Читать книгу "Homo sapiens? Как мы все про***ли - Том Филлипс"

Кроме того, Людвиг был увлечен замками. Он хотел, чтобы в Баварии было много сказочных замков. Для их проектирования он чаще прибегал к услугам художников сцены, а не архитекторов, он тратил целые состояния на строительство нарядных и вычурных крепостей. Пример тому – замки Линдерхоф, Херренхимзее и особенно знаменитый Нойшванштайн, выстроенный на скалистом выступе в Альпах, поблизости от того места, где прошло детство короля.

Все это несколько вредило благополучию Баварии. Нельзя сказать, что Людвиг был совершенно невнимателен к своим прямым обязанностям. Нет, он занимался положенной ему по должности бумажной работой, но не уделял ей достаточно времени – чтобы поскорее вернуться к своей подлинной страсти. Кроме того, непомерные траты на нужды искусства привели государственную казну в плачевное состояние. Король также игнорировал публичную сторону своей должности и проявлял интерес к кавалерии по той только причине, что там служило множество бравых, годных мужчин.

По прошествии лет встал также вопрос наследника. Как и все короли, Людвиг постоянно находился под сильным давлением: от него ожидали женитьбы и производства потомства. Он обручился с одной герцогиней, которая разделяла его любовь к Вагнеру, но незадолго до даты свадьбы он перенес торжества, и так происходило несколько раз, пока наконец он не отменил мероприятие вовсе. Людвиг никогда так и собрался жениться.

Долги короля росли, более и более изощренными становились его проспекты в области замкового строительства, а потому в игру вступили его враги. Они пошли давно проторенной дорожкой – объявили его сумасшедшим. Сейчас не исключают, что в семье Людвига имелись некоторые проблемы с душевным здоровьем (его тетушка Александра полагала, что внутри нее находится стеклянное пианино, но это не помешало ей сделать карьеру литератора). Между тем из четырех докторов, которых заговорщики убедили подписаться под диагнозом короля, ни один не осматривал его и всего один однажды встречался с ним (12 лет назад). Среди доказательств полной непригодности Людвига для трона приводился, в частности, тот факт, что он запрещал слуге добавлять молоко в его чашку с кофе.

Но прием сработал, и даже несмотря на усилия дружественной баронессы, которой время от времени приходилось отбиваться от государственных поверенных при помощи зонтика, Людвига оттеснили от власти и отправили в заключение (а нет, простите, его поместили «на лечение») в один из замков к югу от Мюнхена. Подозрения, что не все было чисто в этой истории, только усилились, когда тремя днями позже Людвиг и его доктор были найдены мертвыми в неглубоком озере. Словом, погибли они при что ни на есть «загадочных обстоятельствах».

Но все в каком-то смысле смеялся последним все же Людвиг. Так что же те замки, на которые он не жалел никаких средств? Они известны теперь во всем мире: замок Нойшванштайн – символ Баварии, туда ежегодно приезжают миллионы туристов со всего света, что положительно сказывается на экономике этой немецкой земли. Если бы заговорщики не избавились от Людвига, помешав ему реализовать все свои планы, быть может, на балансе баварцев было бы сейчас куда больше достопримечательностей. Так что опростоволосился в данном случае не мечтательный бедняга Людвиг, а его предатели. Если вы даже никогда не слышали о Нойшванштайне, вы выдели его тысячу раз. Его романтические башни и шпили послужили прообразом замков в мультфильмах о Золушке и Спящей Красавице, снятых на студии Уолта Диснея. Уже сами его очертания стали ассоциироваться с величайшей в мире развлекательной компанией. Всякий раз, когда вы видете падающую с неба звезду, которая роняет звездную пыль сказочный замок на диснеевском логотипе, вспомните о Людвиге, чья мечта продолжает жить.

Людвиг, впрочем, был не единственным правителем, чьи фантазии и устремления лежали в разных плоскостях с политикой. Его тяга к строительству замков по крайней мере была логичной в контексте эпохи и монархической системы. Меньше ему подошла бы карьера, скажем, увлеченного и неустанного карманного воришки.

Кстати о воришках. Король Египта Фарук I вошел в историю через другую дверь. Кто-то даже может сказать, что единственный значимый поступок в своей жизни он совершил тогда, когда стащил часы Уинстона Черчилля в ходе важной встречи во время Второй мировой войны. Кому-то он запомнится в лучшем случае слегка эксцентричным человеком, тогда как для некоторых он был абсолютной легендой, королем розыгрыша.

Но масштаб личности Фарука этим не ограничивается.

Хотя он был богаче, чем любой из нас может себе представить, Фарук – второй и последний взрослый король Египта – просто обожал мелкое воровство. И воровал он у великих, и у благодетелей, и у простых людей. Он распорядился освободить из тюрьмы воришку, заслужившего в Египте чуть ли не самую дурную славу, чтобы тот научил его воровать по науке. На пути в Тегеран в Египте некоторое время оставалось тело не так давно умершего иранского шаха, и Фарук стащил из гроба инкрустированный драгоценными камнями меч и другие ценности. (Естественно, последовал дипломатический скандал.)

Но не только тяга к карманным кражам намекала, что король из Фарука негодный. Он был также знаменит своим хорошим аппетитом, любовью к вечеринкам и мотовству. Как-то его даже назвали «желудком с головой»: придя к власти симпатичным и подтянутым подростком, он вскоре увеличился в размерах, и вес его перевалил за 120 килограмм. Ему так нравилась его государственная машина – красный «Бентли», – что он официально запретил кому бы то ни было еще в Египте иметь красную машину. Он собрал обширную коллекцию второразрядной порнографии. Транжира и заядлый любитель азартных игр, он окружил себя аферистами, мошенниками и взяточниками. Однажды ему приснился кошмар, в котором на него напали львы. Едва пробудившись, Фарук потребовал отвезти себя в каирский зоопарк, где тут же застрелил обидчиков.

С ним можно было бы ужиться даже при таком наборе «достоинств», если бы он настойчиво не отдалял от себя людей иными способами. Великобритания нехотя признала независимость Египта в 1922 году, но сохраняла неприятное большинству военное присутствие в стране, а потому многие подданные Фарука рассматривали монарха как марионетку Запада. Британцев же в свою очередь все больше раздражало то, что Фарук недостаточно хорошо исполнял роль марионетки. (Более подробно об этом будет сказано в последней главе о колониализме.)

Когда началась Вторая мировая война, многие отвернулись от Фарука не только из-за инцидента с часами Черчилля. Было много других мелких поводов: например, король отказался погасить свет в своем дворце в Александрии во время немецкой бомбардировки. И еще послал записку Адольфу Гитлеру, где сообщил, что рад будет вторжению нацистов, потому что так надеется избавиться от британцев.

Фарук почти преодолел враждебность, с опозданием объявив войну странам «оси» – как раз в тот момент, когда боевые действия уже окончились. Но это не слишком помогло ему продержаться подольше. Его сместили с трона в результате военного переворота 1952 года (его шестимесячный сын технически был королем Египта чуть меньше года – пока монархию не отменили), и остаток жизни он провел в Монако и Италии. Как сообщал журнал Time, там он еще раздобрел и стал еще настойчивее увиваться за женщинами. В конце концов он скончался вполне в традиционной для изгнанных лидеров манере – от сердечного приступа в возрасте 45 лет, покуривая сигару после обильного ужина в римском ресторане. (Для информации: Черчилль не счел шутку с часами смешной и потребовал вернуть хронометр.)