Читать книгу "Двое могут хранить секрет - Карен М. Макманус"

Я видел его меньше недели назад, но здесь он выглядит крупнее, чем в цокольной квартире тети Линн. Потому, может, что Деклан никогда не умещался в рамки Эхо-Риджа. Хотя вдвоем мы никогда раньше не сидели в «Буковски». Да и вообще нигде. Еще в начальной школе, когда папа старался приучить меня к футболу, Деклан изредка снисходил до игры со мной. Однако ему быстро наскучивало, и чем больше я мазал, тем сильнее он бросал мяч[4].

Через какое-то время я уже не пытался поймать мяч, а просто поднимал руки, защищая голову. «В чем дело? – жаловался он. – Я же не стараюсь тебя ударить. Доверься мне».

Он говорил это так, будто когда-либо сделал хоть что-то заслуживающее доверия.

– Хочешь что-нибудь выпить? – спрашивает Деклан.

– Колу, наверное.

Деклан поднимает руку, привлекая внимание пожилой официантки в выцветшей красной футболке. Женщина натирает за стойкой пивные краны.

– Две колы, пожалуйста, – говорит он, когда она подходит к нашему столику. Она кивает без особого интереса.

Дождавшись ее ухода, я спрашиваю:

– Что ты здесь делаешь?

В уголке рта Деклана дергается мускул.

– Ты так это говоришь, будто я нарушаю какой-то судебный запрет. У нас свободная страна.

– Да, но…

Я умолкаю, потому что возвращается официантка, кладет перед нами салфетки для коктейля и ставит высокие стаканы колы со льдом. Мой телефон взорвался во время ланча, когда распространился слух, что Деклан в Эхо-Ридже. И он это знает. Он прекрасно знает, какую это вызовет реакцию.

Деклан наклоняется вперед, положив руки на стол. Они почти в два раза мощнее моих. В свободное от занятий время он работает на стройке, и это помогает ему держаться в лучшей форме, чем в школе помогал футбол. Он понижает голос, хотя кроме нас в «Буковски» сидят только два старика в бейсболках у дальнего конца барной стойки.

– Мне надоело, что со мной обращаются, как с преступником, Мэл. Я ничего не сделал. Ты не забыл? – Он проводит ладонью по лицу. – Или ты больше в это не веришь? А вообще верил?

– Конечно, верил. Правда. – Я толкаю соломинкой лед в стакане. – Но почему сейчас? Сначала Дейзи вернулась, а теперь ты? Что происходит?

При упоминании Дейзи на лице Деклана мелькает тень озабоченности так быстро, что я едва ее заметил.

– Я не вернулся, Мэл. Я все еще живу в Нью-Гэмпшире. Я приехал кое с кем повидаться, вот и все.

– С кем? С Дейзи?

Деклан тяжело вздыхает.

– Что ты так зациклен на Дейзи? Она все еще тебе нравится?

– Нет. Я просто пытаюсь понять, в чем дело. Я видел тебя на прошлой неделе, и ты ни слова не сказал, что приезжаешь. – Деклан пожимает плечами и тянет колу, избегая моего взгляда. – И знаешь, ты дерьмово подгадал по времени. С этой дрянью по всему городу.

– Ко мне-то какое это имеет отношение? – Он хмурится, когда я не отвечаю сразу. – Погоди. Ты что, шутишь? Люди думают, что я как-то с этим связан? И что дальше? Теперь я и за глобальное потепление отвечаю? Черт побери, Мэл. – Один из стариков у стойки бара оглядывается через плечо, и Деклан откидывается на спинку стула, сердито глядя на меня. – К твоему сведению. Просто чтобы не было недомолвок. Я приехал сюда не для того, чтобы писать бросающие в дрожь лозунги на указателях, стенах и на чем там еще.

– На могилах, – поправляю я.

– Да как угодно, – скрежещет Деклан, тихо и зловеще.

Я ему верю. Я не могу представить себе вселенную, в которой мой вспыльчивый, переполненный тестостероном брат наряжает трех кукол, как королев бала, и привязывает их к мавзолею. Легче вообразить, как он стискивает руки на горле Лейси и лишает ее жизни.

Господи. У меня дрожат руки, когда я беру стакан, встряхиваю лед в нем. Не могу поверить, что я только что об этом подумал. Я набираю колу в рот и с трудом проглатываю.

– Тогда зачем ты приехал? И как долго пробудешь?

Деклан допивает свою колу и делает знак официантке.

– На этот раз виски с колой, – говорит он, когда она подходит.

Поджав губы, она поочередно смотрит на нас.

– Сначала удостоверение личности.

Деклан лезет за бумажником, потом медлит.

– Знаете что? Забудьте. Просто еще колы. – Она пожимает плечами и отходит. Деклан качает головой, словно противен сам себе. – Видишь, что я сделал? Решил не выпивать, а хотел, потому что мне не хочется показывать свое имя женщине, которую я даже не знаю. Вот она, моя гребаная жизнь.

– Даже в Нью-Гэмпшире? – спрашиваю я.

Один из стариков у барной стойки постоянно на нас поглядывает. Не могу сказать, почему – то ли мое несовершеннолетие настолько очевидно бросается в глаза, то ли… потому.

– Везде, – говорит Деклан. Он снова умолкает, когда официантка приносит колу, потом салютует мне стаканом. – Знаешь, Мэл, хорошо, что у вас с мамой здесь все хорошо. Питеру нравится делать вид, что я не существую, но вас он не обижает. Тебе в итоге, может, обломится колледж.

Он прав, вполне возможно. Отчего я чувствую себя виноватым, поэтому сообщаю:

– Питер обещает поговорить с мистером Коутсом насчет работы для тебя.

Поскольку Бен Коутс был мэром Эхо-Риджа, когда погибла Лейси, он несколько раз давал интервью о том, что, по его мнению, случилось. «Трагический, случайный акт насилия, – всегда говорил он, – совершенный каким-то извращенцем, которого случайно занесло в наш город».

Деклан мрачно смеется.

– Гарантирую тебе, это чушь.

– Нет, они встречались в выходные Дня труда, и…

– Уверен, встречались. И могли даже упомянуть обо мне. Вероятно, в связи с тем, каким самоубийственным для карьеры будет решение нанять меня. Вот как обстоят дела, Мэл, и я не буду донимать этим Питера. Я не хочу вбить клин между ним и мамой. Или тобой. И буду держаться от тебя подальше.

– Я не хочу, чтобы ты держался от меня подальше. Я просто хочу знать, зачем ты здесь.

Деклан не отвечает сразу. Когда же начинает говорить, то в его голосе звучит усталость.

– Знаешь, что случилось у нас с Лейси перед ее смертью? Мы переросли друг друга. Но мы этого не знали, потому что были парой глупых подростков, которые всю жизнь были вместе и думали, что так должно быть и дальше. Если бы мы были обычными людьми, то со временем поняли бы, что надо разойтись, и так и получилось бы. Нам пришлось бы двигаться дальше. Закрутить с кем-то другим. – Он еще понижает голос. – Этим должно было бы закончиться.

Мужчина у барной стойки, который разглядывал нас, встает и направляется в нашу сторону. Когда он пересекает уже половину помещения, я осознаю, что он не так стар, как мне показалось: наверное, немного за пятьдесят, с толстыми руками и выпуклой грудной клеткой. Деклан не оборачивается, но резко встает и достает бумажник.