Читать книгу "Есть что вспомнить. Записки следователя прокуратуры - Юрий Васильевич Щадин"

РФ производство следственных действий в ночное время не допускается, за исключением случаев не терпящих отлагательств. Процессуальный закон понятия этого исключения не конкретизирует и сейчас следствие трактует его исключительно по своему усмотрению, то есть произвольно. В результате ночные допросы, допускаемые законом в порядке исключения, стали повседневностью и стандартом по надуманному требованию их проведения «в кратчайшее время». Многочасовой ночной допрос ребенка – апофеоз этого произвола. Руководители следователей для обоснования прямого нарушения закона считают достаточным письменного согласия допрашиваемого или его представителя на ночной допрос. Такое заявление, а, по сути, согласие на нарушение процессуального закона, под магией следственного «надо», подписывается поднятыми ночью педагогом и представителем администрации.

Имея семилетний опыт расследования сексуальных преступлений, а также опыт поддержания государственного обвинения, утверждаю, что само требование детализации потерпевшей насильственных сексуальных действий не только аморально, но и непрофессионально. Такая детализация для доказательства виновности не требуется и свидетельствует лишь о незнании специфики расследования этой категории дел. Увы, следственное руководство прямо требует от следователей такой профанации следствия, а прокуратура не замечает массового нарушения процессуального закона. Очевидно, что ничего общего с профессионализмом эти требования не имеют и более того – его исключают.

Зигзаги стиля

Ставшее классическим объяснение: «Кроме того, мне вменяется в вину циничный поступок, выразившийся в том, что якобы я показал сотрудникам РОВД половой орган, а затем ударил его по уху, отчего у него слетела с головы фуражка», явно принадлежит человеку с хорошим чувством юмора. Но оперативники и следователи, не утруждающие себя прочтением составленных ими объяснений, протоколов допросов и даже постановлений, в избытке предоставляют материал для этих рубрик.

Поделюсь теми, которые приходилось читать лично. Так, желая подчеркнуть нахождение в состоянии опьянения погибшего на пожаре, как возможной причине загорания, начальник караула пожарной части в своем объяснении указал: «Позже мы обнаружили труп, мужчины или женщины мы не разобрали, он был сильно выпимши».

Желая подчеркнуть несостоятельность версии подозреваемых, следователь в своем постановлении указал: «Ворвавшись в комнаты, подвергли дерзкому избиению прикомандированных водителей, причинив им телесные повреждения, которые совершенно непричастны к предыдущей драке».

По одному из уголовных дел следователь, назначая экспертизу, вынес постановление с оригинальным окончанием: «Экспертам ЭКУ при ГУВД поручается разъяснить права и обязанности руководителю БСМЭ».

Примерно в 19 часов 00 минут, более точного времени я не могу назвать, мы встретились…

Мне по дороге встретился Иван, который следовал в неизвестном мне направлении…

С ним я знакома на протяжении примерно непродолжительного периода времени.

Я не обратил внимания, были надеты на ней трусы, я не видел…

На нем были одеты нормальные брюки.

…на полу в указанном кабинете лежал молодой парень… на стуле сидел второй молодой парень, который потом случайно упал на пол. На вид оба эти парня спали.

Апофеозом же стал материал проверки участковым инспектором милиции заявления об изнасиловании. Он подробно изложил объяснения подозреваемого об интиме по взаимному согласию. Когда дошел до кульминации событий в сарае после слов «я засунул руку ей в трусы,…» и поставив запятую, участковый запись объяснений приостановил – дальнейшее и так мол понятно, и решил выяснить механизм образования «уличающих» подозреваемого ссадин на спине заявительницы. Сообщив подозреваемому о их наличии и забыв записать заданный вопрос: «А откуда появились ссадины на спине?», участковый после запятой записал полученный ответ: «а там была поленница дров». Такая «фиксация» вполне правдоподобного объяснения привела к гомерическому хохоту при его озвучивании.

