Читать книгу "Соотношение сил - Полина Дашкова"

Сталину сказка понравилась. Молотову, разумеется, тоже.

Глава двадцать девятая

Ося прилетел в Берлин поздно вечером. В кармане у него лежало письмо из деревни под Краковом, написанное по-польски. В конверте была маленькая фотография очень серьезного четырехлетнего мальчика. Звали его Анджей Залесский. Он жил в крестьянской семье, скучал по маме, нарисовал на отдельном листке домик, человечков, больших и маленьких. Рядом какое-то кудрявое животное, размером с домик. То ли собака, то ли овца.

В аэропорту Осю встретил на машине посольский чиновник. Они проехали мимо нового здания итальянского посольства на Тиргартенштрассе. Неделю назад убрали строительные леса. Трехэтажный особняк с плоской крышей, широкий и приземистый, стоял посреди просторной зеленой лужайки. Он был выстроен в стиле нацистского неоклассицизма, отделан белым и розовым римским травертином и напоминал нарядную обувную коробку из дорогого дамского магазина.

Осю поселили в жилом доме для итальянских дипломатов на Бельвьюштрассе, в десяти минутах ходьбы от нового здания посольства. Квартира состояла из двух идеально квадратных комнат с белыми стенами и плотными бежевыми шторами на окнах. Над письменным столом висел портрет дуче. В прихожей на столике лежал берлинский телефонный справочник.

Отправляя запрос в Ватикан, профессор Брахт не забыл указать в письме свой номер. Ося на всякий случай проверил по справочнику. Цифры совпали.

Он неплохо выспался на широкой кровати с резными дубовыми спинками. Утром встал пораньше, принял душ, вышел из дома, прошел несколько кварталов и нырнул в телефонную будку, чтобы позвонить Брахту, договориться о встрече. Когда услышал голос в трубке, понял, что машинально набрал номер Габи.

Она слегка сипела спросонья. Он сказал ей, что на этот раз приехал надолго, будет работать в пресс-центре посольства.

– Габриэль, мне срочно нужен ваш совет, можете уделить мне полчасика?

– Хорошо, Джованни, давайте позавтракаем вместе. Помните кафе «Апфель» на Луцовплац? Ждите меня там, постараюсь приехать побыстрей.

Ося бросил еще одну монету и набрал номер Брахта. Ответил молодой женский голос с польским акцентом:

– Вилла профессора Брахта. Слушаю вас.

– Доброе утро, могу я поговорить с господином Вернером Брахтом?

Издалека послышался недовольный мужской голос:

– Агнешка, кто это в такую рань?

– Как вас представить? – спросила полька.

– Фелиппе Бенини, – невнятно пробормотал Ося, – господину Брахту мое имя ничего не скажет, мы незнакомы, меня попросили передать ему хорошие новости из Рима.

– Матка Боска!

Что-то громко зашуршало и стукнуло. Видимо, Агнешка выронила трубку. Донесся мужской голос:

– Сядь, успокойся, вот, выпей воды.

Брахт взял трубку. Ося еще раз представился выдуманным именем, повторил про хорошие новости из Рима и добавил нарочито небрежно:

– У меня есть письменный ответ на ваш запрос.

– Где и когда мы можем встретиться? – По голосу Брахта было слышно, что он разволновался.

– Сегодня вечером, в парке в Шарлоттенбурге, после восьми. Вам это удобно?

– Да-да, конечно, в любое время.

– Я позвоню, когда освобожусь.

– Спасибо, буду ждать. А, простите, господин…

– Бенини.

– Господин Бенини, как мы узнаем друг друга?

– Ну, что-нибудь придумаем, договоримся.

Кафе «Апфель» было в двух шагах. Столики стояли на улице. Ося заказал яичницу со шпинатом, гренки и кофе. В голове крутились разные варианты предстоящего разговора с Брахтом. Он прихватил с собой номер «Джорнале де Италиа» на немецком языке, с очередным интервью ученика Маркони о магических лучах. Удачная зацепка. «Я немного увлекаюсь физикой. Вот, взгляните. Что вы об этом думаете?» Ну, а дальше – как получится.

Тибо вскользь упомянул, что в мае Брахт приезжал в Стокгольм к Мейтнер. «Сестру» это свидание мало интересовало. Бельгиец говорил о повышении секретности проекта: «Спасибо Управлению сухопутных вооружений, Отто Гану вряд ли теперь удастся навестить Лизу, никого из них за границу не выпускают, запретили переписку. А вот Вернер Брахт человек свободный, и похоже, у него с Мейтнер довольно близкие отношения».

Ося не стал вытягивать подробности, и так уж задал Тибо слишком много вопросов о Вернере Брахте. Он решил раскрыть эту карту «Сестре» лишь в том случае, если Брахт согласится уехать в США. Там собиралась крепкая команда во главе с Ферми. Судя по всему, Белый дом скоро дозреет и благословит американский урановый проект. Эйнштейн написал еще одно послание Рузвельту. Весь уран компании «Юнион Майнер», оставшийся в Бельгийском Конго, успешно переправили по морю из Катанги в Нью-Йорк. Тысяча триста тонн уранового концентрата, половина мирового запаса. Другая половина досталась немцам. Канистры с тяжелой водой пока хранились в подвале Виндзорского замка под надежной охраной.

Отто Фриш, племянник Мейтнер, пытался уговорить Лизу переехать в Америку. Она ответила: «Я бомбу делать не буду!» Нильс Бор тоже категорически отказался. Эйнштейн хоть и писал Рузвельту, но участвовать лично в работе над бомбой не стремился, впрочем, он там был и не нужен.

Тибо презрительно пожимал плечами: «Хотят остаться чистенькими за чужой счет. Пацифизм дело благородное, но только не во время такой войны».

Ося задавал себе вопрос – как бы он поступил на их месте? И благодарил Бога, что перед ним такой выбор не стоит. Одно дело – мешать немцам, и совсем другое – самому участвовать в производстве бомбы.

Наконец появилась Габи. Ося поднялся, поцеловал ее в щеку. Она шепнула:

– У меня мало времени, есть срочная информация.

За соседним столиком завтракали два полицейских. Габи заказала кофе, бутерброд с сыром и прощебетала:

– Ох, Джованни, до чего же приятно вернуться домой, особенно из Москвы. Провела там всего три дня, хватило по горло. Не представляю, как наши в посольстве живут в этом большевистском убожестве годами.

По блеску глаз и нервным смешкам Ося догадался, что ей не терпится сообщить ему нечто действительно важное.

Она быстро съела бутерброд и выпила кофе. Ося расплатился. Свой темно-синий «Порш» Габи припарковала в соседнем квартале. Они почти бегом помчались к машине, нырнули внутрь и стали целоваться. Первой опомнилась Габи:

– Хватит! Между прочим, эта машина куплена на его деньги! После Швейцарии до сих пор не могу смотреть ему в глаза, чувствую себя гадиной. Он любит меня очень сильно, верит мне, совершенно ничего не подозревает. Просил передать тебе привет, здоровьем твоим интересовался.

– Я тронут. – Он попытался снова обнять ее, но она скинула его руки.

– Хочешь разрушить мою жизнь? Все, времени мало, у меня важная информация. – Она достала из сумочки незапечатанный конверт. – Читай!