Читать книгу "Они хотят быть как мы - Джессика Гудман"

– Замечательно. – Я не лукавила. Именно такое место я рисовала в своем воображении для Адама. Остаток вечера мы провели, играя в пиво-понг с его соседями по комнате – тремя парнями с английского факультета, которые по очереди курили травку из двухфутового кальяна. Я как будто вернулась на Золотой берег. Все казалось таким… привычным.

У меня закружилась голова, и когда я заглянула в свой телефон, то увидела сообщение от мамы: «Пора бы и честь знать, девочка…»

– Черт, – вырвалось у меня. – Думаю, мне надо возвращаться в отель.

Адам кивнул и вернул кальян на обшарпанный кофейный столик.

– Я провожу тебя.

– Это вовсе не обязательно, – смущенно сказала я.

Он рассмеялся.

– Идем.

Мы молчали всю дорогу, пока не добрались до сонной гостиницы типа «ночлег и завтрак», которую порекомендовала нам Синди Миллер. На этот раз я в полной мере ощущала каждый сантиметр между нами. Я бы хотела поставить этот миг на паузу. Чтобы это стало моей жизнью, навсегда.

Адам остановился и повернулся ко мне.

– Ну, и как? – начал он. Его прозрачные очки слегка сползли с переносицы, и голубые глаза сияли ярче, чем когда-либо. – Что ты обо всем этом думаешь?

– Мне очень нравится, – ответила я.

– Я знал, что так и будет.

Я приготовилась к чему-то волшебному. К моменту большого взрыва, который отзовется дрожью в моем теле. Когда наши рты найдут друг друга. И все придет в движение и обретет смысл. Я закрыла глаза и ждала. Но ничего не произошло. Вместо этого Адам обнял меня с такой нежностью, что мне захотелось плакать. Он положил голову мне на макушку и глубоко вдохнул.

– Скоро увидимся, малыш. – А потом он исчез.

В ту ночь я решила не быть девчонкой, которая следует за парнем в колледж. Это не из-за него, сказала я себе. Браун – лучший университет. Это то, что мне нужно. Все так говорили.

Университет предлагал программу моей мечты, но при этом казался идеальным местом, где я могла вырваться из пузыря Золотого берега, бросить вызов всему привычному и знакомому, встретить новых людей, которые выросли в других краях, разнообразных и интересных, а не из одного теста сделанных. Браун представлялся мне местом, где человека оценивают не по количеству домов и машин, где администрация на самом деле стремится к тому, чтобы студенты обрели перспективу и прочные знания, а не просто делали вид, будто учатся.

Поэтому я вложила в свою заявку все, что накопила. Я поговорила с Малликой и профессорами факультета астрофизики, собрав как можно больше информации для эссе. Как могла, постаралась объяснить, почему изучение космоса – это единственное, в чем я вижу свое призвание, и почему считаю себя достойным приобретением для университета. Я могла бы прочесать наш архив в поисках контактов из Брауна или помощи от суперэксклюзивного советника из колледжа, который консультировал Игроков бесплатно (его дочь тоже входила в эту касту пять лет назад). Но я не стала опускаться до этого. Всякий раз, когда я открывала приложение, что-то останавливало меня. Я хотела все сделать сама. Хотела проверить, получится ли у меня. Так что я отослала свое заявление и лишь молилась.

По настоянию доктора Бордман я отправила через приложение и заявку в государственную программу поддержки отличников, что в случае положительного решения, гарантировало бы мне бесплатное обучение в университете.

– Интересно, их физический факультет связан программой обмена с твоей любимой обсерваторией на Гавайях? – спросила мама, когда я рассказала ей о своих планах.

Такая программа существует, нехотя призналась я.

– Ну, тогда ладно.

И вот теперь мы сидим у Дианы, и Адам закидывает руки за голову и приваливается к спинке дивана. Я чувствую укол разочарования, когда он переводит разговор с колледжа на Игроков.

– Ну, и когда вы набираете новичков? – спрашивает он.

– Думаю, через несколько недель.

– Наши братишки тоже участвуют в конкурсе?

Я борюсь с желанием погрызть ноготь. Мне не хочется объяснять ему, почему я против того, чтобы Джаред ввязывался в это. Даже с гарантированными оценками, вступлением в другой мир, перспективой оглушительного веселья я не хочу, чтобы он проходил через все это, преодолевал кучу глупых препятствий, доказывая, что достоин.

Однако глубоко во мне скрывается истинная причина моего нежелания видеть Джареда Игроком. Я не хочу, чтобы он узнал, что мы натворили.

– Может быть, – отвечаю я. – Посмотрим. – Диана ставит перед нами блюда, и у меня в животе урчит при виде золотистой горы. Блинчики разложены поверх хэшбраунов и яиц. Из-под этой кучи торчат липкие поленья подрумяненного мяса.

– Ваше высочество, – говорит Адам, складывая ладони в молитвенном жесте. – Я не достоин такой роскоши.

– О, заткнись. – Диана шлепает его по рукам. – На меня не действуют чары Миллеров.

Когда она уходит, я понимаю, что пора.

– Я должна тебе кое-что сказать.

Адам отправляет в рот кусочек и проглатывает. Его губы блестят от масла, и мне хочется вылизать их дочиста. Он наклоняет голову набок, и я воспринимаю это как разрешение продолжить.

– Я получила кучу странных сообщений. – Мое сердце бьется в угрожающем ритме. – От Рейчел.

Адам роняет вилку.

– Что? – Он сглатывает. – Покажи мне.

Я достаю телефон и протягиваю ему, наблюдая, как он пролистывает сообщения.

– Это так типично, – говорит он, качая головой.

– Ничего страшного, да? Не может быть, чтобы она говорила правду. Это же чушь собачья.

Адам кладет мой телефон на стол и откидывается на спинку дивана.

– Рейчел чокнутая. – Его голос словно лезвием ножа разрезает воздух между нами. – Я не хотел тебе этого говорить, но она все лето присылала мне подобные сообщения.

– Серьезно? – ошеломленно спрашиваю я. – Почему ты ничего не сказал?

– Не хотел тебя расстраивать. Я знаю, как это на тебя действует. Шайла и все такое.

Глаза щиплет, и я качаю головой. Ее призрак – повсюду, даже здесь, за этим столом в закусочной Дианы. Адам подается вперед и накрывает мою руку ладонью.

– Только не позволяй ей доставать тебя, ладно? Она заботится о своем брате, а не о тебе.

Я киваю.

– Ты прав.

– Мне надо пописать, – смущенно произносит Адам. Он выскальзывает из кабинки и исчезает в туалетной комнате.

Я моргаю, прогоняя слезы, и поворачиваю голову к фотографии Шайлы. Ее широкое веснушчатое лицо улыбается из рамки. Она понятия не имела о том, что будет дальше, что нам прикажут сделать и чем все это закончится. Я не знала, что та ночь, отмеченная грохотом волн и теплой водкой, станет для нее последней. В памяти оживают крупинки песка на моих губах. Трескучий крик. Кулаки, сжимающие простыни. Мои вьющиеся волосы, непослушные и живые. Темнота. Кромешная темнота.