Очная ставка

В соответствии с требованиями процессуального закона следователь вправе её провести, если в показаниях ранее допрошенных лиц имеются существенные противоречия. Однако проведение очной ставки стало обязательным и самым… безрезультативным следственным действием, сводящимся к повторению ранее данных показаний в присутствии друг друга. По мнению чиновников от следствия, это усиливает доказательства виновности, позволяя включить в обвинительное заключение фразу: «свои показания подтвердил на очной ставке». Непризнание вины и отрицание совершения преступных действий нельзя определять, как существенные противоречия. Это позиция обвиняемого, согласованная с защитником и поддерживаемая им. Очная ставка имеет значение только если приводит к изменению показаний и устранению противоречий. Иначе это пустая трата времени. Именно такую оценку у надзирающего прокурора и судов получало проведение очной ставки до принятия нового уголовно-процессуального кодекса в 2001 году. Но затем оценка доказательств судами изменилась, механическое повторение уличающих показаний получило статус полноценного доказательства.

Нередко следователи, не мудрствуя лукаво, в целях экономии времени, на компьютере просто переносят в протокол ранее данные показания дословно и в полном объеме. Даже не утруждая себя выделением той части, которая содержит конкретное противоречие. И задают единственный вопрос: вы подтверждаете показания? Настаиваете на них? Такая очная ставка никаких противоречий устранить не способна. К сожалению, никаких возражений эта профанация ни у прокуроров, ни у судей не вызывает. Доходит до абсурда: очная ставка проводится с обвиняемым, который не давал показаний, пользуясь конституционным правом не свидетельствовать против самого себя. Очевидно, что никаких противоречий нет и быть не может, поскольку нет показаний обвиняемого. А с точки зрения следственной тактики, такая «очная ставка» – глупость, ознакамливающая обвиняемого и его защитника с уличающими показаниями задолго до окончания дела, и дающая возможность эффективной корректировки показаний обвиняемого и версии защиты. Нужно быть очень далеким от следствия, чтобы давать такие указания. Объясняется этот нонсенс… выполнением требований международной конвенции, обязывающей предоставить обвиняемому возможность задать вопросы уличающему его лицу. Такая возможность безусловно должна быть представлена в судебном заседании и не требует абсурдного применения норм досудебного процесса. Но такие очные ставки проводятся на тот случай, если свидетель обвинения в суде не появится. Достаточно часто основной, а иногда единственный свидетель обвинения меняет место жительства, а его и не ищут (или делают вид, что ищут). Поразительно, но этот примитив поддерживается судами на случай подачи жалобы в Страсбург – мы требования конвенции выполнили еще на стадии предварительного следствия. Да не проходит это в Страсбурге. Ведь само оглашение ранее данных показаний, в том числе и на очной ставке, допускается либо с согласия подсудимого, либо только в исключительных и перечисленных в процессуальном законе случаях. А ведь очная ставка – затратное по времени следственное действие, требующее явку в назначенное время двух допрашиваемых лиц, а, нередко, двух адвокатов, законного представителя и педагога.

Очные ставки (особенно если хотя бы один судимый) могут привести, и приводят к обратному результату, к психическому воздействию на свидетелей и потерпевших, к изменению показаний или отказу от них. Поэтому проведение очной ставки требует изучения личности допрашиваемых, их взаимоотношений и интересов. Если давшее уличающие показания лицо легко внушаемо, находится в психологической зависимости от другого допрашиваемого, проведение очной ставки приведет к противоположному результату, и вы получите отказ от уличающих показаний. Именно поэтому решение о проведении очной ставки должен принимать следователь.

По делам о половых преступлениях очная ставка является для потерпевшей стрессовой ситуацией и проведение её может повлечь нервный срыв и даже психическое заболевание. Так, в Балашове после проведения очных ставок при расследовании группового изнасилования у несовершеннолетней потерпевшей было зафиксировано расстройство психики. Лишь после этого в регионе по делам об изнасиловании несовершеннолетних было прекращено проведение ничего не дающих следствию очных ставок.

Когда целесообразность очной ставки перестала определяться усмотрением следователя, для отказа в её проведении вам необходимо заключение психолога или мотивированное возражение педагога (в случае несовершеннолетия потерпевшей). Так вам проще допросить указанных лиц, чем выступать в роли инквизитора. А ведь проведение очной ставки может быть и опасным для жизни. В моем производстве находилось дело о насильственных действиях сексуального характера в отношении шестнадцатилетней девушки с врожденным пороком сердца. О её заболевании я узнал при максимально щадящим её психику допросе в присутствии родной тети (к которой она приехала в гости). Девушке стало плохо и мне пришлось вызвать скорую помощь. Стандартное указание прокурора о проведении очной ставки я выполнять отказался: риск для здоровья и самой жизни потерпевшей, был слишком реальным. И не заблуждайтесь – всю ответственность за последствия