Читать книгу "Зимний излом. Том 1. Из глубин - Вера Камша"

– Давка, – дорвавшись до начальства, сержант на глазах приходил в себя, – народу навалило... И все прут и прут. К нам теньент прибег. Говорит, разгонять велел, а то как бы не вышло чего. Ну, его милость граф Пуэн туда две роты бросили и сами поехали, только куда там! В Дору не войдешь, напихались – мышь не пролезет. А уж орут!..

– Никола... – Какие олухи, какие невозможные олухи! – Отправляйтесь в казармы, пусть поднимают всех: наших, цивильников, «спрутов»! Подходы к Доре перекрыть к Леворукому! Остальные – за мной!

Глава 9Ракана (б. Оллария)400 года К.С. 1-й день Зимних Скал

1

– Они заперлись изнутри, – глаз и щека Пуэна предательски дернулись. – Когда давка началась, Галерные, Торские и Комендантские ворота закрыли, а Канальные толпа не дала. Какой-то мерзавец крикнул, что подарки кончаются, народ бросился вперед, опоры не выдержали... Короче, сами видите.

Робер видел. Канал, давший имя воротам, лет сто назад упрятали под землю и забыли. И зря, забывать нельзя ни о чем.

Эпинэ зачем-то поправил шляпу и, стараясь не слушать доносившихся из-за шеренги южан воплей, заглянул в провал. Внизу был ад или нечто очень похожее. Все еще утреннее солнце высвечивало обломки крепежных бревен, камни, веревки – люди Пуэна пытались вытащить провалившихся, но отслуживший свое настил расползался на глазах.

– Осторожней, – крикнул Пуэн, – там сыплется все!

– Вижу. – Жуткая яма, сожрав часть площади и одну из двух привратницких, подползала к самым воротам. Свод не просто проломился – толпа каким-то образом умудрилась обрушить опоры, те, падая, снесли облицовку, обнажив ненадежную желтую землю. Как в лесу Святой Мартины...

– Будь ты проклят! – острый, как гвоздь, вопль вылетел из черной пасти, над которой нависали бесполезные ворота. Гибнущий горожанин опоздал. Герцог Эпинэ был проклят намного раньше.

– Монсеньор!!!

Робер едва успел отскочить, здоровенный кусок перекрытия со злобным лаем прыгнул вниз. Яма вплотную подступила ко второй привратницкой.

– Проклятье! – снизу тянуло холодом, гнилой водой и смертью. – Сколько их там?

– Кто ж знает, – лицо Пуэна снова дернулось, – много. Спасать нужно, а оно лезет, как гнилое сукно...

Надо спасать провалившихся. Надо освободить запершихся в Доре. Надо отогнать опоздавших к празднику. Любви властям это не прибавит, но хоть люди живы останутся.

– Граф Пуэн, – с голосом Роберу справиться удалось, а вот справился ли он с лицом? – сколько у вас человек?

– Две роты, – хрипло каркнул граф, – и три сотни цивильников.

– Так мало?

– Остальные внутри.

– Будем надеяться, они голову не потеряли, – бросил Иноходец и едва не взвыл, вспомнив, что там Дикон. Герцог Окделл, вчера назначенный цивильным комендантом вместо Айнсмеллера! – Вы не знаете, кто из высших офицеров внутри?

– Были Джеймс Рокслей и генерал Морен...

Джеймс все-таки продрал глаза и пришел, уже легче, Рокслей головы не потеряет, не должен потерять, а вот Дикон!

– Вы хоть представляете, что там? – спрашивай хоть что-нибудь, делай вид, что ты знаешь, как надо, и думай! Думай, побери тебя Леворукий!

– Монсеньор! – Пуэн переглянулся с рябоватым офицером из цивильников. – Точно не скажу, но, когда за нами послали, центральная площадь была забита под завязку, и толпа начинала заполнять первые дворы.

– Подарки раздают на площади, – у рябого был высокий, звенящий голос. – Там галерея для гостей и оркестра, ее охраняет моя рота. Еще две роты возле палаток, и одна разделена по числу ворот. Среди народа должны быть переодетые наблюдатели, но сколько – не знаю.

– А во дворах?

– Первые дворы заперты, внутренние стены там не хуже наружных, со вторыми хуже, непроходные отгородили переносными заборами, в проходных оставлены караулы, но, боюсь, этого недостаточно.

Боится он, а кто не боится?!

– Я забыл спросить, кто послал за помощью?

– Граф Рокслей. Увидел, что площадь переполнена, а люди продолжают подходить.

– Хорошо, – вот уж глупое словцо, но иногда без него не обойтись. – Наше дело – отправить народ по домам. Как я понимаю, очистить подходы мы сейчас не можем?

– Не можем, – тихо сказал Пуэн, он был явно благодарен за это «мы».

– Закатные твари, – вдруг пробормотал цивильник, – они все еще хотят подарков!

Да уж! Одни стреляют с крыш, другие бегут за подачками, и этих других в десятки раз больше. Только, проглотив подарок, они при первой возможности вцепятся в швырнувшую его руку. Любовь винными фонтанами не купишь, а уважение тем более.

– Провал нужно огородить, даже не провал, а подземную дыру.

– Огородишь ее, – махнул рукой Пуэн, – как же. Сквозь землю смотреть еще не научились.

– Канал засыпан по приказу Карла Третьего, – вспомнил Робер, – значит, об этом должны быть записи. Пошлите кого-нибудь в архив. Заодно пусть притащат сюда землемера, а пока огородим на глазок.

Перекрывшие Мясную улицу южане раздались, пропуская всадника на караковом мерине. Мерина Робер узнал сразу же. Его звали Мэтр Жанно, и ездил на нем сержант Дювье. Новости от Никола, наконец-то!

– Монсеньор, – правый глаз сержанта был синим и заплывшим, – улицы перекрыты, люди идут по домам. Генерал Карваль объезжает караулы. Герцог Придд отбыл к Галерным воротам.

– Хорошо. Сколько с вами людей и что у вас с лицом?

– Две роты. А с мордой – камень бросили... Ничего, заживет.

– Не сомневаюсь. – Робер развязал было кошелек, собираясь достать золотой, но передумал и бросил его Дювье целиком. – Сам выпей и товарищей угости. Хорошо, что хорошо кончается.

– Спасибо, Монсеньор, – лицо южанина было серьезным. – И то сказать, чудом обошлось, но разозлились на нас... Страсть.

А когда из Доры попрут счастливцы с подарочками, разозлятся еще больше, но лучше остаться без узелка с леденцами, чем сдохнуть в какой-нибудь яме.

– Пуэн, – распорядился Иноходец, – оставайтесь здесь. Площадь очистить, людей у вас теперь хватит. Присматривайте за дырой и ждите землемеров. Тех, кого вытащат, переписать. Списки пришлите мне к Комендантским воротам, а если уеду – домой.

2

Высокий длинноносый горожанин больше не хрипел и не задыхался. И не дышал. Зажатый со всех сторон труп медленно колыхался вместе с живыми. Ставшее после смерти надменным сине-багровое лицо висело перед самыми глазами Дика, и юноша зажмурился. Это он еще мог сделать, но только это.

Сзади шумело, орало, выло, ругалось, сзади была хоть какая-то жизнь. Там, где стоял Ричард, не было ничего, кроме судорожных хрипов и торопливого женского бормотанья. Дик не раз пробовал повернуться, но разве может повернуться вмурованный в стену камень?