Читать книгу "Сталинские соколы. Возмездие с небес - Станислав Сапрыкин"

Удивительно, но я вернулся на аэродром с работающим двигателем. Как выяснилось потом, 7.92мм пулей повредило один из двенадцати цилиндров, но двигатель не заглох и не заклинил. Роллс-ройс Мерлин показал себя с лучшей стороны.

В этом бою нашим полком было сбито семь самолетов противника, еще пять – были уничтожены зенитным огнем или потерпели аварию.

Полк потерь не имел. В своем донесении я написал, что атаковал группу пикирующих бомбардировщиков и сбил один, затем, расстреляв весь боезапас и получив повреждения, приземлился на аэродроме. Осталось получить свою положенную тысячу рублей за сбитый!

«Свою» тысячу я так и не получил, только расписался, в ведомости. Если деньги пошли в Фонд обороны – это хорошо. Около месяца ушло на ремонт моего «Харитона». За это время полк успел перебазироваться на Карельский перешеек для поддержки наступления войск Волховского фронта.

11 сентября в 11.15 поднялись в воздух на свободную охоту с целью прикрыть район. Ленинград – Синявино. Наша группа – четыре Харрикейна в составе. капитан Ефимов, лейтенант Каберов, капитан Львов и я. Вслед за нами вылетело звено Харрикейнов. Мясников, Руденко, Сухов, Бондаренко. Итого в воздухе восемь машин.

Ясно. Редкая кучевая облачность на высоте 1200 метров.

Минут через сорок вторая группа сообщила, что видит группу Ме-109 барражирующих на высоте три тысячи метров в районе Синявино и вступает с ними в бой. Наше звено направилось в указанный район, но самолетов не увидели. Сделав круг на высоте шести тысяч футов, мы пошли на аэродром.

На посадке я вовремя не заметил другой самолет, допустив опасное сближение. К тому же, вместо того чтобы уйти на второй круг, я обогнал садящийся самолет и сел впереди. Получилась как бы посадка парой. За подобную самодеятельность меня отстранили от полетов на две недели и дали «строгача».

Несмотря на то, что прямого столкновения с противником не было, вылет считался боевым. Наше звено в этот день потерь или побед не имело, а вот вторая группа, заявив о четырех сбитых немцах, потеряла двух летчиков, погибли мои боевые товарищи Мясников и Сухов. Место падения самолета майора Мясникова не обнаружили, самолет капитана Сухова упал между Синявино и Невой.

Это был мой заключительный боевой вылет в составе полка. Запасных частей катастрофически не хватало. Воздушный винт с моего Харрикейна установили на самолет командира эскадрильи, его винт раскололся в одном из вылетов. К концу октября в результате кровавых боев и перебоев с поставками в 3-ГИАП осталось восемь исправных «Харитонов» и семнадцать человек летного состава.

В ноябре пришло пополнение. одиннадцать ЛаГГ-3 и шесть летчиков летающих на этом типе. Полк стал дежурить на земле, выполняя функции ПВО, так как поднять в воздух одновременно более шести машин не могли. Я не был обучен на ЛаГГе и снова стал «безлошадным». В январе в полк пришла разнарядка. выделить несколько летчиков, летавших на Харрикейнах, в группу перегонщиков. Командир полка Николай Никитин, сменивший Кондратьева в середине лета, предложил мою кандидатуру. Не знаю, хотел ли он избавиться от меня, как от мало проявившего себя пилота, во всяком случае, конфликтов у меня в полку не было, а за три боевых вылета был даже один сбитый. Не думаю, скорее всего, это было оптимальное решение. Во-первых. я хорошо освоил иностранную технику и не имел «проблем» с футами, галлонами и милями, во-вторых. у меня не было рабочего самолета и мне все равно нужно было переучиваться.

