Читать книгу "Сны инкуба - Лорел Гамильтон"

— Что ты хочешь этим сказать, mon ami?

Мы с Ричардом обменялись многозначительным взглядом. Онсказал за нас обоих:

— Жан-Клод, прекрати эти игры.

— Ты начинаешь говорить до боли похоже на ma petite.

— Спасибо, я это принимаю как комплимент.

Это заработало Ричарду кивок и улыбку от меня.

Ричард тоже мне улыбнулся, и это была первая настоящаяулыбка, которую я у него увидела с той минуты, как он вошёл. Приятно было еёвидеть, и оказалось, что у меня в ответ тоже нашлась улыбка. Смотри ты, как мыпо-дружески себя ведём.

— Ты держишься оживлённо, счастливо,непринуждённо, — сказала я. — Прекрати притворяться и скажи, что происходит.

— Ты замечаешь, конечно, ma petite, что Ричардстановится почти так же прямолинеен, как ты.

— А у меня появляются моменты, когда я говорю совсемкак ты, Жан-Клод. Насколько я догадываюсь, более тесная привязка. То, что мысделали этой ночью, имеет некоторые интересные побочные эффекты.

— Не просто более тесная, ma petite, ты ещё привязала ксебе новый триумвират. Это повысило побочный эффект, как я думаю.

Его лицо осталось столь же прекрасным, но почтипретенциозная живость погасла, оставив серьёзность, которую я у него не люблювидеть. Что-то ему очень не нравилось. Я не знала, что именно, но явно что-тотакое, что нам обоим или хотя бы одному из нас не понравится всерьёз.

Он начал с признания, что моя готовность быть с Байроном ипитаться от Реквиема была, вероятно, проявлением его не слишком щепетильныхвкусов, воздействовавших на меня.

— Если бы я не стала питаться от Байрона и Реквиема, тывряд ли набрал бы энергию, нужную, чтобы удержать Примо. Он бы устроил впублике бойню. Моя добродетель против жизни десятков людей? Хм, дайте-каподумать. — Я пожала плечами. — Все нормально, хотя я предпочла бы непревращать это в привычку.

— Ты меня удивляешь, ma petite.

Но напряжение покинуло его. Нет, осанка его осталась стольже совершенной — у многих старых вампиров осанка великолепная, но в то же времяменее напряжённой.

— Я давно поняла, что небольшой секс не являетсяучастью хуже смерти, Жан-Клод.

— Это все? — спросил Ричард. — Или есть ещёчто-то, что ты не хотел бы нам сообщать, но считаешь, что нам надо это знать?

— Видишь? Видишь? Он совсем как ты. Двое вас — я дажене знаю, как я смогу…

— Да рассказывай, — перебила я.

Он слегка нахмурился.

— Кажется, ты догадалась, что мы смешиваем и объединяемнаши способности не только в метафизическом смысле. Не знаю, что все мы на этомвыиграем, — или проиграем, это как посмотреть, — знаю только, что этопроисходит.

— Я думаю, что мы с Натэниелом немного обменялисьдоминантностью и подчинённостью. — Поглядев на Ричарда, я добавила: — Яхочу сказать, что с тех пор, как мы стали триумвиратом, Натэниел выглядит болеедоминантным, а мне вроде бы нравится быть чуть более подчинённой. Следуетотметить, что Натэниел и раньше пытался быть более доминантным, но сейчас онвзялся за дело всерьёз.

Говоря это, я просто корежилась от смущения, но сумела егопреодолеть. Черт меня побери, если я хоть жест извиняющийся сделаю. Уж какая яни есть, а всегда задиристая, особенно когда мне неловко.

— Тогда, очевидно, мы объединяем и основы нашихличностей.

Жан-Клод попытался сказать это небрежно, но у него не вышло.

— И это может дойти до по-настоящему пугающихвещей, — сказала я, и моя очередь настала подтягивать колени к груди. ДляРичарда это было просто удобно, а я так пыталась устранить свою неловкость.

— Это и все плохие новости? — спросил Ричард,глядя прямо на Жан-Клода.

— Мне эти новости не кажутся плохими, mon ami, но вамдвоим могут показаться.

— Выкладывай, — потребовала я, сильнее прижимая кгруди колени.

— Ты обратила моего pomme de sang в животную форму — водну из них, по крайней мере. Я, как ты до недавнего времени, предпочитаю едубез меха.

Я очень постаралась не глядеть на Ричарда.

— Кого ты имеешь в виду?

— Реквием мне сказал, сколько крови ты отдала ночью, mapetite. Я думаю, рискованно было бы тебе снова становиться донором так скоро.

Я услышала, как Ричард вздохнул — а сидел он не рядом сомной.

— Я бы сказал, что всегда я крайний, но обычно это нетак. Я знаю, что Анита у тебя не регулярное питание, но иногда она питаеттебя. — Он уткнулся лицом в колени и снова вздохнул. — Ладно, толькопусть Анита тоже здесь будет. Не так, чтобы только ты и я.

— Уточни, что значит будет с нами?

— Я так не говорил, — возразил Ричард.

— Разве ты не имел этого в виду? — спросилЖан-Клод.

Ричард секунду подумал, потом коротко кивнул.

— Да, наверное, но когда ты это сказал, оно показалось…

— Повторю вопрос Жан-Клода: что значит — быть с вами?

Ричард покраснел. Краснеет он не часто, а сегодня уже второйраз за один разговор.

— Я не в том смысле говорил, как у вас получается.

— Тогда скажи нам, в каком смысле, mon ami.

— Я не хочу, чтобы… я хотел сказать… — Он снова издалтот же нечленораздельный звук досады. — Ну почему каждый раз, когда ячто-нибудь делаю, где участвуете вы двое, у меня такое чувство, что я не прав?

У меня в мозгу что-то щёлкнуло, и я вспомнила, как Ричардпереживает, что все думают, будто у него шашни с Жан-Клодом. Я решила прийтиему на помощь. В конце концов, он собирается открыть для Жан-Клода вену, и этозаслуживает уважения, учитывая, что у Ричарда правила насчёт кормления вампировте же, что были у меня. А он все пытался объяснить, и у него не получалось.

— Послушай, я поняла, что Ричард хочет сказать.

Они оба обернулись ко мне, Ричард с сомнением, а Жан-Клод снекоторым лукавством, будто тоже понял, почему Ричарду неудобно, но не моготказать себе в удовольствии его слегка помучить. А может, его что-то другоепозабавило — с Жан-Клодом никогда не знаешь наверняка.

— Ты не хочешь быть наедине с Жан-Клодом, когда онбудет пить, — сказала я.

Ричард с облегчением кивнул.

Я не сказала вслух: «Нет, ты не гомофоб», — потому что,если Ричарду неприятно, когда его касается другой мужчина, так это его право. Ятоже никогда добровольно не кормила вампиров женского пола, так мне липридираться?

Улыбка Жан-Клода стала едва заметно шире.

— А почему это такая проблема, если мы будем вдвоём?