Читать книгу "Высота одиночества - Татьяна Минаева"

Рината не знала, зачем пришла сюда. Она не знала даже откуда знала, что он живет именно здесь. Кажется, слышала мельком от кого-то из фигуристов. Или от матери… Она уже сама ничего не помнила и не понимала. Голова плыла от выпитого, тем не менее она прекрасно соображала, что стоит сейчас у двери номера Крылова с бутылкой дорогущего вискаря в руках и на полном серьезе собирается постучать.

Глухо застонав, Рина прислонилась лбом к прохладной стене. В кармане куртки снова завибрировал телефон. Это либо Алиса, либо Николас. Либо мать, либо отец. Либо еще кто-то, кого она не хотела слышать и слушать. Сегодня её день, её праздник, так какого черта они все лезут к ней со своим тотальным контролем?! Всхлипнув, Рината вытерла нос рукавом куртки, выдохнула и отошла от стены на шаг. Покачала головой и, кривовато усмехнувшись, сделала порядочный глоток виски. Алкоголь делал её слишком слабой, поэтому она предпочитала просто не пить. Но сегодня… сегодня же её день. Как и тот, что был четыре года назад. День её… их триумфа, превратившийся в непрекращающийся кошмар.

Она больше не одна: у неё есть самая прекрасная дочь, у неё есть самая верная подруга, есть родители и есть Ник. Но именно в эту секунду Рината ощущала себя такой одинокой, как никогда прежде. Новый глоток обжег горло и разлился теплом по её телу. На ней по-прежнему были те самые чёрные туфли, что и на улице и, посмотрев на них, Рината пьяно усмехнулась. Она смешно выглядит. Очень смешно… Да почему же ей так хочется броситься к этой, скрывающей его от неё, треклятой двери?! И биться об неё, биться… Точно, она же пьяна. Нужно бы развернуться и уйти, но… Из её кармана снова раздалась негромкая мелодия. Рвано выдохнув, Рина достала телефон и нажал кнопку отбоя. С Ником она поговорит завтра, иначе… Иначе может сказать что-то не то. Он ей слишком дорог для того, чтобы она могла позволить ему услышать и, уж тем более, увидеть себя в таком состоянии — заплаканная алкоголичка, не дать, не взять. Рината, хихикнув, стащила туфли и, подхватив их свободной рукой, прошлась по ковровому покрытию к двери с табличкой «1324». Не дав себе времени передумать и включить голову, она громко постучала. Он мог быть не один, или вообще не у себя, а где-то в другом месте. Тогда всё…

Но дверь открылась. Игорь стоял на границе света — приглушенного в коридоре и яркого — в его номере и казался каким-то нереальным. Или она была нереальной, или они оба. Она предпочла подумать, что просто это мгновение — нереальное. Вне времени, вне жизни, вне их отношений. Он всё ещё не снял рубашку, но теперь она была распахнута и не скрывала торса. Рината сделала еще один шаг, остановилась в нескольких сантиметрах от него и, подняв голову, заглянула ему в глаза. Молча вручила бутылку Чивас Ригала. Всё так же глядя на неё, Игорь забрал виски. Если он и был удивлен, то держался молодцом, вида не подал. Рината провела пальчиком по его груди, очертила сосок и почувствовала, как весь он напрягся, увидела, как глаза его заволокло непроглядной тьмой и, оценив его выдержку, усмехнулась.

— Можно войти? — произнесла она.

— Это твое желание? — хмыкнул он. Черты лица его заострились, взгляд был тяжёлым, холодным и колючим.

— Золотая рыбка здесь я, — покачала головой Рината, не прерывая зрительного контакта.

