Читать книгу "Квинканкс. Том 1 - Чарльз Паллисер"

Осужденных убийц казнили немедленно, однако дела тех, кто не был виновен в смертоубийстве, представлялись на рассмотрение исполнительной власти. Это был последний шанс, потому что далее апеллировать можно было только к министру, и тут требовались большие деньги и влиятельная поддержка, каких друзья Пега, даже если бы постарались, не могли обеспечить.

Ночью 15 декабря несколько человек из компании отправились в Ньюгейт за новостями о судьбе Пега, так как рекордер должен был сообщить о королевском решении непосредственно в тюрьме, прибыв в поздний час из Виндзора. Остальные проводили время в беспокойном ожидании; я, со слов других, рисовал себе, что там происходит: мрачная сторожка у тюремных ворот, настороженная толпа родственников и доброжелателей, вот приближается карета в сопровождении верховых, Черного Джека (рекордера) встречает начальник тюрьмы, с ним ординарий (священник), затем долгое ожидание, пока последний обходит камеры и сообщает осужденным, как решилась их судьба. И наконец у сторожки появляется тюремный надзиратель и зачитывает толпе родственников и друзей список тех, кому предоставлена отсрочка.

Около двух ночи Салли, Джек, Мег (в истерике и слезах) и остальные ввалились в дверь с известием, что Пега не оказалось в числе счастливчиков. Его казнь была назначена через шесть дней.

Как только стих шум, вызванный этой новостью, Барни, Джек и Сэм хлопнули в ладоши и Барни прокричал:

— Слушайте. О нашей рождественской вечеринке на Генриетта-стрит. Она переносится на несколько дней вперед.

Под крики удивления и протеста Барни и остальные двое обменялись улыбками.

— На какой день? — спросил Биллингсгейт.

— Неважно.

— С чего это вам вздумалось? — выкрикнул Уилл.

— Из-за Кошачьего Корма, — отозвался Барни. — Он думает, что дело назначено на рождественский Сочельник, вот мы его и кинем.

— Не получится, — мотнул головой Уилл. — Один из нас шпионит для него.

Барни, Сэм и Джек обменялись самодовольными улыбками.

— А вот и нет, — сказал Джек.

На всех троих посыпался град вопросов:

— О чем это ты? Вы ведь раньше говорили, что среди нас есть его шпион?

— Был, — кивнул Барни. — А теперь нет.

— По-твоему, это была Нэн? — возмутился Уилл.

— Верно, — подтвердил Сэм. — Мы с Барни и Джеком дознались, что это она. Мы как раз об этом калякали, и тут приходит парнишка с вестью от Кошачьего Корма; обмозговали мы трое это дело и решили: ну поймаем мы шпиона, ну заткнем ему глотку, а Дэниел тогда будет знать, что нужно подбираться к нам с другого конца. Нет, надо устроить так, чтобы он не догадывался, что его Нэн у нас на крючке. Пусть делает, что задумал. Нэн доложит ему, что ее выгнали из-за Сэл — та, мол, на нее озлилась.

Его прервал Джек:

— Мы порешили на том, что я скажу Сэл: Нэн шпионка Кошачьего Корма, и ты потому сделай вид, будто ревнуешь меня к ней.

Послышались добродушный смех и свистки. Джек улыбнулся Салли, она обвела компанию самоуверенным взглядом, упоенная своей изобретательностью.

— Салли все разыграла как по нотам, — добавил Барни. — Нэн думает, будто Салли хотела ей насолить и потому подкинула побрякушку, а что она шпионка Палвертафта, никто не догадывается.

Пока он говорил, Салли благосклонно принимала дань восхищения своим актерским мастерством.

Не улыбался только Уилл.

— Не верю я, что Нэн шпионка.

— Ах не веришь, Уилл? — ухмыльнулся Барни. — Как-то ночью мы с Джеком ее выследили: она шагала прямиком на хату Дэниела в Олд-Минте.

Потерпев столь решительное поражение, Уилл залился краской злости. Мне вспомнился тот случай, когда я, накануне судилища над Нэн, подслушал разговор Барни и Джека. Вероятно, я получил наконец полное разъяснение смысла их беседы, и все же я немного сбился с толку, пытаясь связать все нити.

— На какой день перенесена афера, мы не сказали, — продолжал Барни. — И не скажем до самой последней минуты. А чтобы кто-нибудь не проболтался Кошачьему Корму хотя бы по ошибке, никому теперь нельзя выходить на улицу в одиночку, пока дело не будет сделано.

— Что? — хмыкнул Уилл. — И тебе тоже?

— Мне, само собой, можно, — отозвался Барни. — Но другим нет. Даже Джеку, даже Сэму. А когда вместе будем выходить по делам, каждый станет следить за каждым, чтобы ни с кем не встречался и не передавал записок. А у двери поставим часового, чтобы никто потихоньку не улизнул.

Это известие было встречено без восторга, но необходимость предложенных мер была очевидна, и все нехотя смирились.

С этого дня у парадной двери (другого выхода на улицу не было) день и ночь кто-нибудь дежурил.

На следующий день — а точнее, после очередного перерыва на сон — ко мне в холле подошла Салли и сказала:

— Пойди приготовься. Нам пора в Вест-Энд.

— Зачем? — спросил я, подумав, что на улице уже глубокая ночь.

— Затем, что так велел Барни. Поторопись.

— Я готов.

Она смерила меня взглядом и поморщилась.

— А получше шмоток у тебя нет? — Сама она была в голубом шелковом платье с кашемировой шалью.

— Это единственные.

— Тогда не удивительно, что тебе надо еще. — Произнеся эту загадочную фразу, она позвала: — Пошли, Сэм. — Когда Сэм вышел из красной комнаты, Уилл, дежуривший на входе, выпустил нас на улицу.

Я удивился, обнаружив, что на улице день. Но, несмотря на это, мне было страшновато выходить за порог, поскольку я привык уже все время проводить дома. Сэму, похоже, было предписано нас сопровождать, однако, пока мы шагали по недостроенным кварталам к Воксхолл-Бридж-роуд, я не получил ответа ни на один свой вопрос, потому что они с Салли с головой ушли во флирт и не обращали на меня внимания.

На первой же стоянке мы взяли карету, и, хотя кучер подозрительно смотрел на мои лохмотья, великолепие моих спутников должно было устранить его сомнения (Сэм тоже выглядел франтом). Сэм распорядился отвезти нас на Шепердз-Маркет и там подождать, чтобы доставить затем на Бонд-стрит, где, как он подчеркнул, у него тоже были дела.

— Что нам нужно на Шепердз-Маркет? — спросил я.

— В таком виде тебя не пустят в респектабельный магазин, — заметила Салли, когда мы садились в карету, но этот ответ ничуть меня не просветил.

Они сели рядышком напротив меня, и, когда карета двинулась с места, Сэм — раз, другой, третий — попытался обнять Салли. Вначале она хихикала и кокетливо уговаривала его бросить эти глупости, потом разозлилась.

— Отвали, Сэм, — огрызнулась она.

Сэм помрачнел и уставился в окно.

На Шепердз-Маркет мы вышли из кареты и отправились в магазин, где продавалась ношеная одежда. Я испытал острое разочарование оттого, что буду одет не так нарядно, как остальные, и все же мне было несколько неловко получать от них подарок. Но спорить не приходилось. И я помог Салли подобрать мне приличное платье.