Читать книгу "Рай беспощадный - Артем Каменистый"

Второй раз ему повезло, когда на следующий день, ослабев от жажды и трясучки, услышал неподалеку человеческие голоса — это оказалась экспедиция из поселка.

С ними он добрался до острова и влился в местное общество на тех же правах, что и Макс. В долги, правда, не влез — за шлепки отдал свои ботинки и ни разу не пожалел о таком неравноценном обмене. Им в принципе сносу нет: плотная подошва берется от нормальной обуви — это основа, а все остальное дарит «бородавка». Если что — всегда найдется материал для ремонта. Ремешок кожаный сделать тоже не проблема — одной зимней курткой можно обеспечить нужды всего общества на год вперед.

Жору, как и остальных, здесь не опускали ниже плинтуса, но и расслабляться не позволяли. Поселение жило морем — на суше ничего съедобного, кроме кокосов, не было. Пальм мало, дерево давало орех один раз в пять — семь дней — на всех не хватит, так что они были деликатесом для верхушки, нечасто доставаясь рядовым. Но главное применение: из кокосовой стружки и молока изготавливался алкогольный напиток. Наверняка жуткая бурда, но альтернативы ему не было. При дефиците сырья обильные возлияния мог позволять себе лишь Бизон — этим и объяснялось его периодическое сонное состояние.

В итоге почти весь урожай острова уходил на пойло для «воинов». Единственное, что доставалось рядовым, — скорлупа и изредка стружка.

«Воины», как уже понял Макс, — это высшая каста островитян. Они защищали поселок; охраняли сон обитателей от диксов; патрулировали рифы возле ближнего буя, встречая новичков. Правда, делали это не слишком эффективно — Макса вот не заметили. Всех прибывших помещали в карантин — глубокую яму с решеткой наверху. Если за сутки человек не превращался в безумное животное, его выпускали, принимая в общество. Переродившихся в диксов убивали отравленными деревянными копьями, тела выбрасывали в море.

Больше воины ничем не занимались, если не считать работой лежание на спине в холодке кондиционированного древнего помещения и вечерние пьянки.

Ну и за низшими кастами присматривали, осуществляя контролирующие функции: бездельничать никому не позволяли.

Кастой, приближенной к воинам, были «мастера». Это те ребята, которые умели делать что-то очень полезное для всех. Плести корзины и циновки; изготавливать ловушки на крабов, омаров и лангустов; делать матрасы из койра[1]и «липучки» и прочее-прочее. Умельцев уважали, им не назначали норм, не шпыняли по поводу и без, но в привилегиях с воинами они и близко не стояли — никаких пьянок, никакого безделья сутками, агрессивное поведение в сторону девушек тоже не приветствовалось.

Низшей, самой многочисленной, кастой являлись работяги. Их еще почему-то называли «мужики» или, совсем уж пренебрежительно, «насекомые». Возможно, по ассоциации с трудолюбивыми муравьями.

Не все из работяг были трудолюбивы, но выбора им не оставляли — на них держалось снабжение общества абсолютно всем. Прежде всего продовольствием: самые младшие или неумехи целыми днями бродили по мелководью, собирая моллюсков. Те, которые пошустрее, занимались ловушками на ракообразных, охотой на мелких осьминогов, ловлей рыбы. Самые продвинутые удалялись от острова на приличные расстояния в поисках новых охотничьих угодий; ловили материальные приветы с Земли, периодически падающие вблизи буя; устраивали экспедиции на Большой остров за какой-то травой, от которой воины приходили в восторг. Вероятно, наркотик.

Таким образом, внутри касты работяг существовало разделение на три группы. Неформально, конечно, но это было. Аналогично и у воинов: тот же Бизон на порядок выше Рыжего. У мастеров, естественно, тоже такое наблюдалось, хотя их и меньше всех.

Несколько особняком стояли женщины. Точнее, девушки — великовозрастных среди них не было: все та же проблема с неприглядными последствиями трясучки. Их условно можно было отнести к отдельной касте. Хотя большинство из них работало немногим меньше мужской половины, все без исключения являлись чьей-то собственностью. В одиночку новеньким если и позволяли жить, то лишь совсем уж обделенным природой, да и то недолго — всегда находились желающие на любой, даже самый невзрачный товар.

Нет, никто никого не принуждал устраиваться парами, но если пьяный воин полезет на симпатичную новенькую, решившую, что ей здесь и в одиночку хорошо, то вмешиваться никто не станет: бесхозного имущества не бывает — бывает нераспределенное. Вот такая новенькая и попадает в категорию нераспределенного, а ничейным не грех попользоваться. Но если у нее кто-то есть, тогда неизбежны проблемы — чужое трогать запрещено. Единственное исключение — если забираешь у должника. Так что прежде чем обзаводиться подругой, желательно рассчитаться по старым счетам — иначе может случиться всякое.

Макс крепко усвоил: чужое имущество неприкосновенно. Даже кокосы на пальмах не сами по себе растут: забери себе один — и потом станешь на один вечер боксерской грушей для Бизона. Учитывая его спортивное земное прошлое и бычью силу… Да ну их… эти орехи…

Жора был низшим из низших — рядовой работяга. Сборщик моллюсков и дровяных водорослей, носильщик камней для бесконечно наращиваемой баррикады, копатель выгребных ям и просто «подай-принеси». За два месяца он ни на миллиметр не продвинулся выше, но почему-то не сомневался, что у него еще все впереди. Жора фонтанировал идеями, проектами, замыслами. Но, как понял Макс, руки у него росли не из того места — до успешной реализации дело не доходило. Попытавшись выбиться в мастера, тот потратил кучу времени на какие-то фантастически уловистые западни для морских обитателей, но в итоге погряз в бесполезных недоделках. Решив научиться нырять поглубже, чтобы доставать самые жирные трофеи, так ничего и не добился. В экспедиции его тоже не любили брать по причине субтильности — он не мог тащить много груза, а хваленая выносливость там не очень котировалась.

* * *

Подняв тему своих проектов, Жора больше с нее не слезал, и в итоге Макс перестал прислушиваться к его однообразной болтовне. Думал о своем и поглядывал по сторонам, стараясь примечать все. Придется вживаться в местное общество — для этого надо понимать, чем оно живет.

Макс, удивляясь сам себе, хладнокровно запоминал имена и прозвища встреченных обитателей острова, тропинки, по которым водил его Жора, знакомя с окрестностями. Рассматривал моллюсков в корзинах встретившихся добытчиков, запоминал разговоры других ребят о тонкостях заготовки дровяной водоросли и установки плетеных ловушек для рыбы.

Когда солнце склонилось к горизонту, Жора повел его к поселку, пояснив, что они уже почти весь остров обошли, а в остальных местах Максу делать нечего. Тот только рад был — от всего перенесенного так и не оклемался: колотило, слабость накатывала, ноги будто ватой набили. Еще и чесотка достала от липучки. Устал он таскаться за неугомонным соседом.

Вечером Макса наконец накормили. Толстуха-раздатчица в столовой, устроенной под большим навесом, сунула ему две плоские ракушки размером с растопыренную ладонь каждая. В одной возвышалась горка каких-то сизых комков, в другой — неаппетитная зеленая масса. Ложек и вилок не дали. Жора любезно пояснил, что в первой вареные моллюски, а во второй рубленые съедобные водоросли вперемешку с измельченным мясом осьминогов и крупных крабов.