Читать книгу "Екатерина Арагонская. Истинная королева - Элисон Уэйр"

Никто не может сделать ее бастардом – в этом Екатерина была уверена. Ее родители заключили брак по всем правилам. Однако, очевидно, именно лишить Марию законных прав и хотели ее недоброжелатели. И если Мария продолжит противиться королю, ее недруги наверняка удвоят усилия. Екатерина аплодировала стойкости и отваге своей дочери, но в то же время боялась, как бы это не вышло ей боком.

«Король сам по натуре не злонравен, – отмечал Шапуи. – Это Анна сделала его таким и отчуждает от гуманности, свойственной ему ранее».

Анна явно была ревнива. И она понимала, что Мария любима народом, а ее собственного ребенка многие считают бастардом. Без сомнения, она боялась – и справедливо, – что вокруг Марии соберутся противники ее брака с королем. Поэтому она мстила. Екатерина пришла в ужас, получив известие о лишении Марии титула принцессы; ее дворец в Бьюли отдали Джорджу Болейну; ее драгоценности были отняты и перешли к самой Анне, которая заявила, что побочной дочери короля непозволительно носить то, что предназначено для его законной наследницы. Потом пришла жуткая новость: двор Марии распущен, а сама она отправлена в Хатфилд служить в качестве фрейлины Елизавете. Мало того, ее любимая леди Солсбери получила отставку, так как отказалась передать драгоценности Марии Анне Болейн, и ее место заняла леди Шелтон, тетка Анны, которая, по общим отзывам, очень плохо обращалась с Марией. Екатерина знала, что Мария боялась попасть в ситуацию, которая заденет ее честь, и постоянно держалась настороже.

Екатерина страдала при мысли о переносимых дочерью испытаниях. Со страхом внимала она известиям об ухудшении ее здоровья. Шапуи писал, что Мария живет в страхе быть отравленной, и это подстегивало лихорадочное воображение Екатерины, ведь Марию окружали враждебные ей родственники и прочие приверженцы Анны Болейн, которые часто проявляли оскорбительную дерзость и не постеснялись бы прибегнуть к греховным средствам.

Зима была холодная. Фенские болота замерзли, местные жители стали пересекать ледяные просторы на коньках из костей животных. Ветры, дувшие беспрерывно вдоль и поперек этой обширной равнины, завывали и ревели в трубах, врывались в дом сквозь каждую щелочку в дверях и окнах; в старой башне было сыро и холодно, как никогда.

Екатерина знала: жизнь в таких суровых условиях не идет на пользу ее здоровью. У нее появилось смутное ощущение, что в нее пробираются болезни, она не могла дать этому точного описания, просто постепенно слабела. Доктор де ла Саа и доктор Гуэрси прописывали ей бесконечные настойки и травяные отвары, однако ничто не помогало. Даже молоденькие горничные жаловались на простуды и постоянный насморк.

Так больше продолжаться не могло. Это место постепенно убивало их.

Екатерина отправила послание совету с просьбой, обращенной к королю, позволить ей перебраться в более безопасное для здоровья место. Но не успели они дождаться ответа, как пришло спешное письмо от Шапуи.

Леди настояла, чтобы Вашу Милость перевели в замок Сомерсхэм – другую резиденцию, со всех сторон окруженную водой и болотами. Король, который не смеет ей перечить, согласился заточить Вашу Милость в этом удаленном месте и обвинить в том, что Вы безумны, как королева Хуана, о которой всем известно. Я в самых твердых выражениях выразил протест, заявив, что Сомерсхэм – это самое нездоровое и тлетворное место во всей Англии, и благодаря моему вмешательству король изменил решение, хотя и был не очень-то доволен моими действиями. Но все же он побаивается императора.

Действительно, вскоре лорд Маунтжой докладывал Екатерине о предложении короля переселить ее в замок Фотерингей, которым она сама владела в те времена, когда никто не посягал на ее статус королевы. Однако Шапуи напрасно торжествовал. В те далекие времена Екатерина не жалела средств на замок, но посещала его недостаточно часто для того, чтобы оценить объем необходимых издержек; деньги все равно тратились, как оказалось, впустую. Подновления не спасли старинную отделку зданий от разрушения. Одному Богу известно, в каком состоянии находился сейчас Фотерингей – возможно, в худшем, чем Сомерсхэм.

Неприятнее всего было то, что Генрих знал это.

Екатерина повернулась к лорду Маунтжою:

– Мне не особенно хочется ехать в Фотерингей, хотя я с удовольствием покину это место.

– Я напишу королю, – ответил камергер.

Екатерина надеялась, что больше не услышит об этом деле. Приближалось Рождество, и, пока Екатерина собиралась с духом, чтобы провести очередной Йоль без Марии, ее бакденский двор изо всех сил старался натянуть на лица бодрые улыбки и сделать скромные приготовления, чтобы хоть немного приподнять настроение к празднику. Хотя, судя по всему, праздничное угощение будет состоять в основном из рыбы.

Потом вдруг прибыл герцог Саффолк во главе отряда королевских стражников.

Саффолк больше не был красивым и жизнерадостным кавалером, который тайком женился на сестре короля. Перед Екатериной склонился грузный мужчина, в его лопатообразной бороде посверкивала седина. Тем не менее сходство этого человека с Генрихом вновь поразило Екатерину. Не дай Бог, чтобы ее супруг когда-нибудь стал выглядеть таким дряхлым, как герцог! Что должна чувствовать Мария, видя свою дочь связанной с таким жалким представителем мужского пола?

Закутанный в меха Саффолк придвинулся ближе к камину, у которого сидела Екатерина. Она радовалась, что герцог на собственной шкуре чувствует кусачий холод и вдыхает нездоровые миазмы этой местности. Можно надеяться, что он расскажет обо всем, что испытал, своему другу-королю.

Крупный мужчина, Саффолк стоял перед ней со смущенным видом. Зачем вообще он приехал? – дивилась Екатерина?

– Как поживает моя крестница? – спросила она, потому что герцог, похоже, не спешил оповещать ее о цели визита.

Герцог нахмурился.

– Я приехал сюда не для обмена любезностями, мадам, – запальчиво сказал он, – а совсем по другому делу.

Саффолк помолчал, переступил с одной ноги на другую. Екатерина предположила, что ему неприятно поручение, для исполнения которого он прибыл, и он хочет поскорее вернуться домой, к своей молодой супруге, в тепло и великолепие готовящегося к Рождеству двора.

– Мадам, – хрипловатым голосом заговорил он, – по пути сюда я надеялся на какое-нибудь непредвиденное происшествие, которое помешает выполнить возложенное на меня поручение, потому что мне приказано распустить всех ваших слуг, кроме самых необходимых. Те, кто останется, не должны больше называть вас королевой, но только вдовствующей принцессой.

– Вы должны исполнить приказание, но сами знаете, я лично говорила вам, что никогда не признаю этого титула, – строго сказала Екатерина.

– Не пора ли вам осознать, мадам, на что вы толкаете короля. Посмотрите на эти письма…

Саффолк извлек из-под дублета связку бумаг и передал их ей. Это были копии ее писем к папе.

– Осмелюсь ли я напомнить вашей милости, как вы искали средства навлечь неприятности на короля и его страну? Что ж, мое посещение имеет целью сделать так, чтобы вы больше не утруждали себя такими заботами.