Читать книгу "Если он грешен - Ханна Хауэлл"

— Но я…

— Если ты вдруг почувствуешь, что смущаешься, попробуй вспомнить, при каких обстоятельствах ты последний раз встречалась с этим распутником.

— О!.. — Она с сомнением взглянула на брата и покачала головой. — Ты думаешь, мне следует об этом вспоминать?

— А почему бы и нет?

— Потому что он был голый.

Артемис снова расхохотался — едва со стула не свалился от хохота. Взглянув на него с укоризной, Пенелопа поспешно собрала все к чаю и направилась к двери. Пять джентльменов ждали ее в гостиной, и она знала, что все они будут чувствовать себя крайне неловко.

Эштон уставился на маленького мальчика с ангельской внешностью, открывшего им дверь. Он мог бы поклясться, что вопль ребенка все еще звучал в воздухе. И то обстоятельство, что друзья его хихикали, могло означать только одно: он не ослышался. Да-да, не ослышался — ведь Пенелопа же отозвалась, когда ребенок прокричал ее имя. Но прокричал этот ангелочек такое, что даже не верилось…

— Заходите же, — сказал мальчик. — Меня зовут Пол, и я родственник нашей Пен. Я провожу вас в гостиную.

Следуя за мальчиком, Эштон с любопытством осматривался. Дом был просторным и содержался в идеальной чистоте. Мебель в гостиной, куда привел их мальчик, была добротной, но не новой. Эштон сразу узнал двух мальчиков из тех четверых, что пришли в бордель спасать Пенелопу. Они сидели в углу комнаты и играли в шахматы. Взгляды их не показались виконту дружелюбными, хотя поздоровались они очень вежливо. На лестнице же вдруг послышался топот, и стало ясно, что скоро в гостиной будет целая армия родственников Пенелопы.

— Вы, кажется, знаете их. — Пол указал на Стефана и Дариуса. — Но я-то не знаю вас.

Эштон представился, затем представил мальчику своих друзей. Потом гости расселись по креслам и кушеткам, на удивление удобным. Такую мебель часто вытаскивают на чердак, заменяя ее на модные изящные изделия с гнутыми ножками, на которые и садиться боязно. Эштон взглянул на ковер, который когда-то был дорогим и пушистым, но теперь изрядно истерся. Подняв глаза, он вдруг увидел, что херувим по имени Пол смотрит на него так пристально, что ему от этого взгляда стало не по себе.

— Они действительно видели вас голым в борделе? — проговорил мальчик своим ангельским голосом.

Его ярко-синие и совершенно невинные глаза были широко распахнуты.

Эштон почувствовал, что густо краснеет, а такое с ним случалось не часто. Старшие мальчики громко расхохотались, и Эштон, нахмурившись, покосился на друзей, почти не пытавшихся скрыть свои усмешки. Вновь посмотрев на малыша, Эштон невольно подумал о том, насколько обманчивой порой бывает внешность. Но так ли невинен этот ангелочек? В синих глазах малыша плясали озорные искорки, наводившие на мысль о том, что Пол если и не вполне понимает смысл того, что говорит, то вполне понимает, что говорит что-то очень неприличное.

— В тот момент я не ожидал, что у меня появится компания, — пробурчал в ответ Эштон.

Мальчик смотрел на него все так же пристально.

— А вы и впрямь большой, как конь?

— Пол, помолчи!

Пенелопа с подносом в руках вошла в комнату и приблизилась к столу. Пол, сидевший на столе, поспешно спрыгнул на пол. Поставив на стол блюдо с фруктами и тарелку с печеньем и пирожными, Пенелопа мысленно поблагодарила судьбу за то, что на нее вдруг накатило желание приготовить что-то вкусненькое. Не хватало еще, чтобы в доме не нашлось совершенно ничего такого, что можно было бы предложить гостям. Этот визит и без того давал ей немало поводов для смущения.

Приготовив все к чаю, Пенелопа строго взглянула на Пола, смотревшего на нее с ангельской кротостью, — то был верный признак того, что мальчик что-то замышлял. Но она решила, что отчитает его позже, — ей не хотелось, чтобы этот разговор состоялся в присутствии пяти джентльменов, сидевших в гостиной.

— Будьте любезны, мальчики, покиньте комнату, — сказала Пенелопа. — И передайте остальным, чтобы не пытались сюда пробраться. Я все равно запру дверь. — Мальчики переглянулись и нахмурились — было очевидно, что им ужасно хотелось подслушать разговор взрослых, а дверь гостиной была на редкость толстой и основательной.

— Ты отдашь им все пирожные? — спросил Пол.

— Нет, милый. А теперь, пожалуйста, уйдите.

Взглянув в сторону двери, Пенелопа поняла, что за ней уже столпились все ее воспитанники — гувернер мальчиков, Септимус, конечно же, не смог их удержать. Она хотела прикрикнуть на них, но тут на помощь ей пришел Артемис. Он разогнал своих кузенов, затем принес в гостиную кофе и чай, после чего поклонился гостям и направился к двери, попутно выпроваживая не желавших уходить Пола, Дариуса и Стефана. Когда он плотно закрыл за собой дверь, Пенелопа, пытаясь успокоиться, принялась разливать чай и кофе. Друзья виконта представились, и каждый из них вежливо поклонился и поцеловал ей руку. После этого гости уселись за стол.

Пенелопа же все никак не могла успокоиться. Она ужасно нервничала, когда друзья виконта представлялись. Чтобы запомнить их имена, она пыталась сохранить в памяти какую-нибудь отличительную черту каждого из них. Корнелл Финчем — высокий, светловолосый, импозантный — как она знала, третий сын герцога. Брант Маллам, граф Филдгейт, — красивый темноглазый брюнет. Уитни Парнелл, барон Райкрофт, — весельчак и дамский угодник: по крайней мере казался таковым, пока не заглянешь в его серые глаза — холодные как сталь. Виктор Чесни, барон Фишертон, — русый и кареглазый — на первый взгляд не обладал ни одной запоминающейся чертой, но улыбка преображала его. Что же касается виконта Радмура, то при одном лишь взгляде на него сердце Пенелопы сжималось и она с трудом удерживалась от вздоха. Причем все пятеро были холостяками, так что мамаши, пытавшиеся сбыть с рук своих дочерей, наверное, пришли бы в ярость, если бы узнали, что все эти молодые джентльмены собрались в ее гостиной.

Усевшись на единственный свободный стул, Пенелопа еще больше смутилась. Тот факт, что свободное место оказалось рядом с Радмуром, только усугублял ситуацию. Ведь он видел ее почти обнаженной, а она видела его во всей ослепительной наготе. Увы, в правилах хорошего тона, каковым ее когда-то учили, ничего не сообщали о том, как следует вести себя в такой ситуации. И уж тем более она не знала, как следует поддерживать вежливую беседу с джентльменами, которым было известно, что она лежала в борделе, привязанная к кровати.

Доев очень вкусное лимонное пирожное, Эштон вдруг заметил, что волосы Пенелопы и рукав платья испачканы мукой. И почему-то он решил, что это делает ее еще милее.

— Вы сами все это пекли? — спросил виконт, кивнув на печенье и пирожные.

— Да, конечно, — ответила Пенелопа и снова смутилась. — Я люблю готовить. Это помогает мне думать. Хотя корзиночки с малиной приготовила моя знакомая кухарка. Эта женщина все время присылает сюда еду, но люди, у которых она служит, об этом не знают, — добавила она потупившись.