Читать книгу "Гробницы Атуана - Урсула Ле Гуин"

– Потому что мне придется оставить железную дверь открытой и он сможет убежать… Но добраться он сможет только до Подземелья…

Настоящий же ответ был таков: Арха боялась встречи с ним, боялась его искусства, благодаря которому он проник в Подземелье, волшебства, способного рассеять вечную тьму. Но оправдан ли ее страх? Владыки Темных Мест – на ее стороне. Ясно, что здесь, в царстве Безымянных, могущество волшебника ограничено. Он не смог открыть железную дверь, не смог добраться до воды, не создал демона, способного проломить стены Лабиринта – ее страхи были напрасны! За три дня скитаний он не смог найти даже Великую Сокровищницу – цель своего безумного предприятия. Сама Арха еще ни разу не была в ней, откладывая посещение до лучших времен – из благоговения и уверенности в том, что время для этого еще не пришло.

Внезапно Арха подумала: а почему бы ему не совершить это путешествие вместо меня? Пусть любуется сокровищами сколько ему влезет! Какой ему от них толк? Она всласть потешится, советуя колдуну откушать золота и испить алмазов…

С нервной, лихорадочной торопливостью, владевшей Архой все три последние дня, она помчалась в храм Богов-Братьев, отомкнула крохотную сводчатую сокровищницу и расчистила искусно замаскированное потайное отверстие в полу.

В Раскрашенном Зале под отверстием царила тьма. Указанный волшебнику путь чуть ли не на целую милю длиннее прямого, но в горячке Арха забыла об этом. Кроме того, ослабленный жаждой не мог идти быстро. А может быть, он перепутал порядок поворотов? Мало кто мог, как Арха, запомнить услышанное с первого раза. А вдруг он просто не понял ее языка? Если так, пусть плутает внизу, пока не околеет, – глупец, иноземец, неверный! Пусть дух его воет на каменных тропах Гробниц Атуана, пока тьма не сожрет даже его…

Ранним утром, после ночи, в которой было мало сна и много кошмаров, Арха вернулась к потайному отверстию в храмовой сокровищнице. Не увидев ничего, она спустила вниз фонарь на железной цепочке. Вот он… Арха увидела его ноги, одну безжизненную руку и прошептала в потайное отверстие, которое было довольно велико:

– Колдун!

Человек не шевельнулся. Умер? Неужели он исчерпал все свои силы? Сердце Архи бешено заколотилось.

– Колдун! – крикнула она громче, и молодой ее голос зазвенел под землей. Человек с трудом сел и озадаченно осмотрелся вокруг. Потом он поднял голову и прищурился, словно свет крохотного фонарика резал ему глаза. Лицо его было ужасно черное, распухшее, как у мумии.

Он положил руку на посох, лежащий на полу подле него, но огонек не появился на его конце. Магическая сила покинула его.

– Ну что, колдун, хочешь увидеть сокровища Гробниц Атуана?

Человек устало посмотрел вверх, но он мог увидеть там лишь фонарик. Через несколько мгновений лицо его исказила гримаса (неужели улыбка?) и он кивнул.

– Выходи отсюда налево. Сверни в первый коридор налево…

– Арха быстро отбарабанила длинный перечень поворотов и добавила:

– Там ты найдешь сокровища, за которыми пришел, а может быть, и воду. Чтобы ты предпочел сейчас, колдун?

Опираясь на посох, человек встал. Глядя вверх, но не видя ее, он попробовал что-то сказать, однако из пересохшего горла не вырвалось ни звука. Он пожал плечами и вышел из Раскрашенного Зала.

Она не даст ему воды. Кроме того, он никогда не найдет пути в Сокровища. Перечень поворотов был слишком длинный, и он не запомнил его, а даже если и запомнил, на пути его была Яма. Он остался без света. Он заблудится, упадет без сил в Яму и умрет где-нибудь в одном из сухих безжизненных залов. Манан найдет его и вытащит оттуда. И это будет конец. Арха зажала в руках затычку от потайного отверстия, схватилась за голову и принялась раскачиваться взад и вперед, кусая губы, словно от непереносимой боли. Она не даст ему воды. Она не даст ему воды. Она даст ему только смерть, смерть, смерть, смерть.

В эту тяжелую для нее минуту, тяжело ступая, в храмовую сокровищницу вошла Кессил.

– Тот человек умер?

Арха подняла голову. Ее глаза были сухи и незачем было их прятать.

– Кажется, умер, – ответила она, вставая и отряхивая юбки от пыли. – Света нигде нет.

– Он мог притаиться где-нибудь. Таким ни в чем нельзя доверять.

– Я подожду еще один день для верности.

– Лучше два. Потом Дуби вытащит его, он сильнее старика Манана.

– В отличие от Дуби, Манан служит Безымянным. В Лабиринте есть места, запретные для твоего слуги, а грабитель сейчас как раз в одном из них…

– Но оно уже осквернено…

– Смерть грабителя очистит его, – твердо сказала Арха.

Судя по взгляду Кессил, с ее собственным лицом творилось что-то непонятное. – Это мои владения, жрица, и я должна заботиться о них так, как подсказывают мне мои хозяева. Уроки смерти мне больше не потребуются.

Лицо Кессил, казалось, втянулось в черный капюшон, как голова пустынной черепахи в панцирь.

– Повинуюсь, госпожа.

Они расстались перед алтарем Богов-Братьев. Не торопясь больше, Арха зашла в Малый Дом и приказала Манану сопровождать ее. Разговор с Кессил подсказал ей, что нужно делать.

Арха и Манан спустились в Подземелье и, навалившись вместе на длинную ручку, с трудом открыли железную дверь, потом зажгли фонари и вышли в Лабиринт. Арха прошла в Раскрашенный Зал и оттуда принялась отсчитывать дорогу к Сокровищнице.

Грабитель не ушел далеко. Они натолкнулись на него. Не пройдя и пятисот шагов по извилистым туннелям, он был в беспамятстве и походил на брошенную кучу старого тряпья. Посох лежал в некотором отдалении от него – он выпустил его из рук, прежде чем упал. Губы волшебника были искусаны в кровь, глаза полузакрыты.

Манан опустился на колени и своей огромной желтой ручищей нащупал пульс на горле волшебника.

– Он жив. Задушить его, госпожа?

– Нет. Он нужен мне живым. Поднимай его и неси за мной.

– Живым? – обеспокоенно переспросил Манан. – Зачем, маленькая госпожа?

– Он станет рабом Гробниц! А теперь придержи язык, и делай, что приказано!

С видом более печальным, чем обычно, Манан, подчинившись, легко взвалил юношу на плечи, и нагруженный таким образом, зашагал вслед за Архой. Но возраст Манана в конце концов сказался, и на обратном пути им пришлось останавливаться добрый десяток раз, чтобы Манан мог перевести дыхание. На каждой остановке коридоры выглядели совершенно одинаково: грязно-желтые стены из плотно пригнанных друг к другу камней, сводчатый потолок, неровный пол, спертый воздух. Отдувающийся Манан, неподвижный незнакомец, два тусклых фонаря и уходящая в оба конца туннеля непроницаемая для глаз тьма. На каждой остановке Арха выливала немного воды в запекшийся рот незнакомца, совсем чуть-чуть, чтобы возвращающаяся жизнь не убила его.

– В Комнату Цепей? – спросил Манан, когда они подошли к туннелю, ведущему к железной двери. При этих его словах Арха впервые задумалась, куда же девать пленника. Она не знала.