Читать книгу "Презентация ящика Пандоры - Дарья Донцова"

Глава 12

Я быстро набрала номер, который мне дал Юрий Петрович.

– Слушаю, – устало произнес Зиновьев.

– Прошу прощения за поздний звонок, – начала я.

– Короче, – рявкнул главный полицейский Фурска, – суть вопроса.

– Мне нужен контакт сына Нины Петровны, – живо сказала я.

– Кого?

– Вы отправили ко мне сына женщины, которую сегодня убили в бутике «Бак», – пустилась я в объяснения.

– Это кто? – не дал мне договорить Зиновьев.

– Нина Петровна, – растолковала я.

– Откуда у вас мой номер?

– Вы сами мне его дали!

– Когда?

Странное поведение Юрия Петровича меня удивило, но я не стала изумляться вслух.

– Во время нашей беседы.

– Я не разговаривал с вами!

Я опешила.

– Юрий Петрович, вы меня забыли?

– Нина Петровна, я не встречался с вами, – заорал полицейский, – что за бред вы несете!

Я вздохнула.

– Извините. Наверное, я неправильно ответила на ваш вопрос: «Это кто?» Я решила, что вы говорите про покойную. Она Нина Петровна. А я Козлова.

– Вы Нина Петровна Козлова?

– Нет! Я Степанида, жена Романа Звягина.

– Фу, – выдохнул Зиновьев, – вы запутали меня вконец.

Я быстро рассказала о визите незнакомца. В трубке повисла тишина, потом полицейский протянул:

– Ну… ты… того… не пугайся. Никого я к тебе не посылал. И никогда не сообщаю, в какой гостинице остановился человек, не получив сначала его согласия. Как зовут этого мужика?

– Я не спросила, – призналась я.

– Молодец!

– Кто же со мной разговаривал? – удивилась я.

– Корреспондент, – отрезал Зиновьев, – сенсация ему нужна, поэтому и хотел последние слова убитой разузнать! Есть у нас поганый листок «Колокол». Давно его закрыть надо. Так демократия на дворе. А пресса как свободу слова понимает: ври больше. Не удивлюсь, если они утром «интервью» с Козловой напечатают. Уроды. Мужик не сын Нины Петровны. Покойницу не так зовут.

– А как? – проявила я досужее любопытство.

– Пока она не опознана.

– Может, эта дама из санатория для нервнобольных? – предположила я. – Вдруг «сынок» не соврал про лечение?

– Да глупости, – буркнул Зиновьев, – браслет точно принадлежал покойной?

– Стопроцентно, – заверила я.

– Лады. Завтра мне его отдашь.

– Могу сейчас привезти.

– Отдыхай.

– Я совсем не устала, – заверила я, – а насчет санатория… Наташа, кассирша, сказала охраннику:

– Вместо того чтобы старушке хамить, лучше смотри внимательно за той бабой.

– Зачем? Ходит себе тихо, – возразил секьюрити.

– Она из дурки удрала, – сказала Сытина.

– Не пори чушь, – отмахнулся охранник.

– Ну точно, глянь на ее обувь.

– Она обычная!

– А вот и нет. Я в психушку хожу к доктору, который маме лекарство выписывает, там больные бабы все в таких кроссовках.

Я тогда рассердилась на кассиршу, нельзя по обуви судить о душевных болезнях человека, а сейчас думаю: вдруг она была права? Проверить надо. И…

– Ты откуда знаешь про этот разговор? – перебил меня Юрий.

– Я сама слышала его, – пояснила я, – и вдруг…

– Степанида, завтра поговорим. Рабочий день давно закончился, – остановил меня Зиновьев.

Я безмерно удивилась.

– Мои знакомые полицейские двадцать четыре часа работают.

– Флаг им в руки, орден на грудь, – разозлился Зиновьев, – а у нас сегодня дома праздник, у жены день рождения, гости, торт, шампанское.

– Простите, – смутилась я.

– Баба все равно умерла, до завтра подождет, а супруга на меня до конца жизни надуется. Все, – на одном дыхании произнес полицейский и отсоединился.

Я легла в постель и решила полазить в Интернете по разным сайтам одежды. Интересное занятие затянулось, примерно через час, когда я упоенно рассматривала туфли, в дверь номера тихо постучали. Пришлось вставать. В коридоре стояла администратор с подносом.

– Добрый вечер, госпожа Козлова, – затараторила она, – вам просили передать пирожное от нашего лучшего кондитера. И чай.

– Спасибо, – улыбнулась я. – И кто такой заботливый?

Девушка округлила глаза.

– Просили не говорить. Смотрите, какая корзиночка со взбитыми сливками и ягодами.

– Уже догадалась, от кого посылочка, – засмеялась я, – Агнесса Эдуардовна и собака Магда из соседнего номера позаботились.

Девушка захихикала, а я посмотрела на поднос.

– Я не ем сладкое, а уж на ночь точно его лопать не стану. Отдайте десерт кому-нибудь из ваших подружек.

– Нельзя, – испугалась служащая, – меня уволят.

– Никто не узнает, – успокоила я ее.

– Нет, нет, нет, – твердила брюнетка.

– Ладно, тогда я его выброшу, – вздохнула я, – поставьте поднос на столик у окна.

– Нельзя такую вкусноту выкидывать, – огорчилась администратор.

Я посмотрела на бейджик, который украшал ее форменную блузку.

– Роза, я не ем такое, а вам запрещено принимать угощения. И что делать? Хранить пирожное вечно? Оно протухнет. Судьба корзиночке отправиться в помойку!

– Она от лучшего кондитера, – жалобно повторила Роза, – Андрей учился в Италии. К нам за его десертами со всего города едут.

– Охотно верю, что повар талантлив, надеюсь, торт, который он соорудил сегодня на день рождения жены Зиновьева, потрясающий, но…

– Галина Леонидовна родилась тридцать первого декабря, – неожиданно сказала Роза.

– Вы уверены? – удивилась я.

– Конечно, – кивнула Роза, – они с моей мамой появились на свет в один день. Вот уж им не повезло! Юрий Петрович всегда Андрею заказывает два тортика. На одном надпись «С Новым годом», на другом «Галюша, с днем рождения». Она его вторая жена, первая, Ирина, умерла. Она и Анастасия, супруга Ильи Алексеевича, нашего мэра, подругами были и вместе в бане угорели. Зиновьев опять женился, а Ковригин нет.

Оказывается, местный народ все еще судачит о старой истории, сейчас мне сообщили очередную версию тех событий. Жены начальника полиции и мэра вместе скончались в парной…

И чему верить?

– Можно в номер зайти? – спросила администратор.