Читать книгу "Своенравная наследница - Бертрис Смолл"

— Увы, дорогая, придется. Годы сказываются на мне, да и животик растет, так что моя фигура не так изящна, как в прежние времена, — вздохнул он.

Бзн улыбнулся, прислушиваясь к их шутливой перепалке. Тепло любви друг к другу в этой семье явно было неподдельным. Он почти завидовал этим людям.

— Вы не следите за танцем, — упрекнула его Элизабет. — О чем вы только думаете?

— О том, как сильно вы любите друг друга, — честно ответил он.

— Это верно, — согласилась Элизабет.

— Поэтому вы склоняетесь перед желаниями матери и дяди, — тихо заметил он.

Она кивнула.

— Возможно, вы найдете при дворе мужа, — вырвалось у него.

Странно, почему он ощущает гнев и сожаление?

— Сомневаюсь. Но они не успокоятся, пока я не попытаюсь, — так же тихо ответила Элизабет. — Беда в том, что ни один из отпрысков моих сестер не годится мне в наследники. А отдавать Фрайарсгейт одному из сыновей от шотландца мама не хочет. Она считает, что Фрайарсгейт должен оставаться английским владением, хотя, как вам известно, здешний отрезок границы между Англией и Шотландией весьма непостоянен и способен изменяться.

— Но вы ведь хотите любви? И собственных детей?

— Я никогда об этом не думала. Родилась я во Фрайарсгейте и росла почти без присмотра. Когда умер наш отец, Оуэн Мередит, маму призвали ко двору. Потом она поехала в Шотландию, ко двору своей подруги, королевы Маргарет. Там она влюбилась и на несколько месяцев исчезла вместе со своим любовником. Они должны были повенчаться. Но он заболел и умер. Тогда она снова вернулась ко двору короля Генриха, вместе с Филиппой, которая была вне себя от счастья, когда королева сделала ее младшей фрейлиной. Тогда мама вышла за Логана, который давно за ней ухаживал. А я присматривала за Фрайарсгейтом. И даже притворялась, будто он принадлежит мне, — рассмеялась Элизабет. — И наконец мои мечты сбылись. Филиппа, наследница мамы, отказалась от Фрайарсгейта. А я всегда хотела получить поместье. И так и сказала. Так что если я выйду замуж, муж не должен претендовать на управление Фрайарсгейтом. Я не собираюсь его отдавать. Разве чужой человек способен понять нужды поместья? Как он может знать то, что знаю я? И дело не только в овцах, но и в торговле сукном. Муж потребует, чтобы я рожала детей, вела дом и не совалась в дела. Сейчас хозяйством занимается Мейбл. Меня оно не интересует. Другое дело — управление поместьем. Я уверена: если оно попадет в чужие руки, Фрайарсгейт разорится. Лучше уж останусь незамужней, чем видеть, как гибнет все, что я люблю.

— А вдруг вы найдете кого-то, кто полюбит Фрайарсгейт так же, как вы, и согласится учиться у вас? Разве ваш отец не был придворным? А я слышал, что он горячо любил Фрайарсгейт.

— Мой отец был необыкновенным человеком. Он влюбился в мать задолго до того, как стал ее женихом, и пообещал защищать ее земли. Когда мой отец приехал во Фрайарсгейт, были другие времена. Он был рыцарь, с детства начал службу при дворе дяди покойного короля и славился своей верностью господину. Дядя Томас говорит, что сейчас при дворе не только много молодых дворян, которые ищут возможность получить хорошую должность, но и немало сыновей богатых торговцев. Девушка с поместьем на севере не заинтересует их. Они не захотят жить в глуши. А я не желаю жить нигде, кроме Фрайарсгейта. Ни моя мать, ни я не согласимся на другие условия.

— Но такой человек может стать для вас идеальным супругом, — заметил Бэн, подводя Элизабет в столу. — Вы останетесь здесь, чтобы заботиться о Фрайарсгейте, а он будет искать милости короля при дворе.

