Читать книгу "Доктора вызывали? или Трудовые будни попаданки - Соня Марей"

могу служить? У нас есть свежее рагу из баранины и чудесные малиновые пирожные. Желаете попробовать?

Я улыбнулась в ответ и, наклонившись к ней поближе, изложила суть нашего визита. Хозяйка слушала внимательно, время от времени кивая и автоматически протирая и без того чистую столешницу полотенцем.

— Значит, ищете, как подзаработать? Смыслите в целительстве? Что ж, это полезное умение…

Кажется, наш разговор услышал один из сидевших неподалеку мужчин, потому что картинно схватился за грудь и простонал:

— Ой, не могу, сердце болит, разрывается просто!

Что, неужели человеку стало плохо? Я сперва испугалась и хотела ринуться на помощь, но тот продолжил, сбив мне весь настрой:

— Спасите-помогите, сейчас умру от вашей красоты!

Лик бросил в его сторону хмурый взгляд, а я закатила глаза к потолку. Все ясно, обычный симулянт.

— Пропишите мне пиявок, дорогая, а лучше исцелите своей любовью! У меня и деньги водятся… ах ты блохастое отродье! Оно меня укусило! — любвеобильный господин или, как тут говорят, нейт подскочил на стуле, а я увидела вылетевшую в приоткрытую дверь черную молнию.

Кажется, Уголек возревновал и решил отстоять мою честь по-своему. Хорошо, хоть лапу на него задрать не додумался. Бабульки за своим столом неодобрительно заворчали, товарищи нейта рассмеялись, а смутившийся шутник покраснел и принялся скорей наворачивать свой обед.

— Любовь в другом квартале ищут, а у меня приличное заведение! — напомнила хозяйка, а потом повернулась ко мне: — Зовите меня тетушка Марта, дорогая. А можно узнать, у вас лицензия есть? Или вы не входите в лекарскую гильдию?

Еще одна промашка, скоро буду их в блокнот записывать. Только писать научусь. Надо было догадаться, что по примеру прошлых веков тут существуют профессиональные гильдии и сообщества, я же намеревалась практиковать “из-под полы”. Интересно, это вообще законно?

Уловив мое смятение, женщина сочувственно улыбнулась и взяла меня за руку.

— Знаешь что, милая, сходи-ка ты в госпиталь Благой Алоры, он на Зеленой улице находится. Там лечат детей, по большей части сирот и внебрачных. Лишние руки не помешают, но сомневаюсь, что платят много. Зато у меня там брат служит секретарем главного лекаря, скажи ему, что от Марты. Пускай проведет потолковать со своим начальником. Глядишь, и повезет.

— Спасибо за помощь, тетушка Марта. Не забуду вашу доброту, — поблагодарила я с улыбкой. На душе стало легче от того, что пока в этом мире мне на пути попадается больше хороших людей, чем плохих.

Женщина расплылась в улыбке.

— Похвальное желание работать, а то современная молодежь только ищет, где бы потеплее устроиться и ничего не делать.

Как знакомо! Сколько бы лет ни прошло, старшее поколение всегда будет ругать невоспитанную и ленивую молодежь.

— Может, все-таки пирожное?

Я вежливо отказалась, сказав, что мы не голодны. Ведь в том, что проворонила кошелек, я так и не призналась, не хотелось давить на жалость. Еще раз поблагодарив хозяйку “Хрустящей корочки”, мы с Ликом покинули заведение.

— Интересно, где этого бродягу носит? — я огляделась по сторонам в поисках Уголька.

А сама пыталась понять, что помню из истории медицины и организации больниц и госпиталей в прошлых столетиях. Конечно, не стоит сравнивать два совершенно разных мира, но свой можно взять, как ориентир, и в случае чего предложить главному лекарю несколько интересных решений.

Да, задерживаться здесь долго я не могу, глупая печать покоя не даст, но это очередной шанс узнать о новом мире и состоянии местной медицины. Уверена, я смогу оказаться полезной, главное, чтобы мне поверили и восприняли всерьез.

Пока я мечтала и строила планы, Лик внезапно наклонился и с торжествующим видом вскинул вверх руку.

— Аннис, погляди, как нам повезло! Ты свой кошелек потеряла, зато я другой нашел!

Парнишка сиял радостной улыбкой, вертя в пальцах потертый кожаный мешочек. Меня сразу охватило тревожное предчувствие, я хотела цыкнуть на Лика и заставить бросить находку, но не успела. Из толпы на него вихрем налетел незнакомец и схватил за ухо.

— Ах ты, карманник! Там было двадцать серебряных монет, если хоть одной не досчитаюсь, ухо отрежу! И пальцы тоже!

Судя по потрепанному виду, запаху и лицу с отпечатком недавних возлияний, таких денег у этого человека отродясь не водилось. В нашем мире тоже существовало немало мошенников, которые нарочно подбрасывали кошельки, а потом требовали деньги, которых там не было. Выбирали легких жертв, брали агрессией и напором, и некоторые попадали очень крупно.

Пока народ не успел взволноваться, стараясь не привлекать к нам лишних взглядов, я перехватила смуглую жилистую руку и стиснула запястье изо всех сил. Пальцы разжались, и мужик выпустил испуганного Лика. Сама не знаю, откуда во мне взялось столько злости, от нее перехватило дыхание и потемнело в глазах.

— А ты… — заикнулся рыночный жулик.

— Он ничего не брал, — прошипела я, глядя в темные и хитрые глаза. — Извинись, ты сам уронил свой кошель.

Гнев все не утихал, рука, казалось, покрылась огнем до самого плеча. Несколько секунд шла борьба взглядов, а потом мужик ошалело моргнул.

— Эээ… — выдавил из себя, а к нам, тем временем, подступили два крепких парня.

— Что здесь случилось? — спросил меня один из них.

— Он обвинил моего брата в воровстве, — стиснув напоследок чужое запястье и оставив на нем отпечатки ногтей, я отбросила руку мошенника и вытерла ладонь о юбку.

— Из-звините, я сам его потерял, — безэмоционально произнес тот.

— Вот именно, — я обняла Лика за плечи и потащила прочь.

Ноги плохо слушались, внутри все тряслось и дрожало, а сердце билось часто-часто.

— Аннис, что это было? Как ты это сделала? — Лик перевел на меня испуганный взгляд, и только тогда я поняла, что случилось.

Этот прожженный плут меня послушал. Не стал голосить, что я вру, не стал отпираться, он просто взял и… согласился. Отойдя в тень между двумя домами, я прислонилась спиной к стене и перевела дух.

— Даже я испугался тебя, — Лик коснулся моего лба. — Ты такая бледная. И холодная…

— Я не знаю.

Казалось, что солнце светит слишком ярко, даже слезы на глазах выступили. А рука все не прекращала болеть. Развернув ладонь, я взглянула на печать: она как будто побледнела. Почесала краешек узора ногтем — крошечный завиток стерся в пыль, словно был нанесен сухой краской.

— Кажется, это магия, — шепотом произнес парнишка. — Но тебя же ограничили.

Сама