11 января 1943 года я прибыл в Москву в распоряжение заместителя Наркома обороны по авиации Новикова. Конечно, лично генерал-полковника я не видел, но звучало важно, солидно. Вскоре в составе небольшой группы пилотов я был откомандирован на Кавказ, куда из Северной Африки через Иран поступила партия Харрикейнов. Оказаться на юге после зимней Карелии это как на курорт приехать. До лета мы перегоняли самолеты фронтовым частям на Северном Кавказе. Когда «Харитоны» «закончились» нашу группу планировали задействовать на перегон «Аэрокобр» в 22 запасной авиаполк. Мне очень хотелось освоить Р-39 – этот необычный самолет с автомобильными дверьми, задним расположением двигателя и передней стойкой шасси, но поставки «Кобр» закончились еще в январе, когда мы гоняли Харрикейны. Наша группа была расформирована, летчики направлены в действующие или учебные полки. Я бы зачислен в учебный полк, где в течение шести месяцев прошел подготовку на самолете Ла-5. Мой налет на «Лавочке» был огромен – сто пять часов, в том числе на учебные воздушные бои. Моя квалификация летчика значительно возросла. По оборудованию кабины и комфорту Ла сильно уступал Харрикейну, но его летные качества вдохновляли, являясь «случайно рожденным ребенком» ЛаГГ-3, Ла-5 по вертикальному маневру на малых высотах превосходил Яки, ЛаГГи и МиГи и имел достаточно мощное вооружение.

Я хотел вернуться в «родной» полк, но судьба распорядилась иначе. Планировалось поступление новых «ленд-лизовских» самолетов, и 17 января 1944 года я был включен в состав нового перегоночного истребительного авиационного полка. Около года полк находился в запасе. Только там я получил новое обмундирование. китель украшенный золотыми и гимнастерку с суконными погонами и голубыми выпушками и одним темно-красным просветом, на которых блестели по две серебряные звездочки. Противоречивые чувства охватывали меня. я, военный летчик, совершивший первый боевой вылет в августе 1942 года, уже два года болтаюсь по учебным, запасным и перегоночным полкам в звании лейтенанта, не имея боевых наград. Я понимал, что тоже делаю необходимую для фронта работу, и еще, если честно, очень хотелось жить!

В тылу кормили хуже, чем на фронте, зато недостаток кормежки замещался большим количеством свободного времени и относительным покоем.

Осенью 1944 года часть перегоночного полка была командирована в Кировабад. Туда, еще с августа из Ирана стали поступать новые американские истребители Р-47 «Тандерболт». Первоначально ими вооружили 11 бомбардировочный авиаполк, но сто одиннадцать «Тандерболтов» для одного запасного полка – это слишком много, и часть самолетов решено было передать в действующую армию. В нашу задачу входило, освоив технику пилотирования, принять двенадцать самолетов и перегнать их 511-му авиационному полку, воюющему в Румынии и Венгрии. Там создавалась мощная авиационная группировка для прикрытия Украинских фронтов. Нам предстоял маршрут протяженностью более двух тысяч километров с несколькими промежуточными посадкам. На пару дней мы задержались на аэродроме Белая Церковь под Киевом, ждали транспортные самолеты с боеприпасами и запасными частями и, наконец, прибыли в расположение 511-го полка.

В начале войны полк, являясь бомбардировочным, имел на вооружении бомбардировщики Пе-2 и тяжелые истребители Пе-3 использующиеся для штурмовки наземных войск. В процессе боев все Пе-3 были выведены из строя и полк, оснащенный только вторыми «пешками», стал использоваться как разведывательный. Видимо, по мнению командования, Р-47, являясь тяжелым истребителем, должен бы заменить утраченные Пе-3. Тандерболт или «Кувшин» как прозвали его летчики за форму фюзеляжа, был очень мощным, надежным и крепким самолетом, по вооружению и бомбовой нагрузке он превосходил штурмовик Илюшина. Имея восемь 12.7 мм пулеметов, вешал до десяти ракет, и даже брал бомбу весом в одну тонну. Тандерболт оставался истребителем, конечно, не таким маневренным, как более легкие собратья, но зато он имел толстую броню и выдерживал огромную скорость пикирования без отслоения обшивки как у наших Яков. Оборудованный кондиционером и писсуаром по комфорту он был на две головы выше, чем Ла-5.