— Он вернется ко двору, считая себя богатым человеком, начнет делать долги и в конце концов проиграет мое поместье, — возразила Элизабет. — Нет. Какова бы ни была моя судьба, ее не найти при дворе короля Генриха.

— Но вы все равно едете.

— Еду, — тяжко вздохнула Элизабет.

— Чтобы угодить семье, — продолжал он.

— Да, и чтобы они не смели больше принуждать меня выйти замуж. Мне очень не хочется это делать, но я поеду и надеюсь вернуться к середине лета. Я так люблю здешнее лето!

— Думаю, вы найдете мужа, — вздохнул Бэн. — Вы так прекрасны в этом платье, Элизабет Мередит, и просто светитесь, когда танцуете!

— Если вы думаете, будто лесть поможет вам сбить цену на овец, то вы ошибаетесь, — поддразнила она его, стараясь скрыть смущение.

Никто не говорил ей, что она прекрасна. Никто не смотрел в глаза с таким обожанием, как Бэн Маккол. И это странное ощущение вызвало у нее легкий озноб.

— Этот розовый жемчуг прелестен, дорогая, — вмешалась Розамунда. — Подозреваю, что это подарок твоего дяди. Не так ли?

Она подошла к ним.

— Да. Дядя подарил мне чудесные драгоценности. Не хочешь ли посмотреть, мама?

— Конечно! — воскликнула Розамунда и, взяв дочь под руку, повела к двери.

Ей не понравилось, как смотрит на Элизабет молодой шотландец. Не может же он иметь на нее какие-то виды? Он должен знать свое место в этом мире. Побочный сын! Да, в семье его любят, это очевидно. Но такой человек не подходит наследнице Фрайарсгейта! А ведь Элизабет, не привыкшая к ухаживаниям, может и не разобраться, достаточно ли благородны его намерения по отношению к ней. Когда они окажутся при дворе, Тому придется постоянно следить за ней. Розамунда предупредит также и Филиппу. Филиппа всегда строго соблюдала приличия, особенно с тех пор, как стала графиней.

Немного подумав, Розамунда решила остаться во Фрайарсгейте до отъезда дочери. В своем желании стать хорошей женой Логану она не уделяла младшей дочери должного внимания. Элизабет была такой хорошей хозяйкой Фрайарсгейта, что мать совершенно упустила из виду ее невежество во всем, что касается мужчин. Это очень опасный пробел в ее образовании!

Бэн смотрел им вслед, мысленно коря себя за то, что заговорил с Элизабет, хотя знал, что этого делать не следовало. Слишком она невинна во всем, что касается мужчин, и не понимает их уловок. Но в этом розовом платье она так дивно хороша! Как роза, ослепительная в своем совершенстве. Английская роза. А он — шотландец и совершенно ей не подходит.

Бэн видел выражение глаз ее матери. Та явно подозревала, как он относится к ее дочери. Подозревала и не одобряла. Еще бы! Побочный сын хозяина Грейхейвена не может быть хорошей партией для наследницы Фрайарсгейта.

Впервые в жизни Бэн стыдился своего происхождения. И молча отчаивался, зная, что влюбился в Элизабет, а это ничем хорошим кончиться не может.

Мрачно хмурясь, он подошел к остальным мужчинам.

— Овец каких пород ты покупаешь? — спросил Логан.

— Шропширов и шевиотов.

— Не понравились мериносы? Если хочешь улучшить отары отца, знай, что у них самая лучшая шерсть.

— Я не видел мериносов, — удивился Бэн, — и, даже не слышал о такой породе.

— Потому что мериносы не продаются, — поспешно вставил лорд Кембридж. — Первые овцы несколько лет назад были привезены из Испании по велению королевы. Она и моя кузина — старые подруги. Отара у нас маленькая, и лишних овец нет.