Читать книгу "Искушение - Трейси Вульфф"

Он сжимает зубы.

– Ты даже не представляешь себе, что я могу сделать. – Теперь я уже знаю, зачем он это говорит. Он пытается убедить самого себя.

– Может, и так. Зато я знаю… – На меня накатывает новая волна боли, и я судорожно втягиваю в себя воздух. Должно быть, до этого я находилась в «глазу урагана», где царит спокойствие, а теперь боль возобновилась. Мое время уже на исходе.

– Ты ничего не понимаешь, – резко бросает он, и в глазах его стоят слезы. – Но скоро поймешь.

Глава 124. Какой болезнью никто не болеет на суше?

– Отдай ее мне, – повторяет Джексон во второй или третий раз после того, как Хадсон взял меня на руки, но очевидно, что Хадсону плевать на то, чего хочет его брат.

Несколько секунд он смотрит мне в глаза, всматривается в мое лицо, пока я борюсь с болью. Я вижу, он хочет спросить, хочу ли я этого. Хочу ли я, чтобы он отдал меня Джексону.

И видно, что он готов это сделать. Одно мое слово, и он отойдет в сторону. Но я не знаю, что тогда произойдет. Две недели мы с ним едва терпели друг друга. А еще два часа назад я была сопряжена с Джексоном. Так что очевидно, что я запуталась.

Но я ничего не говорю. Не могу. Потому что сейчас я не знаю, чего хочу.

На меня накатывает еще одна волна боли, и на этот раз я не могу сдержать крик.

– Не борись с ней, – шепчет он. – Дай боли перекатиться через тебя. Прими ее в себя вместо того, чтобы бороться с ней. Это сделает следующие несколько минут легче.

Я не спорю – боль слишком велика, – но мне хочется спросить его, как я могу отдаться ей, когда мне кажется, что каждое мое нервное окончание погружено в поток лавы.

Прежде чем я успеваю ему это объяснить, он осторожно передает меня Джексону. Это похоже на возвращение домой.

Несмотря на усталость, Джексон держит меня на руках без труда, прижимает меня к своей груди на несколько секунд, и, немного отойдя от Хадсона и Мэйси, опускается на снег и кладет меня к себе на колени.

– Все хорошо, – шепчет он, гладя мои непокорные кудри. – С тобой все будет хорошо. – Но по его глазам я вижу, что он знает правду. В отличие от Хадсона Джексон понимает, что меня уже не спасти.

Ему это не нравится, но он это понимает.

Земля рядом с Хадсоном издает какой-то звук, мы все поворачиваемся и видим, как снег испаряется, и под ним образуется яма.

– Что ты делаешь? – спрашивает Мэйси. – Я думала, ты собирался помочь Грейс. Я думала…

Хадсон вскидывает ладонь, и моя кузина замирает, что одновременно нелепо, поскольку она знает, что он не причинит ей вреда, но и вполне понятно, если учесть, что она только что наблюдала, как он за десять минут обратил в пыль целый стадион и кучу деревьев.

Мерзлая земля взорвалась, но Хадсон продолжает копать все глубже, силой мысли сокрушая гранит.

– Что он делает? – шепчет Мэйси.

– Понятия не имею, – отвечает Джексон, продолжая недоуменно наблюдать за своим братом.

Я тоже этого не знаю, но понимаю, что он что-то задумал. Нельзя позволить себе надеяться, что Хадсон найдет способ спасти меня лишь затем, чтобы в последнюю секунду эти надежды были разбиты. И потому я смотрю на Джексона, который выглядит таким же измученным, как я сама.

Мне это невыносимо – и из-за него, и из-за нас. Наверное, поэтому я и пытаюсь улыбнуться и говорю:

– Расскажи мне ту шутку про пирата.

– Какую шутку? – спрашивает он, все еще глядя на то, что делает его брат.

– Ты знаешь какую, – стону я, когда меня захлестывает новая волна боли.

– Ту самую шутку про пирата, которую я когда-то попытался отколоть в коридоре? – изумленно спрашивает Джексон. – Ты хочешь услышать ее сейчас?

– Я всегда хотела узнать, в чем соль. И другого шанса узнать ее у меня, вероятно, не будет, так что…

Его темные глаза наполняются слезами.

– Не говори так. Не смей говорить так, Грейс.

– Закончи эту шутку, – настаиваю я, потому что мне невыносимо видеть боль в его глазах. Если бы я могла, я забрала бы ее у него, он и без того уже слишком много страдал. – Пожалуйста.

– Ни за что, – говорит он, хмуря брови и борясь со слезами. – Ты хочешь услышать соль этой шутки? Тогда не умирай. Держись, и я расскажу тебе ее на следующей неделе. Честное слово.

Меня накрывает еще одна волна боли, и на сей раз ее сопровождает холод, охватывающий все тело. Я едва не лишаюсь чувств. Я борюсь с этой болью, с этим холодом, пытаясь выиграть еще несколько минут, чтобы потратить их, глядя на лицо Джексона, которое я так люблю.

– Мне бы хотелось не умирать, – говорю я через секунду. – Но вряд ли это возможно.

Я поднимаю руку и глажу пальцем шрам на его щеке, который он когда-то так ненавидел и так старался скрыть.

– Ты просто будешь жить дальше, ты же это понимаешь, да?

– Не говори так. Черт возьми, Грейс, ты не можешь говорить о смерти так легко, будто речь идет о чистке зубов, и предлагать мне просто жить дальше!

– Я люблю тебя, – шепчу я, вытирая слезы, бегущие по его щекам. И так оно и есть. Может быть, сейчас я люблю его не так, как когда только прибыла в Кэтмир, а по-другому. Может быть, даже лучше.

– Пожалуйста, не покидай меня. – Этот шепот исходит из самой глубинной и самой изломанной части его души – от маленького мальчика, у которого уже отняли так много, – и это едва не сокрушает меня.

Я чуть заметно качаю головой, потому что не могу ему этого обещать. Я не хочу становиться одной из тех, кто обращается с ним так, словно он больше, чем божество, и в то же время меньше, чем человек.

И я делаю то единственное, что могу сделать в данной ситуации, то единственное, на что у нас еще есть время. Улыбаюсь ему и спрашиваю:

– Какой болезнью никто не болеет на суше?

Он просто смотрит на меня, текут секунды, и между нами висит безнадежное молчание. Он не отвечает так долго, что мне начинает казаться, что он не ответит вообще. Но затем он делает вдох и медленный-медленный выдох и говорит:

– Понятия не имею.

Ну конечно. Такие шутки не даются ему, но он все равно пошел мне навстречу. А потому я пытаюсь изобразить на лице широкую улыбку и отвечаю:

– Морской.

Джексон смеется, но его смех почти сразу же превращается в рыдание, и он утыкается лицом в изгиб между моими плечом и шеей.

– Мне так жаль, Грейс, – шепчет он, и его горячие слезы текут по моей коже.

– А мне нет. – Я зарываюсь пальцами в его шелковистые волосы. – Я никогда не пожалею о том, что нашла тебя, Джексон, хотя я и не смогла сделать так, чтобы ты пробыл со мною долго-долго, как мне бы хотелось. – Я притягиваю его к себе, прижимаюсь губами к его губам. И едва не рыдаю сама, когда он шепчет: