Читать книгу "Эффект негативности. Как способность замечать плохое трансформирует нашу реальность - Джон Терни"

Нейроученые выяснили, что на вид злого лица миндалевидное тело реагирует быстрее, чем остальная часть мозга.

Базальные ядра, скорее всего, работают в предэмоциональной манере и эволюционировали, чтобы реагировать остро. Они часто заставляют животное бежать, когда безопаснее стоять на месте. Но эта ошибка не так фатальна, как неспособность уйти от хищника. Жители пригородов редко встречаются со смертельными угрозами возле дома, но древние частицы нашего мозга все еще реагирует именно так: лучше перестраховаться, чем потом жалеть.

Намного позже эволюция создала третью систему предупреждения в префронтальной коре. Приставка «пре» показывает ее положение в мозгу – спереди, – подразумевая нечто новое в терминах эволюции. Эта часть мозга больше развита у людей, чем у других существ. Префронтальная кора участвует в человеческих, не похожих на поведение рептилий действиях: логическое мышление, осознанная мысль и контроль над исполнением. Она понимает символическое значение событий, включая языковое мышление. Она намного гибче и специализированнее, чем базальные ядра или лимбическая система, но может активировать их. Если мысль: «Озеро означает, что я в пятнадцати минутах от костюма», – запускает базовое чувство страха или опасности, то человек может реагировать эмоционально и иррационально. Префронтальная кора обрабатывает и более счастливые мысли, например: «Этот костюм поможет мне побить мировой рекорд». Но результат уступает по силе и скорости, потому что плохое правит в мозгу и нервной системе.

Когда вы смотрите на мир, ваше внимание автоматически притягивают угрозы. Даже восьмимесячные дети быстрее повернутся, чтобы посмотреть на изображение змеи, а не лягушки.

Если пятилетнему ребенку показать несколько лиц, он скорее заметит грустное, а не счастливое. И быстрее распознает испуганное или сердитое выражение. Когда взрослые надевают очки с разными картинками на каждом глазу – экспериментальный метод, называемый бинокулярным соревнованием, – мозг дольше фокусируется на неприятном изображении. В одном таком эксперименте исследователи использовали фотографию ученика после того, как рассказали участникам сплетни о нем. Иногда они упоминали, что он помогал донести продукты пожилой женщине, а иногда – что бросил стул в одноклассника. Потом показывали одному глазу фотографию ученика, а другому – изображение дома. Если участники думали, что ученик бросался стульями, мозг фокусировался на его лице намного дольше, чем когда парня считали добрым самаритянином.

Мозг был буквально слеп к доброте.

Этот нейронный уклон проявляется и в экспериментах с тестом Струпа – классической техникой изучения автоматических процессов в мозгу. Людям показывают слова и просят назвать цвет букв. Чтобы ответить быстро, нужно игнорировать значение слова и фокусироваться только на цвете, но порой это сложно. Если вы видите слово «зеленый», написанное красными буквами, вам приходится справляться с автоматической интерпретацией в мозгу. Поэтому нужно больше времени, чтобы ответить «красный». Такая же задержка происходит, когда людям показывают слова, которые означают негативные черты характера. Они отвечают на слово «нечестный» дольше, чем на «дружелюбный», потому что мозг автоматически уделяет больше внимания плохим чертам, а не хорошим. Это влияет и на память.

Когда участников просят вспомнить как можно больше показанных слов, они скорее вспомнят «нечестный», чем «дружелюбный».

Негативный уклон распространяется и на простые нервные сигналы, которые проходят по хребту и контролируют рефлекс «отпрянуть», – например, когда ваша рука касается горячего или острого предмета. Эти первичные рефлексы есть как у людей, так и у животных. Они развивались вместе с экстензорным рефлексом, заставляющим двигаться вперед. Сгибательный рефлекс физически намного сильнее экстензорного и допускает меньше вмешательства. Такой же дисбаланс есть в миндалевидном теле. Эта древняя эмоциональная часть мозга вовлечена в такой базовый процесс, как желание чего-то. (В эру Фрейда ее бы ассоциировали с «ид» – источником желания и импульсов.) Миндалевидное тело играет важную роль в оценивании. То, как мы воспринимаем человека или предмет, формирует наши желания и потребности.

Когда мы голодны, еда выглядит хорошо и приятна на вкус, потому что удовлетворяет наши желания. Миндалевидное тело участвует в неосознанном процессе, но на него могут повлиять и осознанные команды, так что в какой-то степени его реакцию можно регулировать.

Чтобы проверить гибкость миндалевидного тела, ученые измерили его активность у людей, которым показывали фотографии знаменитостей. Когда участников опыта просили искать позитивные изображения, миндалевидное тело усиленно реагировало на кинозвезду или Мать Терезу, а на злодеев меньше. И наоборот, когда людей просили найти негативные изображения, миндалевидное тело ярче воспринимало фотографии диктаторов, например Адольфа Гитлера.

Выходит, эмоциональные реакции миндалевидного тела можно изменять сознательным разумом (и подсказками экспериментатора).

Но власть плохого оставалась очевидной. Когда человек искал негатив, обработка позитива замедлялась. Вероятно, мозг способен игнорировать хорошие новости, когда они не нужны. Но бесполезную плохую информацию он подавляет не так успешно. Участники эксперимента обращали внимание на хороших людей, только концентрируясь на этом, но не переставали реагировать на плохих знаменитостей.

Даже если все идет замечательно, миндалевидное тело продолжает искать тучи за проблеском надежды. Экспериментаторы обнаружили: когда подопытные принимают ряд решений, которые помогают или заработать, или потерять деньги, миндалевидное тело ждет потерь, независимо от полученной прибыли. Даже после того, как человек принял правильные решения, оно продолжает реагировать на угрозы, которых еще нет. Некоторые люди становятся чувствительными к возможной опасности, а их мозг продолжает бить тревогу при каждом намеке на неприятность, даже если все спокойно. Как правило, разум должен перестать реагировать на несбывшиеся страхи благодаря так называемому процессу торможения. Но этим сложно управлять, потому что трудно определить разницу между избеганием настоящей угрозы и выдуманной.

Поверив, что Земля взорвется, если вы не съедите на завтрак пончик, вы съедите много пончиков – эй, а сработало же, да?

Эта фобия может быть довольно безвредной (если вы не стараетесь сбросить вес). Есть и другие ситуации, когда полезно инстинктивно бояться угроз. Негативный уклон миндалевидного тела такой сильный, что продолжает работать даже после нанесения физического вреда мозгу. Это обнаружили исследователи, предложив людям с частичным нарушением работы миндалевидного тела ряд решений. Иногда выбор представлялся потерей: вы заплатите взыскание в 25 центов или сделаете ставку 50/50, но ничего не получите при победе и потеряете доллар в случае проигрыша? (Разумнее заплатить четвертак, чем сделать ставку.) Как насчет заплатить четвертак или сделать ставку при 10 % вероятности потерять доллар? (Делайте ставку.) Даже имея поврежденное миндалевидное тело, люди в целом поступали так, чтобы минимизировать потери. Но когда решения представлялись в позитивном свете, например: «Вы предпочтете получить четвертак или сделать ставку, чтобы выиграть доллар?» – участники эксперимента становились заядлыми азартными игроками. Они выбирали долгосрочные ставки и упускали надежную возможность заработать деньги.