Читать книгу "Святой язычник - Михаил Деревянко"

– Ты с животом не шути, – не отставал тот, – может плохо кончиться. Тебе еще повезло, что по соседству лекарь-еврей проживает. Я за ним уже послал.

Боярин вскочил, как ужаленный. Болезни словно и не бывало.

– Не надо лекаря! Мне уже совсем хорошо. Я побегу за своими.

– Куда же ты? Заблудишься! – попытался хозяин остановить «больного», но того уже и след простыл.

Нырнув в темноту городских улиц, Волчий Хвост не бросился догонять «своих», а спешно направился к Халке – медной башне, служащей главным входом в Большой дворец. Там он произнес пароль и тут же был проведен к начальнику императорской гвардии. Вскоре отборные отряды схолариев быстро и скрытно заняли все подступы к дворцу, в котором жила принцесса. Под особый контроль был взят открытый бассейн.

Тем временем ничего не подозревавшая Анна прогуливалась по Большому дворцу с патрикией[6] Анастасией. Они любовались звездным небом, полной грудью вдыхали свежий морской воздух и, как музыкой, наслаждались доносившимися до них звуками прибоя. Неожиданно перед ними возник небольшой отряд. Свет придорожного факела упал на лицо первого из них, и принцесса ахнула. Это был тот самый варвар, от которого они едва унесли ноги, чудом сбежав с корабля. Он тоже узнал Анну и решительно шагнул к ней:

– Вот ты где… Ну, теперь от меня не уйдешь!

Принцесса пронзительно закричала. Кто-то из дружинников тут же занес над ней меч. Анна в ужасе замолчала и застыла с широко раскрытыми от страха глазами. Анастасия бросилась защищать Анну, но не успела. Жизнь принцессы спасло вмешательство Владимира. В последний момент он почему-то приказал воину остановиться.

– Они же нас выдадут! – возмутился тот.

– Уже, – спокойно ответил Великий князь.

И действительно, отовсюду раздался звон оружия, лязг доспехов, короткие приказы начальников и топот ног бегущих стражников.

– Тогда тем паче они заслужили смерть, – не унимался дружинник и для убедительности добавил: – Они видели нас на корабле. Они выдадут нас.

– А может, прихватим их с собой, – ласково поглядывая на Анастасию, предложил Громыхало.

Она явно ему приглянулась.

– Дурень! – обругал его Добрыня. – Нам бы самим ноги унести.

– А мы возьмем их в заложницы, – не сдавался Громыхало.

– Да после тебя за них никто не даст и ломаного гроша.

Благо что разговор велся на славянском, и ни принцесса, ни Анастасия не понимали ни слова. Хотя их судьба, казалось, была предрешена. Сам ход событий обрекал девушек на смерть. Варвары скоры на расправу, и два воина снова обнажили мечи. Их остановил Владимир:

– Нет, с женщинами мы не воюем.

Дружина зароптала:

– Как же так!

– Они нас погубят!

Великий князь решительно оборвал дружинников:

– Мы не за этим сюда пришли. Все! Уходим!

Дружинники с неохотой вложили в ножны мечи и медленно потрусили за уже скрывшимися в темноте товарищами. И как раз вовремя. В следующее мгновение подоспели запыхавшиеся схоларии[7] во главе с начальником дворцовой гвардии. Узнав принцессу, пали ниц.

– Божественная! Вы невредимы! Слава богу! – не поднимая головы, залепетал начальник дворцовой стражи. – Что прикажете?

Однако Анна после пережитого потрясения не могла произнести ни слова и лишь молча указала направление, в котором скрылись варвары. Опытный придворный сразу все понял. Оставив нескольких воинов охранять принцессу, с остальными бросился в погоню. А Владимир и дружина метались по Большому дворцу, как затравленные звери. Первоначально уходить из Большого дворца предполагалось той же дорогой, то есть через Ипподром. Но туда, судя по шуму и многочисленным огням, путь был заказан. Поэтому русы стали пробираться к другому выходу, ведущему прямо в собор Святой Софии. Этот отход на случай провала был оговорен с начальником караула. Он старался стянуть побольше сил к Ипподрому, чтобы освободить дорогу в храм.

Все же отряд греков обнаружил беглецов и успешно преследовал их, быстро настигая. Вскоре завязалась жаркая сеча. Русы сражались храбро, но силы были неравны. Один за другим падали замертво лучшие гридни Владимира. Оставшиеся в живых прикрыли собой Великого князя.

– Уходи, княже, – тяжело дыша, прохрипел Добрыня. – Мы задержим их.

– Други! – воскликнул Владимир. – Не посрамим землю Русскую!

С этими словами он напал на врага. За ним решительно последовали остальные. Греки, не ожидавшие такой атаки от, казалось бы, обескровленного противника, после короткого боя отступили, сочтя за благо не рисковать и дождаться подкрепления, уже спешащего к ним. Поэтому о преследовании ромеев не могло быть и речи.

Русов осталось всего четверо: Владимир, Добрыня, Острожко и Громыхало. Воевода от полученных ран едва держался на ногах и рухнул бы наземь, если бы его не поддержал Острожко.

– Несите его, – приказал Владимир. – Я вас прикрою.

– Нет! – запротестовал Добрыня. – Бросьте меня. Главное – спасти князя!

– Делайте что я велю! – закричал Владимир. – Мы или все спасемся, или все погибнем.

Острожко и Громыхало потащили огромного, но обессиленного Добрыню в храм. За ними, пятясь, с обнаженным мечом шел Владимир. Они благополучно добрались до крытого прохода, миновали его и оказались внутри собора.

Все четверо непроизвольно зажмурились. Внутри огромное помещение освещалось тысячами огней. Свет от них, причудливо преломляясь в красочной мозаике, украшающей и пол, и потолок, и стены, отражаясь от взметнувшихся ввысь колонн и повсюду сверкающего золота, производил впечатление внеземного великолепия. Осторожно приоткрывая глаза, беглецы дивились даже не столько обилию света, сколько красоте небесной. На какое-то время застыли они в изумлении, забыв о погоне.

«И не знали – на небе мы или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как рассказать об этом».

Первым очнулся Острожко, которому доводилось бывать здесь и прежде.

– Княже, пора, – произнес он почему-то шепотом.

При этом он слегка коснулся плеча Владимира, словно выводя его из забытья.

– Ага… – механически ответил тот. – Несите Добрыню. Я – следом.

Он было двинулся за спешащими к выходу товарищами, но невзначай поднял голову вверх и снова остановился. С небесной выси скорбящим и умиротворяющим взором смотрела на него Богоматерь. На руках Она держала Младенца и, видимо, как и любая мать, предчувствуя судьбу своего ребенка, одновременно радовалась и печалилась. Впервые в жизни открылось Владимиру нечто необыкновенное. Словно передал ему взор Богоматери великий смысл и великую тайну, которую нельзя описать словами. Мгновенное озарение потрясло Великого князя. Его товарищи покинули храм, а он, словно зачарованный, продолжал неотрывно смотреть ввысь, откуда изливался на него свет Божий.