Читать книгу "Сны инкуба - Лорел Гамильтон"

— Я ничего этого не знала.

— Мой договор с Райной должен был остаться в тайне.Иначе был бы подорван мой авторитет, что делало бы бессмысленным сам договор.

Я встала, подошла к Жан-Клоду, потянулась к нему, опасаясьслегка, что он отодвинется. Такого рода переживаний никто не любит, но мужчинык ним относятся намного болезненней. Наверное, потому что им трудно себяпредставить в качестве жертв, а женщины с детства знают о такой возможности.Почти все мы с раннего возраста знаем, что мы не самые большие и не самыесильные. Вот почему, когда женщины дерутся, они дерутся грязно — чем-то надо компенсироватьотсутствие мускульной силы.

Я коснулась его лица, и он посмотрел на меня спокойнымикрасивыми глазами. Как будто он стал картиной, где есть линия и цвет, естькрасота, но нет жизни — будто, когда Жан-Клод выдал свой секрет, то лишилсячего-то для себя ценного.

— Я тебя понимаю, — сказала я.

Он улыбнулся, и напряжение в нем слегка ослабло, что-то отнего прежнего показалось в его взгляде.

— Я боялся, ты расстроишься, узнав, что я — порченыйтовар.

Я приподняла брови:

— Жертва не виновата, Жан-Клод. Разве теперь ты этогоне знаешь?

Он улыбнулся чуть шире, прильнул лицом к моей руке.

— Я так и не сказал тебе спасибо за то, что ты убила ихобоих.

— Они тогда хотели убить меня и снять это на плёнку.Можешь мне поверить, это было для меня удовольствием — их пристукнуть.

Ричард встал и подошёл к нам, не приближаясь слишком близко.

— Из-за той ночи я и порвал с Райной. — Онзасмеялся горько, будто смех душил его. — Порвал с ней — как это звучитпо-школьнически! Мы с Габриэлем чуть не забили друг друга до смерти у неё наглазах.

Он потряс головой, и даже сейчас его короткие каштановыеволосы были длинней, чем в этом воспоминании. Я подумала, не потому ли онотрастил их — чтобы чувствовать себя другим.

— Я могу найти другую еду, — сказалЖан-Клод. — Ты не должен ничего делать, что тебе было бы неприятно.

Ричард посмотрел на нас — на лицо Жан-Клода у меня на руке.

— То, что я говорил раньше, остаётся в силе. Мы втроёмдолжны быть так же близки, как вы двое.

— Не думаю, что ты готов сделать то, что необходимо длятакой связи, — сказал Жан-Клод.

— А что именно необходимо? — спросил Ричард.

Жан-Клод облизал губы.

— Это же магия, а не наука. Честно говоря, я точно незнаю. Мы могли бы поставить четвёртую метку — я знаю, как это делается, —но то, что было ночью в клубе, это не она. Это было, как если бы ma petiteвошла в меня. Мы соединились, как никогда раньше, и это невероятно повысилонашу силу.

— И как это получилось?

— Мы прикасались друг к другу.

— В тот момент у нас как раз резко проявился дефицитбойцов охраны, — сказала я.

— Oui, но, думаю, дело в прикосновениях. Мы принадлежимк линии Бёлль, а почти вся её магия достигается физической близостью.

— Уточни понятие «физическая близость», — попросилРичард.

Жан-Клод улыбнулся:

— Скажи мне, чего бы ты хотел, Ричард. Какие правила иограничения позволят тебе чувствовать себя в безопасности?

— А если я скажу «не прикасайся ко мне»?

— Тогда я скажу, что мы зря теряем время. Мы с mapetite касались друг друга, когда это случилось — не интимно, но контакт важен.Физический контакт облегчает достижение силы.

— Уточни понятие «не интимно».

— Кажется, он держал меня за руку.

Ричард усмехнулся — полыхнули белые зубы на загорелом лице.

— Держание за руку я вытерплю.

Жан-Клод улыбнулся, и было приятно смотреть, как они хотьраз улыбаются друг другу.

— Надеюсь мне будет позволено коснуться тебя дляподдержания равновесия, если возникнет такая необходимость.

Ричард чуть-чуть прищурился:

— Зависит от того, где ты меня коснёшься. Но ладно.

Жан-Клод покачал головой:

— Это не взгляд Ричарда, это твой взгляд, ma petite. Тысмотришь на меня с лица Ричарда.

— Сам знаешь, как говорится, каждый начинает современем походить на свою пару.

— Пару? — посмотрел на меня Ричард.

Я пожала плечами:

— Я собираюсь быть лупой при тебе, Ульфрике, так что —да. Так будет считать твоя стая.

Он кивнул и снова улыбнулся:

— Вот так просто. Ты на все согласилась.

Я протянула руку, и он, поколебавшись, её принял. МунинРайны не высунулся — это просто его рука была такой тёплой в моей.

— Попробуем, посмотрим, как получится. Зависит от того,что мне придётся делать в качестве лупы. Я только хочу, чтобы ты знал: ты можешьпрямо сейчас выйти в эту дверь, и я все равно постараюсь быть твоей лупой.

Он сжал мне руку:

— Ты не будешь меня заставлять?

— Не в моих привычках.

— И не в моих, — сказал Жан-Клод. — Слишкомчасто я бывал жертвой за много веков. И вкуса к этому не приобрёл.

Ричард глубоко вздохнул, так что даже плечи приподнялись,даже живот втянул и выпустил, будто выпуская весь воздух из своего тела.

— Попробуем. Если не смогу, значит, не смогу, но япопробую.

Я не отняла руку у Жан-Клода, но шагнула вперёд и оказаласьперед Ричардом. Приподнялась на цыпочки, а он наклонился, чтобы я поцеловалаего в губы, нежно.

— Я тебе не говорила, что ты очень храбрый?

Что-то тёплое, хорошее появилось у него в глазах:

— Никогда.

— Так теперь говорю.

— Спасибо, — сказал он и обнял меня за талию, дажечерез шёлк согревая теплом своей кожи. Нет, не кожи — своей силы.

Жан-Клод встал, и я притянула его к себе сзади. Ричарднапрягся, когда тело Жан-Клода прижало его руку, но справился с собой. Заставилсебя расслабиться. У него получилось не до конца, но он попробовал. Пять запопытку.

— А теперь раздеваемся, — объявила я.

Они оба сразу и поперхнулись, и засмеялись.

— Ma petite, отчего ты вдруг так осмелела?

— У нас троих вечность уходит на любую мелочь. Мы еёобсуждаем, спорим, ссоримся, миримся и опять ссоримся. Хватит обсуждать. Еслимы собрались это делать, так давайте делать.

— Вот так просто, — сказал Ричард. — Снимайштаны, и никаких ласковых разговоров перед этим.