голове вспыхивает образ Грир в милости Мелваса, и я засовываю свою трясущуюся руку в карман. Я хочу его убить. Мне так ужасно хочется его убить, что я не могу этого дождаться.

— Об этой ситуации никто не знает никто, за исключением узкого круга людей, — ровно говорит она, врываясь в мои мысли. Мы идем к ожидающему нас маленькому самолету. — Это классифицируется как ситуация первостепенной важности, и значит, что у нас ограниченные инструменты воздействия, но больше возможностей. Я объясню подробней, когда мы попадаем на борт.

— И куда мы летим?

— В Ньюпорт. В частности, в сарай для лодок.

Я смотрю на нее, и она добавляет:

— Поверьте. Все обретет смысл. В самолете мы все подробно обсудим.

* * *

До лодочного сарая мы добираемся слишком поздно. Понимаю это в ту минуту, когда ступаю ногой на тропинку, ведущую из леса к дому. Мы обыскиваем сарай, док и сам темный дом, величественно внушительный даже в тусклом закате. Там нет Грир, и там не скрываются никакие зловещие карпатцы. Там также нет и лодки, но есть явные свидетельства повреждения. Разбросанные весла, царапины, мокрая древесина. Словно кто-то боролся, чтобы не попасть на лодку.

Я чертовски рассержен. В ярости от мысли, что кто-то поднял руку на мою Грир, маленькую принцессу Эша, мою королеву. Трясусь от ярости