Читать книгу "Наследство с условием - Бронуин Джеймсон"

Он заерзал на стуле, стараясь принять удобную позицию. Она щебечет о повседневной чепухе, не подозревая, как возбуждающе действует на его нервные окончания. Хорошо еще, он догадался надеть просторные штаны, сидеть в джинсах сейчас было бы самоубийством.

— Эй!

Энджи махала руками, чтобы привлечь его внимание.

— Ты все прослушал?

— Я, — Томас нахмурился, — думал о своем.

— Серьезное заявление.

Энджи с секунду рассматривала его.

— Что-то случилось? Проблемы на работе? Сердце сделало кульбит, когда он встретился с ней глазами и чуть было не выпалил правду. Я едва не помешался, увидев тебя обнаженной в своей ванной. Ожидание убивает меня, Энджи. Давай отбросим условности…

— Я вся внимание, и если тебе нужно поговорить, приступай.

Она положила столовые приборы и отодвинула от себя тарелку.

— Бизнес в порядке.

— Прекрасно. — Энджи улыбнулась и снова обвела указательным пальцем края фужера. — Вчера я прочитала, что ты лидер в своем сегменте рынка и любишь новации.

— Новации необходимы.

— Прибыль выросла на пятнадцать процентов.

— Выдались хорошие сезоны.

— Менеджмент тоже был на высоте.

Увлеченный игрой бледных пальцев на фужере, он не ответил. Энджи права, хороший менеджмент увеличил прибыль империи Карлайлов.

— Можно мне спросить кое-что… о завещании?

Рассеянность как рукой сняло. Томас выпрямился и едва заметно кивнул.

— Если вы трое не родите хотя бы одного ребенка, то не унаследуете Камеруку и другие фермы, а империя попадет под контроль совета директоров?

Томас снова кивнул.

— Совет директоров наймет тебя в качестве менеджера или вышвырнет на улицу? Вряд ли они захотят уволить тебя, раз ты приносишь компании огромный доход.

— Это не то же самое, что право собственности. Я всегда много работал. — Их глаза встретились. — А последнее время больше обычного.

— Из-за Брук?

Брук больше нет, и последний год он работал не покладая рук только ради процветания семейного бизнеса.

— Хочешь поговорить об этом? — спросила Энджи, и трогательные нотки в ее голосе заставили его поднять глаза. — Хочешь поговорить о…

— Не хочу, — отрезал Томас.

— Как скажешь. Но если передумаешь…

Он не ответил, не хотел говорить о Брук…

Молчание затянулось, она начала собирать тарелки. Умелые руки порхали по столу. Томас поднял глаза и встретил серьезный торжественный взгляд темных глаз, обещавших поддержку и утешение. Энджи протянула ему руку.

— Пойдем в кровать.

Пять минут назад он бы, не раздумывая, принял приглашение и, возможно, не возражал бы даже против того, чтобы все произошло в его постели, но сейчас… Томас вдруг осознал, что ведет себя как муж с женой после долгого рабочего дня. А он не мог, не хотел позволить другой женщине занять место Брук.

— Мне нужно поработать над бумагами, — сказал он.

— Ладно, я загружу посудомоечную машину и приду помочь тебе.

— Нет, Энджи. Ты не можешь мне помочь. И пожалуйста, я не хочу спорить на эту тему, — тихо сказал он. — Не хочу.

— Я тоже не хочу, — хрипло согласилась она. — Мы наговорили друг другу много обидных слов, и мне очень жаль. Просто позволь мне помочь, Томас.

Он сжал зубы.

— Не проси меня о том, что я не могу тебя дать.

Энджи вспыхнула, но проглотила обиду. Осторожно собрав тарелки, она отправилась на кухню. Томас услышал тихое звяканье приборов о фарфор, словно у нее дрожали руки. Через минуту девушка снова появилась на пороге гостиной.

— Мы увидимся позже?

Томас кивнул, молча поднялся и уединился в своем кабинете.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Два часа Томас убеждал себя, что держит под контролем тело и эмоции. Затем он пошел в ее спальню и тихо прикрыл за собой дверь. Он постоял немного, дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте.

Ночь в сельской местности отличается от городской. Она обостряет чувства, щекочет нервы. Он ощущал женский аромат, слышал тихое дыхание Энджи.

Спит или лежит и ждет?

Он быстро сбросил одежду, ночной воздух окутал его прохладой. Кожа была такой же горячей, как летнее солнце. Господи, как же сильно он ее хочет! Желание жгло его изнутри, с каждой секундой становилось все невыносимее.

В темноте белели запрокинутые за голову руки.

— Ты здесь.

— Я думал, ты спишь.

Она перекатилась на бок и отбросила покрывало.

— Я ждала тебя.

Томас сел на край матраса, и ее рука коснулась его спины. Волна чувственности разлилась по его телу. Аромат меда, молока и корицы, уже знакомый ему, коснулся ноздрей.

— Неужели было так много бумажной работы? — с притворным неудовольствием спросила Энджи, когда он устроился рядом.

Томас не ответил, лишь глухо застонал, почувствовав прикосновение полной груди к своей руке. Он нашел ее губы в темноте, и их языки затеяли долгую, томную игру. Томас не закрыл глаза, наслаждаясь выражением бесконечного блаженства на лице Энджи.

Медленно он покрывал поцелуями ее тело, ощущая на губах пряный вкус кожи и впитывая каждый стон. Он чувствовал, как выгнулась дугой спина, когда его рот коснулся нежной груди. Он положил ладонь ей на живот, затем губами скользнул ниже. Ее дыхание участилось.

— Тебе не нужно это делать.

— Но я хочу.

Томас прильнул к средоточию ее женственности. Закинув руки за голову, Энджи умоляла его не останавливаться.

Ошеломленный реакцией своего тела, он застыл, борясь за остатки рассудка и чувствуя, как верно скользит к пропасти, из которой не будет возврата. Ее ноги обхватили его поясницу, бедра крепко прижались к бедрам.

— Я хочу тебя.

Господи, она сводила его с ума. Не в силах более сдерживаться, Томас вошел в нее одним уверенным движением. Ощущения были бесподобными. Он словно вернулся домой после долгого отсутствия. Его стоны утонули в стонах Энджи, и очень скоро водоворот чувств вознес их на вершину блаженства.

Томас заставил себя встать прежде, чем Энджи опять удалось заманить его в сети. Он сел, стараясь избавиться от остатков любовного дурмана, и вдруг обнаружил в руке цепочку с буквой А. Видимо, в порыве неконтролируемой страсти он сорвал ее с шеи Энджи.

Он погладил пальцем гладкую поверхность медальона и положил цепочку на столик у кровати. Ночь кончилась. Нужно уходить прежде, чем Энджи проснется. Еще одна ночь, еще один раз.