Читать книгу "Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган"

Весь арабский мир осудил Соглашение 17 мая как пародию на справедливость, где американская сверхдержава заставила беспомощных ливанцев вознаградить своего израильского союзника за вторжение и уничтожение их страны. Договор был не таким, на который изначально рассчитывали израильтяне, но они получали куда больше того, на что были готовы согласиться большинство ливанцев. Соглашение прекращало состояние войны между Израилем и Ливаном и возлагало на ливанское правительство обязанность по обеспечению безопасности на северной границе Израиля и ее защите от многочисленных врагов еврейского государства. Для этого на юге Ливана предусматривалось создание «зоны безопасности», находящейся под контролем ливанской армии и охватывающей примерно треть территории страны от города Сайда на юге до границы с Израилем на севере. Ливанское правительство также согласилось включить в состав дислоцирующихся в этом районе подразделений ливанской армии так называемую Армию Южного Ливана — христианскую милицию, которая финансировалась Израилем и в ходе вторжения воевала на его стороне. Как выразился один шиитский политик, это было «унизительное соглашение», подписанное «под израильским штыком»{27}.

Сирийское правительство было больше других возмущено условиями Соглашения 17 мая, которое фактически оставляло Сирию в изоляции и меняло баланс сил в регионе в пользу Израиля. Соединенные Штаты намеренно не привлекли к переговорам сирийского президента Хафеза Асада, зная, что тот будет препятствовать любым договоренностям между Израилем и Ливаном. Соглашение 17 мая не содержало никаких уступок сирийцам. Его шестая статья требовала полного вывода всех сирийских войск с территории Ливана в качестве предварительного условия ухода израильских войск. Но за шесть лет с момента первого вмешательства в ливанский конфликт Сирия инвестировала в Ливан слишком много политического капитала, чтобы позволить своему соседу перейти в сферу влияния Израиля под опекой США.

Сирия поспешила мобилизовать своих союзников в Ливане, чтобы разорвать это мирное соглашение. Оппозиционные силы возобновили военные действия и снова начали обстреливать христианские районы Бейрута, тем самым демонстрируя слабость правительства Жмайеля. Они также подвергли обстрелу позиции американских войск, чья роль беспристрастных миротворцев была бесповоротно скомпрометирована региональной политикой США. Когда американцы открыли ответный огонь, в том числе из тяжелых орудий с военных кораблей, — они превратились из посредников в непосредственных участников ливанского конфликта.

Несмотря на статус военной сверхдержавы, Соединенные Штаты оказались в Ливане в проигрышном положении. Их местные союзники — изолированное правительство Амина Жмайеля и израильские оккупационные силы — были слабее своих врагов: поддерживаемой Советским Союзом Сирии, Ирана и шиитского исламского движения сопротивления. Как и израильтяне, американцы считали, что смогут достичь своих целей в Ливане за счет военного превосходства. Однако, как вскоре стало ясно, вмешавшись в ливанский конфликт, они только усилили царившие в регионе антиамериканские настроения и нажили себе новых опасных врагов.

Именно израильское вторжение больше, чем любое другое событие за годы гражданской войны, способствовало становлению в Ливане мощного исламистского движения. В отличие от Египта и Сирии, где исламистские группы подвергались осуждению и изоляции из-за своей деятельности, направленной против собственных правительств и государств, ливанский конфликт дал исламистам «правильного» внешнего врага. Любая группа, ставившая своей целью причинение ущерба Соединенным Штатам и Израилю, получала массовую поддержку в Ливане и по всему арабскому миру. Это были идеальные условия для рождения нового радикального движения, ставшего настоящим бедствием для Израиля и США, — шиитской военизированной организации, назвавшей себя «Хизбалла» («Партия Аллаха»).

Она возникла в тренировочных лагерях, созданных иранским Корпусом стражей исламской революции в шиитском городе Баальбек в долине Бекаа в начале 1980-х годов. Сотни молодых ливанских шиитов стекались в Баальбек, чтобы получить религиозное и политическое образование — а также боевую подготовку. Они пропитывались идеями исламской революции и начинали ненавидеть врагов Ирана как своих собственных.

Как ни странно, Израиль способствовал рождению «Хизбаллы» в ничуть не меньшей степени, чем Иран. До июня 1982 года шииты Южного Ливана не испытывали особой враждебности к своим соседям. Шиитская община страдала от присутствия боевиков ООП, которые с 1969 года установили контроль над Южным Ливаном и использовали его как плацдарм для операций против Израиля, и в июне 1982 года местное население приветствовало израильскую армию как освободителей. «Среди жителей Южного Ливана было немало тех, кто ненавидел палестинцев, — вспоминал заместитель генерального секретаря „Хизбаллы“ Наим Касим, — поэтому они встретили израильских оккупантов радостными криками и осыпали их рисом»{28}.

Но последовавшая за этим осада Бейрута, огромное количество жертв и высокомерие израильтян оттолкнули от них шиитское население. Иранская пропаганда старательно разжигала пламя зарождающейся вражды к Израилю и Соединенным Штатам и их совместному проекту в Ливане — израильско-ливанскому мирному соглашению.

С момента своего рождения «Хизбалла» отличалась крайне радикальной идеологией. Ее членов объединяла непоколебимая вера в послание ислама и готовность пойти на любые жертвы ради исполнения воли Аллаха на земле. Образцом для подражания они избрали имама Хусейна, внука пророка Мухаммада. Его гибель в битве с правящей династией Омейядов в южноиракском городе Кербела в 680 году была для мусульман-шиитов символом мученичества за веру, борьбы с несправедливостью и тиранией. Пример имама Хусейна породил культуру мученичества внутри «Хизбаллы», превратив ее в смертельное оружие для врагов. Поскольку излюбленной тактикой «Хизбаллы» были теракты с участием террористов-смертников, многие аналитики связывают таинственную организацию «Исламский джихад», взявшую на себя ответственность за взрывы казарм американских и французских миротворческих сил в Бейруте, с зарождавшимся в 1982–1985 годах движением «Хизбалла», хотя сама организация всегда отрицала свою причастность к этим атакам.

Борьба с Израилем и Соединенными Штатами была для «Хизбаллы» всего лишь средством достижения главной цели — создания в Ливане исламской республики по образцу Ирана. Тем не менее организация всегда заявляла о своем нежелании навязать ислам многоконфессиональному населению Ливана против его воли. «Мы не хотим, чтобы ислам установил свое правление в Ливане силой, как это делает сейчас политический маронизм, — провозглашало руководство „Хизбаллы“ в открытом письме от 16 февраля 1985 года, в котором объявлялось о создании новой партии. — Но мы подчеркиваем, что верим в ислам как в религию, систему, учение и форму правления и призываем всех признать его и подчиниться его закону»{29}. Подобно «Братьям-мусульманам» в Египте и Сирии, «Хизбалла» хотела заменить человеческий закон Божьим. Руководство «Хизбаллы» было убеждено, что подавляющее большинство населения Ливана, включая даже крупные христианские общины, добровольно сделает выбор в пользу справедливого общества, основанного на исламской системе правления, как только исламизм докажет свое превосходство над светским национализмом. Лучшим способом продемонстрировать это превосходство, по мнению лидеров «Хизбаллы», была победа над Израилем и Соединенными Штатами. И ради этой цели молодые шииты, вдохновленные примером имама Хусейна, были готовы пожертвовать жизнями.