Она испытывала какое-то ненормальное удовлетворение от того, что он рядом, от того, что она может коснуться его, провести рукой по груди, ниже… Он перехватил её кисть у самой пряжки ремня. Чёрная рубашка, чёрные брюки, чёрный уголь зрачков. Он был безумно красив, и Рината понимала, что падает в бездну. Понимала она и то, что это не останавливает её — хоть куда, только бы касаться его ещё и ещё, и ещё… Она пьяна, так что может вести себя, как заблагорассудится. Да и это же её день. Ну кто её осудит?..

— Сегодня я буду делать то, что я хочу.

— И чего же ты хочешь? — тихо спросил он.

Взгляд его ласкал её лицо: губы, глаза, снова губы. Рина приоткрыла рот и закусила губу. Он пытался совладать с собой. Она видела, как все внутри него борется, сражается не на жизнь, а на смерть. Гордость, приставленная к стене желанием, царапалась из последних сил, но на её шее неумолимо сжимались горячие пальцы. Он так сильно ненавидел её. Она так сильно презирала его. И все же…

— Подарок, — как ни в чем не бывало пожала Рина плечами. — Я вчера выиграла тебе золотую медаль. Имею право.

Резко дернув Рину за плечо, Игорь втащил её в номер и, ногой захлопнув дверь, прижал к ней.

Сучка! Ну что за сучка! Он смотрел на неё и испытывал дикое желание придушить. Как она ловко им манипулирует, как изощренно издевается над ним. Он чувствовал, как гулко колотится её сердце, как вздымается грудь, и боролся с желанием сорвать с неё эту тряпку, прижать к себе и… Ударив ладонью рядом с её лицом, он отпрянул от Ринаты и ушел в спальню. Рина прошла следом, остановилась в проеме, соединяющим спальню с коридорчиком, и привалилась плечом к косяку. Вновь обернувшись на неё, Игорь жестко усмехнулся и тряхнул головой. Провел пальцами по волосам и снова взглянул на Ринату:

— Принцесса хочет подарок? Какой?

— Тебя, — просто ответила она. — Я хочу тебя.

— А твой хахаль тебя уже не удовлетворяет?

Его взгляд пронзал её льдинками. От этого ей было нестерпимо больно, но вместе с тем она испытывала удовлетворение. Потому что ему тоже было больно. Каждой фразой они убивали друг друга: кололи, стреляли, резали по живому, как два садиста.

— Сегодня я хочу тебя, Крылов, — медленно, растягивая слова, проговорила Рината и снова приблизилась. Остановилась рядом и спустила бретельку.

Игорь впился взглядом в бледную кожу её оголенного плеча. Тяжело сглотнул, подавляя желание провести ладонью, ощутить тепло её хрупкого тела. Она, черт возьми, за эти годы стала еще прекрасней. И от этого он ненавидел её лишь сильнее!.. Ненависть, — она разъедала его душу, будила в нем демона, который рвался наружу, стоило ей появиться в поле его зрения. А если она улыбалась, ему улыбалась — этому Демаре, которому родила дочь, а того хуже, — смеялась… А если смотрела на него с такой нежностью, что… Девочка, которая могла бы быть его дочерью, обладала той же красотой, что и её мать.

У Ринаты было все, у него — ничего. Она лишила его всего, а сама год за годом завоёвывала новые высоты и наслаждалась жизнью.

И вот теперь Рината Бердникова, та, которую он поклялся вырвать из сердца и забыть, стояла и снова ковырялась в пепле его чувств. Ему хотелось схватить её, встряхнуть и закричать, что нет там уже ничего — выжжено, выкорчевано, мертво. Но Игорь с ужасом понимал, что не может. Что она смотрит своими синими глазищами, прямо в душу смотрит, не отводя взгляда, смотрит, и внутри все переворачивается.

Это мазохизм. Это ненормально. Это неправильно.

Но выбора у него, кажется, нет.

Игорь смял её, как куклу, прижал к себе и жадно впился в её рот. Застонав ему в губы, Рината тут же рванула рубашку с его плеч и, не прерывая поцелуя, схватилась за пряжку ремня. Ловко расстегнула и потянула вниз молнию ширинки.